Иван Оченков - Взгляд василиска

— Вы только посмотрите, что вытворяет Эссен! — с веселой злостью в голосе воскликнул Алеша, наблюдая как нахально лезет на вражеский броненосец «Баян».

— Боюсь, Николаю Оттовичу может не поздоровиться, — отозвался продолжавший священнодействовать у приборов Черкасов, — особенно если японцы обратят на него более пристальное внимание.

— А я полагаю, он прав! — не согласился с ним великий князь. — Наши снаряды рассчитаны на бой накоротке. Надо сокращать дистанцию, а то мы эдак и до вечера не управимся.

— Ваше императорское высочество куда-то торопятся? — Сыронизировал его старший артиллерист.

— Нет, но я полагаю, что лучше драться днем с броненосцами, нежели ночью с миноносцами, а их у японцев должно быть не мало.

В этот момент на «Фудзи» взорвался кормовой барбет и все русские моряки видевшие это, разразились восторженными криками. Повинуясь приказу командира «Ослябя» решительно двинулся на своего противника, увлекая за собой «Полтаву» и «Николая I». Последний в меру сил помогал своим более молодым товарищам, стреляя из носовой башни, окутываясь, каждый раз при этом, клубами белого дыма. Десять крупнокалиберных орудий против двух это безнадежно и подошедшие в упор русские броненосцы скоро заставили молчать и оставшиеся два, продолжая поражать противника. Однако полыхавший от палубы до клотика японец, несмотря на многочисленные попадания, упорно не желал тонуть.

— Что-то не так с нашими проклятыми снарядами, — мрачно сказал Алеша, наблюдая картину избиения. — И вообще, где наши миноносцы? Пусть тоже поработают!

Как раз в этот момент, многострадальный «Фудзи» принявший в многочисленные пробоины много воды, наконец-то сел на мель. Леденящий душу скрежет железа по камню проник в каждое помещение японского броненосца, вселяя ужас в нестойкие сердца и заставляя стиснуть зубы храбрецов. Огромный корабль сильно накренился, сделав почти невозможной стрельбу из немногих уцелевших орудий.

Прикрытая толстой броней боевая рубка броненосца, словно в насмешку осталась невредимой. Находившиеся в ней вместе с другими офицерами адмирал Насиба, тяжело вздохнул.

— Аматерасу не была к нам сегодня милостива, — тусклым голосом сказал он собравшимся. — Позаботьтесь о том, что бы наш «Фудзи» не достался гайдзинам.

Старший минер броненосца торжественно поклонился своему адмиралу и кинулся выполнять его распоряжение. Глупые длинноносые варвары еще не понявшие с кем они воюют, прекратили огонь и принялись сигналить, предлагая японцам почетную сдачу. Что же, тем легче будет выполнить приказ адмирала. Лейтенант Исигава не стал доверять такое ответственное дело своим подчиненным и сам спустился в погреба, чтобы заложить в них взрывчатку. Матросы, понявшие, что именно он делает, в панике бросились прочь и, поднявшись наверх, попытались спастись. Большинство шлюпок было оставлено в базе еще до боя, а остальные были разбиты русскими снарядами и пришли в полную негодность. Но берег был недалеко, и отчаявшиеся люди принялись прыгать за борт, пытаясь достичь его вплавь. А задраившийся в погребе офицер поджег огнепроводный шнур и принялся завороженно следить за бегущим огоньком.

— Смотрите, что они делают! — закричал вахтенный, увидев прыгающих за борт японцев, — неужели они собираются…

Взрыв, расколовший корпус броненосца пополам и взметнувший до небес пламя был ему ответом. Русские моряки потрясенно молчали, глядя как гибнет не пожелавший пощады противник. Первым молчание нарушил великий князь, приложив руку к козырьку фуражки и немного так постояв, он обернулся к сослуживцам и тихо, но твердо сказал:

— Господа, желаю вам навсегда запомнить эту минуту. И если судьба потребует от нас подобной жертвы, принести ее не задумываясь, как это только что сделали наши враги.

Однако бой был еще не закончен. Лишившийся артиллерии главного калибра «Чин-Иен» сумел развернуться, и отчаянно отстреливаясь из кормовых орудий, двинулся обратно в проход, из которого только что с таким трудом вышел.

— Ваше превосходительство, — обратился к Иессену лейтенант Рощаковский, — я во всех подробностях видел, как японские корабли маневрируют на проходе и уверен, что смогу провести броненосец в бухту.

— Вы уверены? — заинтересованно спросил его адмирал.

— Так точно!

— Тогда становитесь к штурвалу…

— Карл Петрович, — прервал его Бойсман, — осмелюсь напомнить, что у нас большая пробоина в носу, а перед нами минные заграждения. Любой подрыв немедленно приведет к затоплению, с которым мы просто не справимся.

— Пустяки! Сейчас тот самый случай, когда храбрость города берет!

— Ваше превосходительство, — скрипнул зубами командир «Пересвета», — еще никто и никогда не обвинял меня в отсутствии храбрости! Однако хочу заметить, что для победы мало потопить вражеский корабль. Хорошо бы еще и привести домой свой.

— Но там сейчас обездвиженный японский броненосец! Лейтенант и его люди чуть не погибли, добиваясь этого успеха!

— Мы не знаем, каковы его повреждения, но вряд ли его артиллерия сильно пострадала. А на что она способна хорошо видно по нашей носовой оконечности.

— Черт вас дери, — нахмурился адмирал, — пожалуй, что вы правы. Но у нас не так много времени, чтобы терять его попусту.

— Лучше потерять время, нежели броненосец.

— Ваше превосходительство, — горячо заговорил Рощаковский, лихорадочно сверкая глазами, — я готов пойти на любом другом корабле или даже в шлюпке! Отдав приказ сейчас, завтра вы станете более великим, чем Нахимов или Ушаков!

Однако азарт Иессена уже схлынул, и он сумел взять себя в руки. Немного поморщившись от велеречивости лейтенанта, адмирал приказал:

— Просигнальте на «Николая», пусть идет первым. Носовой залп у него посильнее нашего, а налетит на мины…. Что поделаешь, все в руце божией.

Получив приказ, командир старого броненосца капитан первого ранга Юлиан Казимирович Волчанский осторожно двинул свой корабль в пролив Тунгуса. Посмотрев на прибывшего с флагмана Рощаковского, он только покачал головой и приказал не подпускать его к штурвалу.

— Николай Николаевич, — обратился он к старшему штурману лейтенанту Макарову третьему, — кажется, наш визит оказался для японцев довольно неожиданным и они не успели снять все вешки обозначающие границы минного поля. Ведите броненосец, голубчик.

Однофамилец покойного командующего флотом отдал честь и занял свое место. Потянулись мучительные минуты ожидания. Немного успокоившийся Рощаковский протянул штурману свою записную книжку с нанесенными ориентирами и тот, сверившись с ними, повел старичка «Николая» между Сциллой и Харибдой вражеских мин.