Георгий Савицкий - Танкисты атомной войны

Но «Landkreuzer P-1000» «Ratte» защищен двухсотмиллиметровой броней, а его лобовая проекция еще на 100 миллиметров толще. Это и стало для экипажа смертным приговором. От удара огненного вала ядерной взрывной волны «Крыса» плюхнулась на задницу. И так изрядно перегруженная ходовая часть попросту не выдержала такого издевательства: все шесть гусениц лопнули, опорные катки разлетелись в стороны чудовищной оплавленной шрапнелью.

Один из катков по пути умудрился своротить башню «Тигру», но на фоне атомной агонии тысячетонного исполина мгновенная и жуткая смерть пяти членов экипажа «Pz.Kpfw-VI» была лишь не заслуживающим внимания эпизодом.

Чудовищная температура мгновенно разогрела массивную броню «Ландкрейсера» до вишневого свечения. Оно тускло сияло сквозь мощный вихрь поднявшейся радиоактивной пыли. Раскаленная ударная волна буквально «заварила» все смотровые щели, сплавила перископы и радиаторные решетки, воздуховоды и поворотные турели. Чудо, что в этот самый момент орудия «главного калибра» были разряжены – элеваторы только возносили осколочно-фугасных «поросят» из тьмы снарядных погребов. Закрытые затворы 280-миллиметровых орудий «SKC/34» раскалились докрасна, оружейная смазка мгновенно выгорела. В красноватой полутьме огромной башни вспыхнуло пламя. И тут же зашипели огнетушители, локализуя возгорание.

Свет замигал и «вырубился» окончательно – сработала аварийная защита атомного реактора «Крысы». Вместе с ней остановились вентиляторы, обеспечивающие циркуляцию воздуха в замкнутом объеме гигантского танка. Электромагнитный импульс частично сошел через шины заземления на гусеницах, но все же спонтанные токи пережгли всю проводку и электромеханическую трансмиссию автора Фердинанда Порше.

У тридцати шести немецких танкистов из экипажа «Ландкрейсера» возникли весьма серьезные проблемы. Но они обещали закончиться уже через несколько часов – вместе с пригодным для дыхания воздухом. Тысячетонная «Крыса» оказалась для них крысоловкой. Сквозь двухсотмиллиметровую броню не пробиться наружу. Все люки и бронедвери, бронезаслонки и амбразуры приварились к бронеплитам, сплавились зацело с огромным корпусом. А выбраться снизу через аварийные выходы мешали нагромождения разбитого металла ходовой части тысячетонного исполина.

Аккумуляторы тоже практически разрядились от электромагнитного импульса ядерного взрыва. Хаотичное мелькание автономных фонарей лишь подчеркивало ужас замкнутого пространства, темноты и густеющего отравленного воздуха. Словно на гибнущей подводной лодке. Только вот гигантский «Сухопутный крейсер» беспомощно распластался на земле.

* * *

Головной «Крысе» повезло несколько больше. Если так можно сказать о тысячетонном супертанке, попавшем почти что в эпицентр ядерного взрыва. Гигантский танк «Маус» весом 188 тонн, идущий впереди, превратился в оплавленную груду радиоактивного металлолома. «Под раздачу» попало и несколько обычных «Тигров» прикрытия. Массивная броня теперь уже бывших творений «сумрачного германского гения» несколько ослабила силу взрыва. Ровно настолько, чтобы не «заварить» окончательно все бронированные двери и эвакуационные люки «Ландкрейсера».

В кормовой части стального монстра находился небольшой ангар для трех разведывательных мотоциклов с колясками и пулеметами. И теперь Гейнц Гудериан, придерживая форменную фуражку, пробирался вслед за фон Крюгером по узким темным проходам и крутым трапам.

Мимо людей с переломанными руками и ногами, мимо контуженных и обожженных – воющих и причитающих. Кто-то из них протаранил головой бронированную перегородку. Другой обожжен яркой вольтовой дугой короткого замыкания. Встречались и травмы, характерные скорее для моряков, нежели для сухопутных вояк. Когда стальная палуба на мгновение уходит из-под ног, а потом крушит эти самые ноги мощнейшим ударом. Штатный врач и пара санитаров «Ландкрейсера» метались между ними, пытаясь облегчить страдания раненых, но медиков на всех не хватало. Да и морфия тоже на всех не хватало.

Вперед, не оглядываясь, мимо искореженных внутренними взрывами переборок, мимо вмурованных теперь уже навсегда в лохмотья изорванного металла людей. Им уже не поможешь. Бежали впотьмах, оскальзываясь на щедро разлитой крови подчиненных.

К счастью, массивная бронированная дверь щелкает кремальерами и поддается. За ними – призрачный шанс на спасение из радиоактивного ада. «Быстроходный Гейнц» торопливо надевает противогаз, поверх его снова водружает форменную фуражку с имперским орлом. Кто-то из наиболее удачливых прыгает в коляску мотоцикла, Гудериан уже не обращает внимания. Кто-то хватает фельдмаршала за рукав плотного танкового комбинезона. Тут уже личный «Вальтер» множит смерть на микроуровне, выплевывая совсем уж крохотные, по сравнению с мегакалибрами кусочки свинца. «Быстроходный Гейнц» дергает педаль стартера, накручивает рукоятку газа и по аппарели съезжает вниз. Вслед за ним через радиоактивную пыль несется и фон Крюгер, оставив свой громадный супертанк на волю атомной стихии.

Пехоте не место в сражениях атомных исполинов, крушащих один другого увесистыми килотонными дубинами. И даже неядерные, но исключительно мощные осколочно-фугасные снаряды калибра 152, 203, 280 и 305 миллиметров, не говоря уже о 380-миллиметровых ракетах «Штурм-тигров», производили неслыханные разрушения. Слабому человеческому организму выжить в таких условиях практически невозможно. Воевать – можно, при условии, что каждая атака, по сути, будет атакой смертников.

И все же два мотоцикла прорываются сквозь радиоактивный ад. Гудериану и фон Крюгеру невероятно, просто сказочно повезло. А заодно их везение тенью легло еще на двоих отчаянных и отчаявшихся солдат – тех, кто, не раздумывая, прыгнул в коляски мотоциклов. Беглецам из радиоактивного ада удалось добраться до рубежа начала атаки, сулившей победу, но обернувшейся для наступающих танков Вермахта катастрофой. Мимо разбитых «Ягдтигров» и продырявленных «Маусов», мимо перевернутых сокрушительными ударными волнами «Королевских тигров».

Всех четверых, вернувшихся с того света, сразу же отправили в госпиталь с симптомами лучевой болезни. Всем четверым назначили обильное переливание крови.

Поддерживаемые огнем бронебашенной четырехорудийной батареи советские сверхтяжелые самоходки и танки прорыва перешли в контратаку. Жестокий бой длился двое суток – как говорится, «нашла коса на камень»!

За гитлеровцами оставалось преимущество в точности и дальности ведения огня. В принципе даже подбитый и изрядно потрепанный «Маус-II» или «Королевский тигр» представлял серьезную угрозу даже для «Иосифа Сталина-3М», даже для «атомной самоходки» «ИСУ-280АТ». Поэтому советские танкисты предпочитали действовать не только огнем, но и преимущественно маневром: обойти противника с фланга, всадить бронебойно-подкалиберный в борт фашистской гадине, а лучше – в корму!