Сергей Быков - История (СИ, полностью)

В племени вождя Учура есть девушка Унхот. Я люблю ее, отец! Я хотел приплыть с тобой на земли Осенней Охоты, уговорить сплавать с нами або или мою сестру, показать ее вам, чтобы посмотрели, оценили, а если все будет хорошо, забрать ее через годок… Но глядя на этот костер, в моей душе поселился страх, отец. Страх не успеть, не быть рядом, не помочь! Болезнь, зубы хищника, да мало ли разного… Я хочу забрать ее в этом году. Пусть поживет среди нас отец, даже если не со мной, то хотя бы среди нас. Пусть наши мудрые женщины научат ее всему, что надо знать. Она хорошая, отец, способная. Она вам понравится, я знаю.

— Способная, говоришь — я улыбнулся, жизнь продолжается, и это хорошо.

— Очень!

— Надеюсь красивая?

— Она прекрасна, отец! Ночной Цветок, не такая как моя сестра или Белая Волчица, она особенная.

— Ну, кто бы сомневался.

— Я серьезно — Ярик слегка насупился.

— Да ладно тебе — я хлопнул парня по плечу — есть у нас Огненный Цветок, твоя сестра, есть Белая Лилия, добавим в этот гербарий и Ночной Цветок!

Ярик расплылся в довольной улыбке

— Отец…

— Ну, ну, боец, лыбу поуже, а то швы разойдутся.

— Я хочу отдать Учуру свой доспех, как калым, все равно он мне мал уже, чуть-чуть. Новый себе сам сделаю. А ему как раз будет.

— Правильно, — я немного задумался, а потом махнул рукой, эх, знай наших — И бронзовый нож дай. Пусть охренеет!

— Спасибо, отец…

Новость, что Ярик собрался выкупать невесту мигом распространился среди наших. Никто не захотел остаться в стороне. Лишь бедный Большой Еж остался лежать, куда ему на сватовство, он и сидеть, пока, и то с трудом мог, настолько кружилась голова.

Когда мы заявились всей толпой к охотникам союза племен, Учур, словно что-то почувствовал, поднялся нам на встречу опираясь на копье. Он и остался потому, что был ранен в бедро, да и постарше был того же Серого Филина, который увел всех здоровых охотников в поход.

Ярик молча подошел к нему и без всяких политесов накинул свой чешуйчатый доспех.

— Это тебе уважаемый вождь за Унхот — объявил он обалдевшему мужику — я хочу забрать ее этой осенью как свою женщину.

Учур не веряще ощупывал дорогой подарок. Это не ихние поделки на скорую руку, это совсем другое качество. Раненые охотники союза быстро подтянулись к месту действия активно перешептываясь…

— И вот еще — Ярик извлек из добротных деревянных ножен обтянутых кожей бронзовый клинок. Коническая форма, четырехгранная форма, не столько резать как колоть. Вещь, скорее для убийства, чем для работы. Статусная! — Прими это оружие от меня за Унхот.

Если доспех — это очень круто, то нож вообще добил Учура. Приняв подношение и жадно разглядывая его Учур, с трудом, но все же сумел выдавить осипшим голосом.

— А как же Старшая Мать… — формально, он был прав, Такие вещи без ее участия вожди не решали, а зачастую и вовсе в такие дела не вмешивались.

— А старшей Матери, на землях Осенней Охоты я надену на шею столько красивых бус, что ей придется опираться на палку, чтобы не упасть на землю! — уверенно заявил Ярик.

— Не надо на палку — тут же среагировал Учур — надо на посох Старшей Матери!

Все засмеялись. Экий продуманистый перец, этот Учур, однако!

— Будет ей посох, — улыбаясь пришел на помощь я парню — будет! Я сказал!

— Унхот твоя — стукнул кулаком в грудь Учур. — Как говорит Горький Камень — я сказал!

Наши засвистели, заулюлюкали. Подхватили и остальные охотники. Ярик сиял!

— Вот ты красава, братишка! — Артем приобнял парня — Знай наших!

— Да! Да! — кричали вокруг.

— О-о, — радовался Хват, потирая руки, словно паук лапки при виде мухи застрявшей у него в паутине — кто-то будет репетировать свадебную пляску? Уж мы ему поможем…

— Точно!

— Поможем, ага!

— Да!

Что ж, жизнь и вправду продолжается. И это — хорошо.

На путь, который мы прошли не так давно, меньше чем за четыре дня, мы потратили почти в двое больше. Я хромаю, Ярик хромает, Большого Ежа вообще везут в тележке! Качественно он схлопотал по башке, однако! Он хоть и кочевряжится, утверждая, что сам может идти, но после того как мы, однажды, поддались его уговорам и позволили это ему, он героически прошагал некоторое время, а потом упал и облевался… Много он про себя узнал! И прежде всего от Крука, который все это время пользовал его какими-то отварами… Так, что в дальнейшем парень старался не отсвечивать и только виновато отводил глаза, стесняясь своей слабости. Пустое все это… Я так и объяснил ему, практически на пальцах. Кажись внял…

Чем ближе мы подходили к знакомым местам, тем больше народ оживал, плохое тускнело, подергивалось налетом. Нет, не уходило из памяти навсегда, разве такое забудешь, но таково свойство человека, даже в самом плохом, помнить хорошее. Здесь люди относятся к смерти своих близких много легче, чем мы с Артемом, ну может еще и наши соплеменники, чуть иначе, чем остальные. Мы не забудем Сильвера, да, но жизнь продолжается… Стало все больше шуток, воспоминания о битве приобретали все больше красок и породностей… Еще чуть-чуть и прибрехивать начнут, но это не смертельно, это — нормально. Лишь в последнюю ночевку перед окончательным отрезком пути, если все будет хорошо, завтра после обеда будем в Лагере, у нас, сидящих у вечернего костра случился "миг откровения". Так бывает, когда средь шумного разговора все, вдруг, замолкают, переживая какие-то свои, внутренние мысли, и кто-то один, неожиданно, начинает говорить на тему совершенно отличную от той, что была буквально минуту назад…

— Все мальчишки — неожиданно нарушил молчаливую паузу Крук негромким голосом, глядя в пламя костра — мечтают стать вождем, или даже Великим Вождем! Ну, или — он криво усмехнулся — Великим Охотником, не меньше… Отважным, быстрым, ловким, удачливым, бесстрашным… Мечтал и я. Что из того, что я сказал ранее можно применить ко мне? Почти все! И практически — ничего!

— Ловкий ли я? С моей-то ногой!? Но моей неуклюжей ловкости хватило опередить многих Старых Людей в битве. Сильный? Многие из сражавшихся были куда сильней, но я жив, а они пали. Может, тогда, удачлив? Интересный вопрос… Хороший ли я охотник? Нет — он решительно рубанул рукой — я не очень хороший охотник! Не плохой и не хороший! Мой учитель Горький Камень сам говорит, что он плохой охотник, и вовсе от этого не страдает. "Зачем мне слава великого охотника?" — говорит он. Я, не настолько мудр как мой учитель и головой понимаю его правоту, но, сердцем… И все же он прав! Мой учитель может добыть любого зверя, самого сильного и страшного, хоть пещерного медведя, хоть Большого Кота, или самого могучего Мамонта. Может! Не силой — знаниями! И я могу — спасибо за науку. А многие ли смогут из иных? Если их, конечно, не научит Великий Знающий. Но я — могу! Так какой я охотник?