Иван Байбаков - 1941 – Своих не бросаем

Вот, кстати, про бутылки с зажигательной смесью – это тоже не новость. Их еще в Испании начали использовать, чтобы бронетехнику жечь, причем обе стороны. Делали тогда кустарно, кто, как сможет, и из того, что было под рукой. Потом финны во время Зимней войны бутылками с зажигательной смесью много нашей техники пожгли – тогда эти бутылки они уже промышленным способом, на заводах, делали и даже название оригинальное придумали: «Коктейль для Молотова». Ну и наши войска их тоже применяли, в том числе трофейные, только название чуть сократили, и стали они у нас «Коктейлем Молотова». По опыту финской войны у нас тоже загущенные горючие смеси разработали и на вооружение приняли, причем даже несколько вариантов, разного химического состава, но, как и многое у нас, на этом дело встало, массово в войска эти зажигательные смеси так и не поступили… а так мысль очень интересная и перспективная, бутылки с зажигательной смесью в условиях недостатка средств противотанковой обороны пехоте очень кстати будут. Что там еще есть?.. «Минная война»… различные минные и гранатные ловушки, фугасы обычные и дополненные осколочными элементами, а еще огневые, с использованием горючих смесей… фугасы из снарядов… комбинированные заграждения, дополненные взрывчатой составляющей… ложные фугасы… «Снайперская война»… всех снайперов, а также способных к этому, собрать в отдельные подразделения с особыми задачами и подчинением… снайперские школы… снайперские засады, тактика и варианты снайперской охоты, в том числе с приданием различных сил и средств усиления… Твою… дивизию! – восхищенно пробормотал Павлов, оторвавшись от бумаг. – Какие интересные мысли! И, за небольшим исключением, вроде ничего особо нового или необычного в них нет, практически до всего можно было при желании и достаточности времени додуматься и самому, но вот так вот – в стройной совокупности, со схемами, рисунками, примерным указанием потребных сил и средств…

Очень мне интересно, где это Хацкилевич так вовремя все эти материалы взял? И еще не менее интересно, откуда, бешеная корова его забодай, этот обычный, ничем ранее не примечательный генерал-танкист знает все эти идеи из области снайперской и минной войны, а еще тактику уличных боев и диверсий, и еще много-много чего, далеко выходящее за рамки его служебных обязанностей и уровня боевого опыта?.. С другой стороны, выяснение этого может и подождать. Сейчас важно другое – если все то, что генерал-майор мне прислал, удастся в полной мере организовать и эффективно использовать, тогда под Минском и в самом Минске для немцев может получиться ма-а-аленький такой Верден! И даже если в конце концов Минск придется оставить – это, во-первых, уже не будет просто позорное бегство и, во-вторых, наряду с действиями Белостокского оборонительного укрепрайона, поможет выиграть время для организации на территории Белоруссии других оборонительных узлов – в Могилеве, Гомеле, Орше, Витебске… Вот немцы порадуются их все по очереди штурмовать!..

Окружающая действительность уже не казалась Павлову столь безнадежно трагической и тоскливой, как еще час назад, появилась надежда, желание активной деятельности и определенный азарт. Быстро просмотрев остальные материалы, Павлов схватил трубку телефона дежурного по штабу Западного фронта и радостно прорычал в нее:

– Дежурный!!! Немедленно поднимай штаб и управление фронта, хватит им уже спать, еще поднимай командующего 13-й армией генерал-лейтенанта Филатова – он сейчас должен быть на командном пункте 44-го стрелкового корпуса, и чтобы к шести утра все они были здесь, у меня на совещании. Всем быть готовыми доложить о текущем состоянии оперативной обстановки по своим направлениям, а также свои предложения по исправлению сложившейся тяжелой ситуации. После этого свяжись с дежурными по НКВД, наркомату госбезопасности, Совнаркому и ЦК Компартии Белоруссии и согласуй время проведения неотложного совещания. Место проведения совещания – в здании ЦК КП(б)Б, у Пономаренко, тема секретна, докладчик я. И поднимай члена Военного совета фронта корпусного комиссара Фоминых, вместе с ним поедем.

Затем, пока дежурный, взъерошенный неожиданной вводной после легкой ночной полудремы, торопливо обзванивал тех, с кем можно было связаться по телефону, а за остальными посылал курьеров, сам Павлов, весьма довольный собой и тем, как лихо он взбаламутил унылое, тоскливо-безнадежное болото своего штаба, тихонько напевая про то, как «гремя огнем, сверкая блеском стали, пойдут машины в яростный поход…» из своего любимого Марша советских танкистов, вновь вернулся к работе с документами из пакета от Хацкилевича, распределяя, какие из них и кому можно отдать в исходном виде, а какие следует довести только выписками или, вообще, только словами…

После нескольких часов лихорадочной беготни и бешеного нервного напряжения бывшая группа лейтенанта Иванова, а теперь отдельный мобильный отряд особого назначения (причем по количеству личного состава скорее ближе к полноценной роте, поскольку численность только что сформированного и весьма необычного по штатам этого времени подразделения уже перевалила за сотню человек) был готов к выдвижению на оккупированную или временно неподконтрольную командованию Красной армии советскую территорию. Сам Сергей, планируя поход за советскими военнопленными, рассчитывал обойтись гораздо меньшим количеством народа – примерно пятьдесят человек, то есть вполовину меньше. Но бригадный комиссар Трофимов, и так почти чудом согласившийся на эту, как он выразился, «авантюру с пленными», сначала хорошенько наорал на «вконец обнаглевшего лейтенанта, считающего себя самым умным и самым непобедимым», а затем развил столь кипучую деятельность по отбору личного состава в рейд и так нехорошо, выжидающе, посматривал при этом на Сергея, что тот посчитал за лучшее просто промолчать и вытерпеть эту неистовую инициативу своего куратора. Тем более что Трофимов, ввиду недостатка времени отбросивший всякую дипломатичность, буквально с треском выдирал из всех подразделений, куда только мог дотянуться, лучших бойцов и специалистов, а также лучшую технику. Вот Сергей и терпел, пока численность сводного отряда не перевалила за сотню с устойчивой тенденцией к дальнейшему росту. После чего все-таки вмешался и выдержал настоящую битву с Трофимовым, убеждая последнего в том, что увеличивать дальше численность отряда нельзя, потому что в результате резко снизятся его мобильность и маневренность. И что при движении по немецким тылам их отряду неизбежно будут встречаться «куски» и «осколки» отступающих подразделений Красной армии – их ведь тоже не бросишь, придется подбирать, а это дополнительно и непрогнозируемо увеличит численность отряда. А еще убеждая в том, что, вместо раздувания боевых групп, в состав сводного отряда лучше добавить несколько больше «небоевых» специалистов, которые в тылу врага могут оказаться гораздо нужней и полезней, чем три-пять-десять дополнительных бойцов.