Юлия Гай - Один за двоих (СИ)

— Нар-одар! Живой!

— Где твоя звезда, Шику?

Шику выскальзывает из рук Хольда, я пытаюсь его придержать, но мальчик вырывается.

— Здесь. Звезда здесь… Уходи. Нар-одар, уходи!

Я понимаю, что мальчик прав. Только нарьяги могут подойти к своей звезде и не умереть. У нас с Хольдом нет никаких шансов.

— Нар-одар Дан! — в глазах Шику стоят слезы.

Я делаю шаг, но он отступает, не позволяя обнять себя. Вытягивает вперед руки, будто защищается от чего-то.

— Уходи далеко.

— Я буду ждать тебя, Шику, — киваю я. Сейчас с ним лучше не спорить.

Шарю глазами по уцелевшим столам, хватаю красный маркер.

— Иди за мной по меткам, понял? И не задерживайся! Хольд, пошли.

Рисую на стене жирную красную стрелку. Оглядываюсь назад и не могу оторвать глаз от пустой длинной кишки коридора. Где же ты, Шику?

— Дан, где мы есть? — Хольд дергает плечами, стряхивая нападавшие сверху камушки.

— База террористов, Йохан. Тут они сидели много лет, выводили этих поганых кровососов и прикрывали свои делишки войной. Выродки!

Идем дальше. Узкие коридоры действуют на нервы. Снова лестница вниз. Рисую очередную стрелку.

— Надо подниматься на земля, а мы вниз и вниз, — говорит Йохан с тревогой. Хладнокровие изменяет медведю.

Спускаемся по лестнице, от беспокойства меня колотит, я готов рисовать стрелки через каждый шаг. Идиот! Оставить там ребенка, одного! Ну почему его нет так долго?

Снова длинный проход с тысячей закоулков.

— Дан, я слышать шаги! — шепчет Йохан, его голос эхом разносится по коридорам.

— Где? Это Шику?

— Нет, — Хольд качает головой. Я напрягаю слух до боли в затылке. Ничего не слышу… нет, слышу. Шаги, будто когти скребут по плитке пола.

— Где оно? — Впереди, сзади? Звук заполняет все ответвления коридоров, становится громче.

— Дан, надо бежать, — Йохан ждет приказа с нетерпением, едва не подпрыгивая, подбородок его дрожит. Хольд очень храбрый парень, но неведомая угроза страшнее видимого врага.

Чуть прибавляя шаг, выходим в большое полутемное помещение. Здесь несколько дверей. На дальней стене два грузовых лифта. Неужели спасение? Я кидаюсь к ним, нажимаю кнопку, и дверцы разъезжаются. Глазам не верю! Выдох облегчения издает Йохан, с надеждой смотрит на меня. Мне и самому хочется прыгнуть в кабину лифта и поскорее выбраться на поверхность. Даже не знаю, чего я страшусь больше: что база с минуты на минуту отправится в тар-тарары или того, кто стучит по полу когтями за углом.

— Ждем мальчика, — сдерживая дрожь в голосе, говорю я, — оружие наготове.

Хольд с укоризной смотрит на меня, патронов в его винтовке осталось только нам застрелиться. Я вооружен ножом.

— Мы не успеть. Мы долго шли, не быстро шли, мальчик не догнал… Он был плох, очень плох.

— Мы будем ждать Шику, — сквозь зубы повторяю я. Дыхание рвется, по спине мурашки табунами носятся туда-сюда.

— База взорвать, а ты не убил командор, — на щеках Йохана вздуваются желваки. Шорохи, шаги, а потом и топот становятся громче. Гнетущее ожидание становится невыносимым, и я срываюсь на того, кто подворачивается под руку.

Хватаю Хольда за горло, прижимаю спиной к стенке и рычу:

— Страшно тебе? Убирайся! Вон отсюда!

Йохан хватает ртом воздух, вцепился в мою руку, пытаясь освободиться.

— Вон лифт, — толкаю его к открытой дверце, — езжай, спасайся! Никто тебя не держит!

Хольд перехватывает мою руку. На лице нет злости, только осуждение.

— Ты — мой командир и друг! Я не уйти!

— А я не последняя паскуда, чтоб бросить тут мальчишку! — выдыхаю я, пристыженный товарищем. Зря только обидел хорошего парня.

— Тогда надо вернуться… он слаб и мочь упасть на дорога, — задумчиво отвечает Йохан и вдруг вскидывает винтовку.

Короткая очередь подкашивает кого-то в проеме. Я оборачиваюсь и застываю на миг: морфоиды. Двое возникли из бокового коридора, двое — оттуда, откуда мы пришли. Значит, Шику уже нет в живых. Твари! В черных комбинезонах, вооруженные обрезами и «АйШами», они двигаются легко и бесстрашно, как хозяева. Настоящие хозяева оставили базу, выпустив своих питомцев.

— Прикрой меня! — кричу Хольду, и кидаюсь в проем, на ходу выдергивая нож.

Мой бросок ошеломляет морфоидов. Пока они соображают спустить курок, одна из тварей падает с перерезанным горлом. «Вепрь» хоть и не V2, но спецподразделение имперской армии. Начинается пальба. Нелюди прибывают, а нас с Йоханом только двое.

Нет! Я уже один. Мой товарищ падает на пол, бьется с простреленным горлом, я подхватываю обрез убитой нелюди и разряжаю в зарешеченный светильник. Темнота накрывает вестибюль перед лифтами, лишь из коридоров льется слабый свет.

Морфоиды — хоть и нелюди, но не кошки и не совы. А я помню, где видел каждую из них. Тело само находит жертву. Одно скользящее движение — и убитая тварь падает на пол.

Снова стрельба. Похоже, морфоиды опомнились, их гляделки привыкли к темноте. Выхватываю из рук трупа «АйШу», две ярких вспышки пронзают полумрак. Что-то больно бьет меня в бок — бронежилет снова спас от пули, летящей по касательной. В упор — щиток бы не выдержал.

— Аааа! — детский крик где-то далеко. Шику! Жив, маленький!

Прикладом сшибая подвернувшуюся под руку тварь, рвусь в коридор. Все на свете отдам, лишь бы добраться до него, живого.

— Шику! — ору во всю силу своих легких. — Держись, я иду!

Уворачиваясь от удара по голове, давлю на спусковой курок так, будто это звонок в рай. Они падают, но как их много: гадких, липких, жадных кровососов, что так часто снились мне в кошмарах. Сколько же их!

Впереди пустой коридор, бегу по нему, что есть сил. Лестница. В меня стреляют, но не попадают, пули отскакивают от перил. Меня встречают дула винтовок. Твари скалятся, им хочется теплой крови, живой плоти. Они не столько метят в меня, сколько пытаются задавить массой, ведь винтовка уже разряжена и оружия больше нет.

Удар, удар, прикладом в плечо морфоида, ногой в грудь. Жадные лапы тянутся к горлу, выдергивают из рук разряженную винтовку. Я больше не слышу Шику, только оглушительный стук собственного сердца.

На плечи мне прыгает очередной кровосос, ладони прилепляются к щекам. Жжение, как от ожога, я рычу и бросаю тварь через плечо. Меня хватают, обвивают коконом. Я не могу ни вздохнуть, ни вырваться, горло перехватывает так, что темнеет в глазах.

Только бы не потерять сознание, иначе ничего уже не смогу сделать. А Шику, может быть, еще жив, ждет меня.

— Аааа, мрази! — рычу я. Уже ничего не вижу кроме липучих рук, голых тел с шершавой кожей.

Ожог на шее, яд впрыскивается под кожу прежде, чем успеваю оторвать тварь от себя. Ту, что повисла на плечах, бросаю на перила. Морфоиды визжат и шипят, хватают за руки, сбивают с ног. Падаю на четвереньки, сжимаюсь, защищая шею и голову. Пусть помаются с одеждой и броней, пить кровь через ткань морфоиды еще не научились.