Максим Фримен - Интересное время или Полумесяц встает на закате (СИ)

— Хобот, следи за округой, — скомандовал я и сполз вниз.

Только я стал приводить мысли в относительный порядок, как в поле зрения материализовался улыбающийся Аскорбин, что не предвещало спокойной жизни на ближайшие пять минут.

— Слушай, командир… — заговорщицким тоном начал он; я даже было подумал, наконец-то что-то серьезное пришло в голову бравого сержанта. Ан нет, я аж сплюнул с досады, когда он задал вопрос:

— Лис…

— Ну?

— А у тебя когда первый раз было?

Если опустить всю ту брань — и немецкую, и английскую, а тем более русскую — что пронеслась у меня в голове за долю секунды, то я, можно сказать, научился держать разум абсолютно чистым, чего не могут добиться индийские аскеты.

— Я тебе просто отвечу — было.

— А как оно было? — В глазах сержанта вспыхнул недетский интерес. Еще бы, дорваться до запретного плода и купить его по «рупь-двадцать» кило.

— Не твоего ума дело, — оборвал я его. — Отставить разговорчики! Думай о работе.

— Есть думать о работе, — разочарованно протянул Аскорбин. Крот, осуждающе разглядывая его, неодобрительно качал головой. И я капитана в этом полностью поддерживал.

Конечно, мы не регулярники и можем допустить вольницу. Однако… М-да, прав Полковник, с дисциплиной у меня в отряде — из рук вон, полный ахтунг, но все же, что ни говори, в ребятах я был уверен.

По козырьку кепи щелкнул камешек. Я обернулся — это был Хобот. Лейтенант знаками подзывал всех к нему, наверх.

— Смотри, кэп, — компаньон протянул мне бинокль. — Караван. Подтягивается понемногу.

Ага, значит, на джипе их дозор, подумал я, прикладывая оптический прибор к глазам.

Из ложбины между барханами, пыля, вытягивалась основная колонна. Четыре вездехода и цепочка навьюченных верблюдов. «Как в Средневековье, ей-богу, — усмехнулся я. — И что вы будете делать?» — провожал я их взглядом.

Караван остановился у оазиса. По приказу полного бородача в белой чалме, английском легком кителе и с саблей на боку несколько человек повели верблюдов на водопой. Другая группа с ведрами в руках, гогоча, направились к воде. Машины, видно, закипели. Поражаюсь, как этот хлам до сих пор еще ездит. Наверное, со времен Войны, и тут, сам того не желая, ваш покорный слуга преисполнился гордостью за немецкий автопром.

Пухлый начальник подозвал к себе подчиненных из младших командиров и принялся им что-то объяснять. Затем он схватился за саблю, рывком вытащил из ножен и взмахнул над головами. Сверкнул клинок, пустив зайчиков прямо мне в глаза.

— Черт, что делает, сукин сын! — ругнулся я, прикрывая ладонью глаза.

— Играет, — пожал плечами Аскорбин.

Чует мое сердце, произойдет нечто, заслуживающее нашего внимания. Так и вышло; предчувствие меня не обмануло: «унтеры», крича и размахивая автоматами, побежали к вездеходам. Спустя секунду оттуда посыпались солдаты.

Два десятка человек, выполняя приказ, быстро построились у машин. Двадцать бойцов, не считая водителей, погонщиков и прочих вооруженных автоматами и карабинами «воинов ислама». М-да, прямого столкновения нужно избежать любой ценой, иначе все, провал.

Аскорбин приложил к плечу карабин, поудобней устраивая щеку на прикладе. Он единственный из нашей группы был вооружен американским М4 — оружием относительно надежным, но на удивление точным. Сержант в моей группе, кроме как подрывник, выполнял еще роль снайпера, marksman на натовский манер.

— Ты что удумал, дебил?!! — сдавленно шикнул я и схватил карабин за ствол, пригибая дуло к земле.

— Как что? Шлепну командира, а то бесит меня эта сволочь.

Тем временем у оазиса происходило следующее.

Вражеские бойцы, подчиняясь приказу, разделились между собой и стали у борта предпоследней машины. Двое с автоматами наперевес вытянулись у бортов вездехода, а остальные… остальные стали в полукольцо. На удивление торжественная обстановка. Как бы чего не вышло…

Под крики двоих бойцов из машины стали выбираться люди. Их неприглядный вид очень явственно свидетельствовал о том, что они — точно не «друзья» этой боевой группы. Невольники, наверное, коли судить по тем лохмотьям, в которые они были одеты.

— Это что такое происходит? — удивленно процедил сквозь зубы Крот.

— Что, что, — передразнил его Хобот. — Не допер?

Ого, какие познания у моего лейтенанта.

— Ну, есть мыслишки, только они слишком мрачные…

— Значит, так оно и выйдет, — горько усмехнулся компаньон.

Белая Чалма, как я мысленно окрестил командира исламистов, подошел к стоящим под прицелом оборванцам. Бедняги, еле на ногах держатся, но этот факт начальника и близко не цеплял. Тот поигрывал сабелькой — скучал, видимо. Спустя мгновенье он изменился в лице, резко взмахнул клинком дамасской стали и что-то проорал. Этот дикий клич подхватили подчиненные, также подняв кверху оружие. Картина была устрашающая и значила только одно: пленным оборванцам недолго осталось.

По приказу своего лидера фанатики прикладами погнали пленников в тень деревьев. Сейчас начнется кровавое представление, мелькнула мысль. Я даже почувствовал, как похолодели сжимающие цевье автомата пальцы.

Невольники, выстроенные в ряд, покорно ждали своей участи. Белая Чалма стал ходить вдоль «строя» и что-то покрикивать на неизвестном мне языке. Хобот, похоже, понял о чем речь — догадка высветилась на его искривленных кислой усмешкой губах.

— Только не говори, что их сейчас пришьют, — сказал Крот. — Это было бы слишком банально.

— Банально… — передразнил напарника лейтенант. — Много ты понимаешь. Тут речь идет не о банальностях.

— Тогда о чем? — спросил я.

— Нечто эти гаврики учудили, — пояснил Хобот. — Очень нехорошее. А охранники, — кивок в сторону фанатиков, — сильно расстроились и каждого третьего будут воспитывать.

— Как воспитывать?

— Доходчиво.

— Плетью? — решил уточнить Аскорбин с надеждой о хеппи-энде в глазах.

— Пулей…

И в самом деле доходчиво. Я лишь скрипнул зубами. Завидовать этим беднягам не приходится.

— Ситуация, — Крот растянул слово. — Вмешаться мы не можем, но и смотреть, как умирают на твоих глазах люди, тяжело.

— Да?

— Да, — ответил капитан на ехидный вопрос. Глаз его лихорадочно заблестел. — Когда сам обрываешь жизнь, видеть смерть гораздо проще, но наблюдать со стороны — увольте. Слуга покорный, я солдат, а не палач.

— А Женевская конвенция считает по-другому, — съязвил сержант.

— Захлопни варежку, молодой. Тоже мне, гуманист выискался.

— Я что, не предлагал вальнуть главного? — злобно зашипел Аскорбин. — Секундное дело: раз! — и мозги наружу.

— Хватит ругаться, — внезапно подал голос Кобаяси. — Смотрите, что происходит внизу.