Александр Забусов - Естественный отбор (СИ)

Лиходеев рассмотрел карты с изнаночной и внешней стороны, будто привыкая к инструменту, на самом деле выбирая на сдачу лакомый расклад. Черт скривил рот.

— Ищеш крапленку? Не боись, нет ее.

— Ну, поехали!, — Подсунул колоду — Снимай.

Из карт колоды Лихой выложил веер на двух руках, разделил его на две части. Веер левой руки сложил с веером правой, изображая это так, будто один веер сложился с другим в разрез. Смотрелось эффектно, даже черт завис от такой мешанины. На самом деле карты не перемешались, находясь в том положении, в котором была сделана съемка, лишь верхняя часть колоды перемещена вниз.

Карты шурша и слегка хлопая, ложились на стол. В большом помещении слышны были возгласы старого черта, производственный шум работников, подтаскивавших к жерновам мешки с костями, моловших их, да говорок беса следившего за процессом выгона первака. Смотри-ка показалось или глюки? Червонная дама чуть вскинув подбородок, подмигнула Лихому. Что такое? Шух-шух-шух! Черт приподнявшись над столом, положил на плечи Егора две шестерки.

— А это тебе на погоны! А-ха-ха-ха! На что играть будем, дружочек?, — Ухмыляется лукавый.

Твою ж ма-ать! Это надо так подставиться! Простой мухлеж тут не покатит. Тогда что? Думай, думай голова. Что там леший про тридцать шесть листков с дубового дерева говорил? Была-небыла. Хотел достать, да не тут-то было. Черт как рентгеном изучал его телодвижения.

— Выпьем перед тем как играть?, — Не то спросил, не то предложил Егор.

— Дело говоришь. Наливай!

Выпили. Пришлось играть кон на желание. Как и ожидал, снова проигрыш.

— Ну, желаю знать откуда ты такой взялся. — Осклабился черт.

Рассказал. А чего таиться, если обязан отдать желание. Между делом поднялся из-за стола ноги размять. Подмена колоды являет собой одним из основных, а иногда и главным приемом шулера, поэтому не расслабляться самому, а наоборот, отвлечь партнера, первое дело для предстоящего процесса.

Держа правую руку на бедре, Лихой прошелся около стола и дождавшись удобного момента, подменил карты листочками лесного господаря. Глядь, а это уже и не листочки вовсе, а самая что ни на есть, настоящая колода карт, от предыдущих ничем не отличишь. Ай, да леший! Ай, да сукин сын! Молодец! Ф-фух! Теперь поиграем. Освободился от старых карт.

— Ставлю душу против желания.

— Зам-метано!, — Воодушевился, от наглости партнера по столу, сам вошел в раж нечистый.

Дело пошло. После съемки карт, вместо того, чтобы положить нижнюю часть колоды на верхнюю, незаметно провел ее сверху последней и не останавливаясь, положил нижнюю часть в чуть выдвинутую левую руку, и в этот же момент наложил на нее верхнюю часть колоды. В итоге карты колоды остались в том же положении, в котором были до съемки. Раздал. Не сильно напрягаясь выиграл кон. Старый черт округлил глаза, но смолчал. У самого Лиходеева отлегло от сердца. Если бы проиграл — прощай душа.

— Фу-ух! Всегда знал, что бог всемогущ. — Подитожил Лиходеев.

— Не спорю, — согласился лукавый. — Но черти расторопней.

Что сказать? Умозаключение имеет право быть. Лиходеев спокойно дождался пока напарник выцедил кружку местного самогона, хрустя заел послевкусие нечищеной головкой лука, отрыгнул, завоняв пространство у стола алкогольно-луковым духом, постучал пальцем по грязной столешнице, напоминая о себе. Мутный взгляд главного алкаша мельницы сфокусирывался на смертном. А! Ну да! Он же ему желание в карты продул. Смотри-ка, тихушник какой? Молчит, слова не скажет. Ждет. Ладно, долги нужно отдавать. Спросил:

— Ну, и чего ты хочешь?

Лихой хмыкнул. Раз уж попал в эту реальность, хотелось бы кое что прояснить по той жизни, в которой прожил полтинник годков. Задал наводящий вопрос:

— Ты мне лукавый вот что объясни, если мы здесь с тобой сидим, то как время на белый свет действует? Назад-вперед по нему прогуляться реально?

— Ну т-ты смертный загнул!, — Наморщил лоб нечистый. — Время оно бесконечно. Конечен отрезок прожитый в нем. О, как! Понял.

— Получается при твоем желании можно заглянуть по времени вперед или назад?

— М-можно.

— А на ваш Ад взглянуть тоже можно?

— Ха-ха! Желаешь заблаговременно место застолбить?

— Шутник. Мне бы глянуть на место пребывания грешников в другой реальности начала двадцать первого века. Сможешь?

— Не-е! Я сам там не желанный гость.

— Чего так?

— А!, — отмахнулся. — Работу там потерял, как раз в твоей бывшей реальности, с понижением сюда ткнули. Вельзевул с комиссией нагрянул, собака старая. Прости меня Сатана за речи такие!…

Старый игрец опустил очи долу.

— …Выгнал!

Набулькал жидкость в кружку, одним махом опрокинул в себя, занюхал шерстистым локтем.

— Э-эх!

— И много накопали?

— А!, — снова отмахнулся, кривясь от вкуса сивухи. — Ерунда! Приехали понимаешь. Корми, пои их, води показывай, а они к тебе жопой повернуться норовят.

— Что накосячил?

— Самую малость. — Показал отмерянную большим и указательным пальцами долю просчета. — Завел комиссию в варочный цех. Посмотрел Веля, что у котлов обслуга по разному крутится. Вопрос с подковыркой задает. А почему это, мол у первого котла десяток чертей как заведенные мельтешат, у другого всего один черт стоит и скучает, лениво-лениво веслом грешника в кипяток столкнул, от зевоты чуть челюсть не вывихнул, а у третьего вообще никого? Ленитесь? Мух ловить перестали? Дедовщиной занимаетесь? Тьфу! Я ему честно. Как на духу! Так мол и так. В первом, евреи с армянами варятся. Ежели хоть один вылезет, остальных за собой потащит, поэтому и присмотр особый. Во втором американцы с европейцами — один-два если и сбегут — не критично. В третьем русские с хохлами и белорусами, если даже один вылезти захочет, так другие не дадут, обратно утащат. А эта сволочь рогатая, головой качает. Не нравится ему наша работа, видите ли! Подошел к котлу с русскими, сунул руку. — Отмахнулся от ухмылки на лице Лихого. — Да, знал я, что вода там теплая! Не крутой кипяток как в других котлах. Опять на меня эта морда смотрит. А что делать? Плавали, знаем! Если русских разозлить, они не только сами из котла вылезут, остальных освободят, да еще и нам, чертям, рога поотшибают, как в прошлый раз было, и самих в котел вариться посадят. Короче, с формулировкой о полном служебном несоответствии направили сюда.

— Жуть! Ну, если показать никак, так хоть расскажи про Ад.

— Чего там рассказывать? Рутина. Помнишь такого, Била Клинтона?

— Ну помню, конечно.

— Так вот, его за амурные дела черти каждый день в задницу жарят, а за Ирак и Югославию дубиной по почкам дубасят.

— О, как!

— Ага. Вашего Борьку Ельцына за Чечню и сдачу России чужестранцам на сковороде пекут, непрерывно кипящим маслом поливая, а он при этом «Калинку-малинку» поет, просто орать-то ему запрещено, вот и выражает свои эмоции. Страдает скотина неимоверно. И страдать до скончания веку будет. Соратники его, Чубайс с Гайдаром булыжники в пыль дробят, а их при этом плетьми, плетьми! Про остальных упоминать не буду, стоят родимые по самые подбородки в огромном море блевотины. Как только кто-то оскользнется, все такой хай закатывают, чтоб волны не поднимал, говорят даже у самих ворот Святого Петра слыхать.