Александр Михайловский - Октябрь: Однажды в октябре. Время собирать камни. Вся власть Советам!

Командующий Балтийским флотом контр-адмирал Развозов. Председатель Центробалта Дыбенко».

– Ну-с, Михаил Коронатович, – контр-адмирал Пилкин энергично прошелся по маленькой каюте взад вперед, – что вы мне на это скажете?

Бахирев провел рукой по лицу, потер красные от бессонницы глаза.

– Скажу, Владимир Константинович, лишь одно: множество малых загадок сменились одной большой с довесками. Кто такой этот контр-адмирал Ларионов, и что это за его революционная эскадра, от которой с таким испугом драпал германский флот? Куда посылать офицеров связи, чтобы установить взаимодействие? Что вообще означает весь этот поворот в войне?

Пилкин задумчиво почесал затылок.

– Михаил Коронатович, совершенно очевидно могу вам сказать лишь одно: большевики или уже взяли власть в Петрограде, или возьмут ее в ближайшие дни или даже часы. Однозначно Керенскому этой победы уже не праздновать. Победителями окажутся совсем другие люди, и это уже вполне очевидный факт.

Но остается только один вопрос, главный: откуда у них взялась эта самая революционная эскадра? Из каких кораблей она состоит? Немецкие линкоры не стали бы удирать от вооруженных гражданских пароходов – или чего там смогли набрать в свой флот сторонники господина-товарища Ульянова?

– Владимир Константинович, вы читали рапорт наблюдателя с одной из летающих лодок с авиабазы в Папенсхольме? – вопросом на вопрос ответил ему Бахирев. – Той самой, что идентифицировала полузатопленный крупный германский корабль как линейный крейсер «Мольтке» и несколько раз облетела его на небольшом расстоянии и малой высоте. Вот, полюбуйтесь, – адмирал достал из вороха бумаг бланк юзограммы и начал читать вслух: – «Никаких повреждений на надводной части германского корабля не обнаружено, за исключением двух отверстий в центральной части палубы от полубронебойных снарядов калибром примерно в тридцать дюймов. Взрыв этих двух снарядов в районе котельного отделения, очевидно, и привел к разрушению подводной части корпуса и гибели корабля», – Бахирев отбросил бланк. – Тридцать дюймов! Теперь вы поняли, от чего бежали немцы?! Я не знаю, как это удалось, но судя по тому, что нынешняя позиция этой эскадры расположена в шестидесяти – семидесяти милях от залива Тагалахт, то за рамки моего понимания выходит не только калибр этих орудий, но и их дальнобойность. Немецкие линкоры бежали от врага, который может уничтожить их одним-двумя снарядами, при этом ничем не рискуя сам.

– Михаил Коронатович, вы забыли еще одну вещь, – улыбнулся Пилкин, – даже при самом точном накрытии кроме прямых попаданий бывают еще и промахи. Как правило, из всего бортового залпа в цель попадает не более одного снаряда, а остальные ложатся рядом. Так вот, наблюдатели на батареях, прикрывающих бухту Тагалахт, вообще не заметили промахов, одни только попадания. Вы представляете, какой столб воды должен дать эдакий тридцатидюймовый снаряд, даже просто упавший в воду без разрыва! Такое заметит даже слепой.

– Согласен с вами, Владимир Константинович, – кивнул Бахирев, – но, в принципе, это ничего не меняет. Германцев прогнали отсюда, как мальчишек, залезших в соседский сад, а самых нерасторопных еще и высекли. Как это было сделано – абсолютно непонятно, но к этому делу каким-то образом приложили руку Центробалт и стоящие за ним большевики…

В этот момент адмиралы услышали слабый, почти неслышный, но ранее не знакомый им звук – какой-то вой пополам со свистом и стрекотом. Почти одновременно в каюту после короткого стука ввалился весь растрепанный вестовой адмирала, Качалов.

– Ваш… превосх… вас капитан 1-го ранга Вейс зовет на мостик, срочно. Там… такой… такая… такое… летит!

Встревоженные адмиралы поднялись на мостик «Баяна». По небу к стоящим на якорях кораблям приближался удерживаемый в воздухе двумя вращающимися сверху огромными винтами странный пузатый аппарат, размером с хороший сарай. Именно он и издавал тот самый свист и грохот, которые адмиралы услышали у себя в каюте. Обогнув по широкой дуге стоящие на якорях корабли, показав всем Андреевский флаг на борту и красные пятиконечные звезды на высоких килях, аппарат направился прямо к «Баяну». Поглазеть на бесплатное зрелище вылезла почти вся команда.

Еще несколько минут, и вот он, огромный, навис над баком «Баяна», обрушивая вниз и в стороны настоящий ураган своими вращающимися винтами. Адмиралы и офицеры привычно, как при шторме, схватились за фуражки, а вот некоторые матросы на палубе сплоховали, и в воду, кувыркаясь, полетели бескозырки. Аппарат завис саженях в трех – четырех от палубы, и из открытого люка вниз упал канат. По нему, как лихие матросы парусного флота, которых удалось в мичманской юности застать адмиралу Бахиреву, вниз начали соскальзывать одетые во все черное фигуры.

– Воистину марсиане! – пробормотал контр-адмирал Пилкин, когда разглядел лица бойцов, покрытые устрашающей раскраской из черных полос, словно это какие-то индейцы из прерий САСШ. Быстро рассредоточившись, не говоря худого слова, они взяли под контроль носовую часть корабля.

Последним, на чем-то вроде подвесного кресла, опустили человека в черной флотской форме. Рыбак рыбака видит издалека. Если первые из незваных гостей походили скорее на кубанских пластунов или на головорезов из пехотных охотничьих команд, то этот последний был, несомненно, морским офицером, причем в немалых чинах.

Успокоив жестом своих телохранителей, он поднялся по трапу и подошел к замершим на мостике в напряжении адмиралам. Остановившись перед Бахиревым, козырнул и отрапортовал, стараясь перекричать шум двигателя винтокрыла:

– Михаил Коронатович, разрешите представиться: капитан 1-го ранга Сергей Петрович Иванцов, начальник штаба особого соединения контр-адмирала Ларионова. Виктор Сергеевич просил, чтобы вы с обратным рейсом выслали к нему своего офицера для установления связи.

– Очень приятно, Сергей Петрович, – Бахирев немного растерянно пожал Иванцову руку. – Ну хоть что-то тайное станет явным. Скажите, Сергей Петрович, а что это за люди прибыли вместе с вами?

– Виктор Петрович осведомлен о том печальном падении дисциплины, произошедшем на русском флоте, и, во избежание каких-либо эксцессов, снабдил меня надежной охраной. Если кто-то не захочет во исполнение циркуляра Центробалта подчиниться вашему приказу, то эти ребята моментально разъяснят ему политику партии большевиков и товарища Сталина. На пальцах.

Но, Михаил Коронатович, вертолет не может висеть в воздухе вечно. Вы уж определитесь поскорее – кто будет отправлен делегатом связи на нашу эскадру. Могу сказать сразу, на нашем большевистском флоте царит жесточайшая дисциплина, и вашему представителю совершенно нечего опасаться.