Сергей Быков - История (СИ, полностью)

— Опять шаман свои словечки дурацкие бубнит — это Хатак бурчит под нос свои комментарии. Но меня с панталыку не сбить! Сегодня я представляю луки, которые я все-таки закончил. Всего каких-то восемь месяцев, уж поверьте, те, кто в этом деле понимает, подтвердят — это еще быстро. Пару, усиленных роговыми накладками обклеенных берестой и обмотанных нитью, с усилием килограмм в тридцать пять. Один обклеенный сухожильями с нагрузкой, где-то в двадцать пять килограмм и один для Соле из ореха, с натяжением чуть меньше двадцати. Еще у меня готов к показу один самострел. Тот вообще за полтинник выдает нагрузку.

Я конечно, по-тихому слегка уже пострелял, чтобы освежить, так сказать, навыки. Сам-то я стрелок из лука средненький. С арбалетом управляюсь куда как лучше. Но и из лука, с сорока шагов, в круг пятидесяти сантиметров попадаю… ну, почти всегда. Так что сегодня презентация. Мишени готовы, я — тоже готов, бублика заинтригована и ждет.

— Несмотря на несознательные выпады некоторых граждан, я продолжу! Итак — Лук! На данный момент и на долгие тысячелетия, самое грозное и универсальное оружие. Вы все, в меру своих сил, участвовали в их создании и знаете, процесс этот длительный и непростой, но оно того стоило.

— Кгм!

— Да, да старый — стоило! И хотя, как ты не раз заявлял, за тоже самое время сможешь наделать кучу отличных копий и дротиков, а не это "баловство" — я помахал стрелой — но как раз этим "баловством" я сделаю то, что никогда, мой друг, не сможешь проделать даже ты, со своими великолепными дротиками. Смотри!

"Ну, господи, помоги!!!" Я без суеты, но довольно быстро послал пять стрел подряд в мишень. Попал, надо сказать, нормально. Не прям в яблочко, но довольно кучно и главное ни одна стрела не прошла мимо. Для демонстрации то что надо!

— Кгм — задумчиво сказал старый охотник, пощипывая бородку. — Кидаю я дротики и подальше.

— Это вряд ли!

— С копьеметалкой?

— Вот ты… Фома неверующий! Хорошо! Докинешь с копьеметалкой до леса — я показал на заросли деревьев вдоль русла Хрустальки отстоящих от нас метров на сто пятьдесят — твоя взяла!

Хатак прикидывал не долго.

— Нет!

— Эх, потрачу одну стрелу, так и быть, но с тебя потом… десять! — Я натянул лук и пустил стрелу под оптимальным углом. Мгновенно сорвавшись, стрела унеслась к лесу. Сам я потерял ее из виду где-то уже ближе к деревьям, но было совершенно понятно, что до леса она долетела.

— Э? — подслеповато щурясь, спросил молодежь Хатак.

— Ага, дед Хатак — закивал головой Яр — точно долетела!

— Да, долетела! Ага! Сам видел! — зашумела остальная молодежь.

Хатак пожевал губами.

— Легковата, как ты говоришь, стрелка, э?

Вот упертый дед!

— При удачном выстреле шею косули пробьет насквозь!

— Да? — Хатак задумчиво посмотрел на лук — Тогда учи!

Ребята зашумели, задвигались. Одобрение главного эксперта по всему летающему получено. Все-таки авторитет в этом деле у старого перца был повыше моего.

А дальше я давал мастер класс, ну, насколько сам умел. Тут-то и стало понятно, для чего были нужны некоторые странные упражнения, которые я заставлял делать до этого. Естественно, классными стрелками ребята станут не скоро, но все-таки глазомер, силушка, а главное мотивация первобытного человека дорогого стоит. Мне сильно придется постараться, чтобы со временем быть с ними хотя бы вровень. Также быстро выяснялось, что лук не для Хатака. Не его это! За столько лет мышцы привыкли к совершенно другой динамике, и это уже не переделать. Но я не дал старому долго кукситься, продемонстрировал самострел. Вот тут другое дело! Тут мышцы не важны, а глазомер у старого мастера броска работает, как компьютер вычисляет! Ему побольше практики и Вильгельм Тэль обголосится от зависти!

Вечером, комфортно расположившись возле костра, я подводил вполне оптимистические итоги.

— Теперь, друзья мои, мы будем не только много кидать, но и много стрелять.

— Да! — Прихлебывая взвар из трав подтвердил Хатак — Много, много стрелять!

— А ты — я ткнул пальцем в Крука — будешь стрелять больше всех! Скоро мы соберем большой самострел и ты, под чутким руководством Хатака, изготовишь для него стрелы и будешь тренироваться из него стрелять. А когда ляжет снег, мы пойдем в степь и ты, Крук, как я и обещал, сам, собственной рукой убьешь из него своего Большерога.

К концу августа, основная часть урожая была убрана, которого надо сказать было много. Погребок-то уже, считай, под самый верх забили, а ведь еще не все собрали. Решил я отправить экспедицию за слюдой, а за одно и кварца набрать посимпатичней. Так как дорога известна и вполне безопасна, отправились, в этот раз, Хват за главного, Яр и Крук. Пусть проветрятся вдали от неусыпного ока Хатака и шамана, с пользой для себя и для дела. Сборы были не долги, "навтыкали" им ценных указаний, да и поплыли они с богом. Я же должен был решить вопрос с Мадам. Уже пора, маленькие мадамки уже вовсю лопали мясо, как не в себя, а я все тянул и тянул. Если она уйдет сейчас, то шансы пристать, до зимы, к другой какой собачей стае вполне реальны. Это ведь не кобель, суку всегда примут. Но я все же надеялся, что Мадам останется. Соле, конечно, была против. "Здесь ей хорошо, сытно и безопасно" — говорила она. "Не нам решать за нее, что ей хорошо — отвечал я — достаточно того, что мы уже решили за ее детей!" А сам все тянул и тянул… Наконец решился.

Когда я перехватил ножом ошейник, Мадам даже не дернулась, отойдя на пару шагов, она потянула воздух носом и грустно посмотрела в сторону землянки, где мы, предусмотрительно, спрятали Мод и Лили. Она все поняла. Опустив голову, Мадам медленно потрусила в сторону леса.

— Мадам! — позвал я ее. Она остановилась и обернувшись посмотрела мне прямо в глаза. Что было в этом взгляде… я понять так и не смог! — Ну же, глупышка, не уходи! Останься, здесь твои дети, здесь тебя любят!

Мадам не двигаясь пристально смотрела в глаза, и только черная пуговка носа энергично шевелилась, стараясь запечатлеть запах странных и непонятных существ навечно.

— Ну же, Мадам!

Несколько раз, неуверенно, шевельнув хвостом, она тяжело вздохнула, а потом развернулась и потрусила к лесу. Мы молча смотрели за ней пока ее силуэт не канул среди подлеска.

— Почему! Почему, дядя Петр! — Соле повернула ко мне лицо, по ее щекам ползли прозрачные слезинки.

— Наверное потому, что свобода для нее дороже куска мяса!

— Но как же ее дети!

— Это… страшный выбор, мое солнце… страшный! Но все же, Мадам не человек, она зверь. Мы не можем ее мерить по своим меркам, не забывай этого.

— Почему?

— Потому, девочка, что человек самый несвободный из всех кто живет на земле. Помимо того, что его ограничивает все что его окружает он еще и ограничивает сам себя.