Анатолий Дроздов - Реваншист

Дверь в ванную отворилась, в прихожую вышел отец. Поймав мой взгляд, он застыл. Я кивком пригласил его в кухню. Отец послушно двинулся следом. Я прикрыл за нами дверь.

— Кофе угостишь? — спросил отец. В голосе его не чувствовалось раскаяния. Вот жук!

Я плеснул ему в чашку и поставил на стол. Налил себе и устроился напротив. Он отхлебнул и поставил чашку.

— Горячий! Пусть остынет.

— Это ты у нас горячий! — не выдержал я. — Валацуга!

— Но, но! — погрозил пальцем. — Я тебе все-таки отец.

— Да ты!..

— Не кипятись! — усмехнулся он. — Знаю, что думаешь. Только зря. У нас с Машей серьезно. Я сделал ей предложение, и она его приняла. Кончатся выходные, пойдем в ЗАГС.

Я едва удержал чашку в руках. Подумав, поставил ее на стол.

— Тебе сколько лет?

— Пятьдесят, — сообщил он.

— А ей?

— На девятнадцать меньше.

— И?..

— Как думаешь, — спросил он. — Маше светит выйти замуж?

Я завис. Отец прав. В этом времени взгляды другие. Девушки идут замуж в двадцать два — двадцать четыре года. Это те, которые с высшим образованием. Прочие и раньше выскакивают. В двадцать пять лет невеста уже «старая». В тридцать даже не последний вагон — перрон отошедшего поезда.

— Ну… — выдавил я. — Получит квартиру…

— В этом случае не выйдет вовсе, — хмыкнул отец. — Будет думать, что мужчине интересно ее жилье. Знаю я таких. А теперь слушай. У меня есть дом, деньги и машина. Я получаю хорошую пенсию и могу работать. Семью содержать не проблема. Это раз. А теперь два. Маша стоит в очереди на однокомнатную кооперативную квартиру. Ждать ей еще пару лет — однокомнатных строят мало. После того как поженимся, получит сразу — и двухкомнатную. Я оплачу взнос, куплю обстановку. Если вдруг разведемся, все останется ей. Делить имущество я не собираюсь.

— Тебе с этого какая радость?

— Хочу семью! — вздохнул он. — Насмотрелся на вас с Лилей. Хочу, чтобы меня был дом. Чтобы меня там ждали и любили. Жена, а если получится, то и дети. Не возражаешь против братика или сестрички?

— Да нет, — я поскреб в затылке.

— Вот! Мы с Машей решили не предохраняться. Ей нужно рожать — и как можно скорее. Время уходит. А я буду присматривать за ребенком, когда она выйдет из декретного.

— Когда вы успели? — поразился я. — Все обсудить, договориться, да еще детей сделать? Всего на пару часов оставили.

— Уметь надо! — усмехнулся отец. — Все просто, сын. У нас с Машей сошлись интересы. Сразу. Ей нужен муж, мне — жена. Друг друга мы устраиваем. А женой она будет хорошей, поверь. Я в этом понимаю.

— Ага! — хмыкнул я.

— Ты на моих бывших не кивай! — сморщился отец. — Тех я по красоте выбирал. Дураком был, вот и нарвался. А на Машу мужчины не заглядывались. Я у нее, если хочешь знать, первый. Так что за мужа она будет держаться обеими руками. Как и я за нее. Для меня она юная девочка, последний шанс. Только ты ей этого не говори! — он погрозил пальцем. — Не то начнет нос задирать. Пусть думает, что и я для нее последний.

— Сами разберетесь! — сказал я. — Может коньяку? В кофе?

— Давай! — кивнул он. — За руль сегодня не сяду.

Коньяк из чашек плавно перетек в рюмки. Из холодильника на стол переместились закуски. Когда Лиля с Машей — обе в халатиках — заглянули в кухню, нам было уже хорошо. И душевно.

— Пьяницы! — Лиля ткнула в нас пальчиком. — Не успели встать — и за рюмки.

— Кто рано встает, тому бог подает, — улыбнулся отец.

— Какой бог?! — возмутилась Лиля. — Не могли подождать нас?

— Но, но! — возмутился я. — Мы не просто так пьем. У нас важный повод. Отец, объяви!

— Ну… — он прокашлялся. — В общем так, Лиля. Мы с Марией решили пожениться.

— Правда?! — Лиля глянула на Машу.

Та кивнула и залилась краской.

— Здорово! — Лиля захлопала в ладоши. А Маша вдруг всхлипнула.

— Ты чего? — удивилась жена.

— Все так неожиданно. Вчера у меня не было даже ухажера. А сегодня — жених.

— Так и у меня, — пожала плечами Лиля. — Пришла к нему, — она ткнула в меня пальцем, — знакомой, а вышла невестой. Это у них фамильное. Как увидят, сразу хватают.

— А чего долго думать? — прокомментировал я. — Промедлишь — убежит.

— А еще он колдун! — кивнула на меня Маша. — Сказал, что к Новому Году найду свое счастье. Так и вышло. Или он у тебя пророк?

— Экстрасенс! — заявила жена. — Скоро прочтешь. Ладно, хватит плакать! Мы с тобой теперь родственники. Я для тебя сноха.

— А я тебе? — заинтересовалась Маша.

— Свекровь, — просветил я. — Мне — мачеха. Будешь хорошо себя вести, мамой назову.

— Еще чего?! — обиделась Маша. — Нашел старуху! Мамой я и без тебя стану. Мне Александр Иванович обещал.

Догадавшись, что сморозила глупость, она прикрыла ладонью рот. И покраснела.

— Ага! — злорадно сказал я.

— Иди ко мне, солнышко! — вмешался отец. — Сын совсем оборзел. Никакого уважения к старшим. Мы его накажем — лишим конфет.

Маша скользнула к нему и зарылась лицом в грудь. Отец стал гладить ее по спинке, бормоча что-то ласковое. Я смотрел на это, раскрыв глаза. Пока не получил удар локтем в бок.

— Чего уставился? — прошептала Лиля. — Доставай шампанское из холодильника! Такая новость!

И я достал…

В феврале «Юность» напечатала «Экстрасенса». И наступил ад. Даже не так — АД. В редакции прислушались к моему совету и снабдили повесть послесловием. Но, ни Углов, ни Амосов на это не подписались. «Юность» обратилась к какому-то онкологу, доктору наук, и тот выдал. Какая в СССР замечательная медицина, каких великих успехов достигла советская онкология. Кого он хотел убедить? Больных в термальной стадии рака, выписанных домой умирать? Онкология в этом мире ходит в ползунках. Главной ее проблемой является даже не отсутствие нужных лекарств. Нет скрининга, эффективных методов выявления заболевания на ранней стадии, когда даже простая операция спасает жизнь.

Первый сигнал тревоги пришел от Дины Аркадьевны.

— Нас завалили письмами, — сообщила она по телефону. — Их носят мешками. Люди требуют пригласить твоего экстрасенса в СССР или же позволить им выехать за границу для лечения. Многие выражают желание встретиться с автором повести. Пишут, что умирают, и единственная надежда — мы. Читать это невозможно. Что делать?

— Не знаю, — признался я.

— Письма заберешь?

— Нет, — сказал я. — Стану читать, сойду с ума. Помочь этим людям не в моей власти.

— И не в нашей, — вздохнула Дина Аркадьевна. — Ладно, Сережа, держись!

Пожелание было высказано своевременно. Письма стали приходить и ко мне. С простым адресом: «г. Минск, писателю Сергею Девойно». И они доходили! Почтальон приносила их и звонила в дверь — в почтовый ящик конверты не вмещались. Лиля попыталась письма читать, но я запретил. Писатель Иван Шамякин в моем времени написал роман «Возьму твою боль». Боль одного человека на себя взять можно. Но тысяч людей… Крыша съедет.