Виктор Тюрин - Цепной пес самодержавия

Не меньше чем два метра ростом, мощный бычий загривок, переходящий в широкие плечи, литые мускулы рук и пудовые кулаки.

«Прямо Илья Муромец. Без коня и доспехов».

Красно-кумачовая шелковая рубашка облегала широкую грудь и была заправлена в широкие штаны, а на ногах, с голенищами гармошкой, сидели, как влитые, лаковые сапоги. На плечах атлета лежала широко распахнутая богатая шуба. В один из ее рукавов сейчас вцепился городовой с красным, багровым от напряжения лицом, тянувший гиганта назад. Форменной шапки на нем не было, да и физиономия полицейского с левой стороны уже начала опухать, принимая несколько асимметричный вид. Купец появился не один, а в компании с официантом, которого тащил с собой, ухватив его могучей лапищей за шиворот. При этом он громогласно втолковывал ему, что таких гостей, как он, нельзя не пускать. Голос у него сильный, раскатистый, словно корабельный гудок.

– Как ты смеешь, вошь ползучая, говорить, что мне нельзя сюда пройти!! Какой-такой приказ?!! Нет для меня приказов!! Купцу Саватееву везде можно!! Всех вас куплю и продам!!

Остановившись, он тупо огляделся, потом стряхнул с рукава полицейского, да так, что подбитые подковками сапоги городового сверкнули в воздухе, затем отпустил испуганного и бледного официанта, развернул его к себе лицом и заорал:

– Чего стоишь, халдей!! Водки тащи мне!! Живо!!

Как только официант развернулся и неуверенно побрел в сторону кухни, великан вдруг увидел Сохатого с агентами, стоящего в двух метрах от него. Какое-то время всматривался, а затем требовательным тоном спросил:

– Кто такие?! Почему не знаю?!

Старший агент бросил на меня взгляд, в котором читался вопрос: что делать?

Пьяный великан, имевший пудовые кулаки, был настроен по-боевому, а значит, драки и увечий не избежать, да и последствия для самого купца могли оказаться плачевными, так как царская охрана – это тебе не пьяные задиристые мужики в трактире, поэтому я остановил агентов жестом, а сам шагнул к незваному гостю. Сразу наступила тишина, которую прорезал голос жандарма за спиной:

– Сергей Александрович, не надо! Мы разберемся сами!

– Долго собираетесь, – буркнул я недовольно в ответ и подошел к купцу. Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, потом я сказал: – Будь другом, иди домой, проспись.

– Ты хто такой, чтобы мне, Саватееву, указывать?! – его голос был полон угрозы. – Да я тебя…

Объясняться с ним дальше не имело смысла, поэтому я ударил пьяного буяна в челюсть. Купец, получив мощный удар, рухнул на пол так, как опрокидывается оловянный солдатик, если щелкнуть того по голове. Стоило его затылку с глухим стуком приложиться к полу, как снова воцарилась тишина. Первым ее нарушил городовой, который с трудом поднялся на ноги и сейчас стоял, морщась и держась за ушибленную челюсть. Вторым встал жандармский подполковник, подойдя ко мне.

– Кое-что довелось мне слышать о вас, Сергей Александрович, но, как говорится, слышать это одно, а вот видеть… – но договорить ему не дали громкие ликующие голоса за спиной.

Развернувшись к столу, я увидел, как все сидящие за столом мужчины встали. Губернатор сделал шаг вперед и восторженно воскликнул:

– Слов не нахожу, но при этом восхищен вашей силой и удалью! Вы, Сергей Александрович, прямо богатырь земли русской! – не успел он так сказать, как раздались громкие аплодисменты пополам с восторженными женскими криками:

– Браво! Браво, Сергей Александрович! Вы наш герой!

Когда восторги поутихли, губернатор резко развернулся к полицмейстеру:

– Федор Тимофеевич! Вы что же сидите! Живо давайте сюда своих городовых! Пусть хватают этого ирода необузданного и волокут в участок! Хватит! Мы, сколько могли, терпели его выходки, но всему есть предел!

Полицмейстер подскочил как ужаленный со стула и выскочил из зала, а через минуту на улице раздалась переливчатая трель полицейского свистка.

– Господа! Дамы! – губернатор обратился к присутствующим. – Теперь, когда все эти безобразия закончились, мы можем приступить к чествованию нашего не просто дорого гостя, но и сильного и мужественного человека, господина Богуславского! Господа и дамы, наполните бокалы! Поэтому предлагаю тост…

Если он хотел взять меня на лесть, то сильно просчитался. Недаром жандарм то и дело ухмылялся в свои густые усы во время многочисленных и восторженных восхвалений высокого столичного гостя. Все пили, ели, шутили, спрашивали меня о столице, рассказывали о себе, таким образом я кое-что узнал о купце Саватееве. Оказалось, что купец-миллионер кулачным боем занимался с малолетства, выступал призовым бойцом. Несмотря на свой возраст, сорок девять лет, на масленице, он вышел один против десятерых кулачных бойцов и всех уложил. При этом все, чуть ли не в один голос, утверждали, что, когда он трезвый, то сам по себе человек не злой и богобоязненный, много денег тратит на благотворительность и на благоустройство города, но вот когда напьется, то просто беда, начинает буйствовать.

Застолье тем временем стало резко набирать силу. Пили за все. За мужскую силу, при этом тосте женщины начинали смущенно хихикать. Пили за русское оружие и за здоровье царя. Рюмки и бокалы все чаще наполнялись и с такой же скоростью опрокидывались, так что уже через полтора часа пьяные крики, здравицы и тосты звучали со всех четырех углов праздничного стола. Насытившись, я некоторое время цедил бокал легкого вина, а когда посчитал, что вежливость соблюдена, встал и, сославшись на усталость, вышел из-за стола. Меня провожали до дверей ресторана чуть ли не всей толпой. Когда, попрощавшись с каждым по отдельности, я вышел на улицу, вслед за мной шагнули двое – жандарм и есаул. Подполковник спросил:

– Сергей Александрович, могу ли я рассчитывать на нашу встречу?

– В этом есть необходимость, Леонид Андреевич?

– Нет. Просто меня предупредили… – и он сделал паузу, как бы этим намекая, что не может говорить все при постороннем лице.

– Я понял, – ответил я, – но не вижу в этом необходимости, господин подполковник.

– Как вам будет угодно, Сергей Александрович.

Как только жандарм откланялся и ушел, есаул, открыто и широко улыбнувшись, сказал:

– Ну, вы прямо удалец! С одного удара! Саватеев один на стенку хаживал и крепких мужиков по сторонам расшвыривал, как будто котят шкодливых! Сразу скажу: он это дело просто так не оставит! Не такой он человек!

– Его дело. Пусть приходит.

– Как-то вы просто к этому относитесь, а ведь он действительно сильный боец. За последние лет двадцать его никто осилить не мог.

– Разберемся как-нибудь. Вы мне лучше, Кузьма Степанович, скажите, как и что с моим походом будет?

– Все сделаем в лучшем виде. Не беспокойтесь. Вы же слышали, что вице-губернатор говорил?