Александр Калмыков - Спасатель

Экипировка у дружинников имелась самая разнообразная – от коротких кольчуг и кожаных наручей, вроде тех, что были раньше у Егорки, до новых доспехов. Сейчас наверху собралась в основном молодь, а панцирников старшей дружины, с головы до ног закрытых броней, приберегли для основной схватки. Они поднимутся на стену, когда дело дойдет до рукопашной. Несколько старших мужей тут, конечно, присутствует, чтобы командовать десятками и полусотнями.

Левым участком стены заведовал Тимофей Ратча, чья высокая фигура возвышалась над шеренгой бойцов, а правое крыло я, конечно же, доверил Фролу Капеце. Свой золоченый шлем рязанец надевать не стал, уж слишком он приметный, чтобы разгуливать в нем на глазах у сотен снайперов. Но, тем не менее, старый воин нашел применение своему шелому, приказав стремянному держать его на палке, отвлекая вражеских стрелков. Старый как мир трюк, но почему-то всегда срабатывает.

В общем, на недостаточную численность войск и неопытность командования жаловаться мне не приходится. Фортификация тоже продумана. Можно стрелять через бойницы, можно и через обламы, а еще можно перебрасывать крупные предметы через верх стены. Правда, еще хотелось бы поставить стрельцов на башни, но две большие капитальные стрельницы, служившие границей нашего рубежа обороны, защищали другие отряды. Нам досталась лишь небольшая, чисто символическая башенка – установленная на четырех столбах маленькая площадка, на которой едва могли поместиться несколько человек.

Ох ты, только теперь вспомнил, что забыл произнести напутственную речь! Ну и ляд с ней, войско и так замотивировано хуже некуда. Супостаты половину страны пожгли, а теперь до нас добрались, так что все готовы врага даже зубами грызть. Поэтому все вои без исключения с нетерпением ждут брани. Помимо подданных городецкого князя на нашей стене попадались и беженцы с других волостей, а также с десяток козлян. Мастеровые, торговцы, слуги. Даже затесался один дьячок, решивший отстаивать правду не только добрым словом, но и весомой дубиной. И хоть войска перед нами тьма-тьмущая, но назад никто не оглядывается. Да и то сказать, куда бежать из крепости? К тому же тех, что поробчее, для обороны не привлекали.

В ожидании битвы ратники смотрели с ненавистью на врага, поглядывали с нетерпением на командиров и с гордостью бросали искоса взгляды на юного княжича. Ярик стоял спокойно, лишь иногда поджимая губы, и приветственно кивал воинам без различия их социального статуса. Потом самый последний смерд сможет с гордостью сказать, что воевал плечом к плечу с самим князем.

А солнце тем временем постепенно перемещалось по небу, уже начиная слепить глаза левому крылу нашего отряда. А еще западный ветер усилился, и ожидавшие того агаряне сразу зашевелились. Вот ведь нехристи, прибегают к таким низким уловкам. Но им все равно ничего не поможет, град в полной безопасности. В свое время Батый не решился идти на приступ Козельска даже при меньшем гарнизоне, а когда подошли его тумены, то монголы несколько дней безуспешно штурмовали укрепления города. Но надо признать, один важный бонус у татар сейчас все же имеется. Текущая в глубоком овражке Другусна, промерзшая зимой до дна, почти не видела лучей солнца и еще не оттаяла. Правда, лед уже на полвершка покрыт талой водой, стекавшей со склонов, но это не проблема. Достаточно набросать хвороста, и можно перейти речку, не замочив ног. Надо сказать, именно вязанки хвороста мы сейчас и наблюдали у передовых татар, изготовившихся к атаке. Обычно опасную роль саперов поручали пленным, но так как полон монголы набрать не смогли, то пришлось посылать на смерть кыштымов – всяких там куманов, курдов, башкиров и прочих «союзников». Да, плохо им без хашара, приходится самим под пули, то есть под метательные снаряды лезть. Но если монголы хотя бы в одном месте сметут со стены защитников своими стрелами и заберутся наверх, то плохо станет уже нам. Стены города, как уже упоминалось, изогнутые и соответствуют рельефу местности. Естественно, супостаты выбирали для нападения не вогнутые участки стены, где они попадут в огневой мешок, а выгнутые, как наш. Поэтому поддержать огнем соседи нас не смогут. Поток агарян хлынет на валы, оттуда басурмане ворвутся в город, и все. Просто задавят нас численностью. Оно, конечно, мужчин в Козельске сейчас больше, чем монголов, но в открытой схватке считать нужно только оружников. В общем, если не сдюжим, то закончится осада не через семь недель, а через семь дней, то есть сегодня, и Козельск даже в летописях не упомянут.

Вот и накаркал. Варвары ударили в бубны, загудели в трубы, и передовые сотни, тащившие осадные снасти, трусцой ринулись к стенам. Вражеские стрелки, следовавшие по пятам за саперами, пускать стрелы пока не начинали, стараясь подойти поближе. Наши тоже медлили. Противник закрыт павезами, и нужно аккуратно выцеливать щели между щитами, поэтому часто стрелять пока не получится. Но вскоре передовая группа противника подошла к берегу, рассыпалась, начав переправу, и наши стрельцы зачастили, стремительно опустошая тулы. Как опытный исследователь я отметил про себя, что манера стрельбы у воев сильно различалась. Вымуштрованные дружинники становились к бойнице боком под углом почти девяносто градусов и хладнокровно ждали команды, чтобы ударить залпом. У простолюдинов же общепринятой стойки для стрельбы не было, и метать стрелы они начинали по готовности.

Всего в нашем отряде имелось десятков семь или восемь лучников, и хотя, конечно, боеспособность стрелков далеко не равноценна, но тысяча стрел за минуту, выпускаемых ими, это не шутка. От берега до берега Другусны всего саженей три-четыре; овражек, по которому она протекает, ненамного шире. Так что сотням саперов, спустившимся в опасную теснину, пришлось сгрудиться в кучу, а сосредоточенный огонь на близком расстоянии по местам скопления вражеской пехоты всегда очень эффективен. И самое приятное для нас, что от обстрела агарянам деваться некуда. Пока авангард не выполнит миссию, отступать ему не дозволено. А выполнить задание скоро не получится. Шутка ли, от воды до вершины вала нужно преодолеть метров тридцать, а затем еще взобраться на трехсаженную бревенчатую клеть.

Легковооруженные кыштымы, защищенные лишь кожаным куяком или просто толстой шубой, прекрасно понимали, что чем меньше времени проведут под обстрелом, тем больше шансов выжить. Поэтому они торопились как могли. Сперва с левого берега опустили вниз широкие плахи с большими засечками. По этим лестницам осаждающие спустились на лед Другусны, но это был лишь первый, самый легкий этап штурма. Затем следовало приставить длиннющие лестницы к обрыву, даже в самом низком месте высившемуся метров на пятнадцать. Правда, склоны у него не отвесные, жители Козельска позаботились крутизну обрыва уменьшить. Понятно, не для удобства нападающих, а чтобы ликвидировать мертвую зону, закрытую от обстрела сверху.