Тимур Максютов - Нашествие [litres]

Мне было восемнадцать. Из города я выбрался – не спрашивай, как. Потом воевал. Долго. Сам не знаю, за кого: все были против всех. Попал в плен. Знаешь, как называется то, что у меня с лицом? «Улыбка горца». Привет от весёлых ребят. Потом у меня была возможность сделать операцию, сменить кожу не лице. Но я не стал. Знаешь, почему?

– Ну?

– Чтобы не забыть. Никогда не забыть. Чтобы если вдруг покажется, что устал, захочется всё бросить – достаточно найти таз с водой и посмотреться в него. И сразу бодренько продолжаешь выполнять задание.

– Чьё задание?

– Вот. Мы подошли к главному. Мне было тридцать, когда взяли к себе Играющие со Временем. Отслеживали меня годами, прикидывали – сгожусь ли? Потому что ставки не просто высоки: есть всего одна ставка – существование человеческой цивилизации. Рулетка крутится, шарик скачет. И очень скоро он остановится, но любое число станет проигрышным. Пока этого не произошло – мы пытаемся нащупать тот узел, тот перекрёсток, где свернули не туда. Чудом сохранившийся дата-центр работал несколько лет: его кормили вагонами данных, забивали всё, что можно. Сначала – за двадцатый век. Потом – всё, что было в печатных архивах. Потом и то, что писалось от руки на пергаменте. В ход пошли мифы, сказки и устные предания. Один раз мне пришлось уходить с рюкзаком, набитым древними магнитофонными бобинами. Меня прикрывала группа – и вся погибла. А на бобинах – записи суфийских песен, сделанные энтузиастом-самоучкой в таджикском Памире в шестидесятые. Вот так-то.

– Знаешь, это всё очень похоже на дерьмовую фантастику, что продают в мягких обложках. Причём тут я?

– Это не фантастика, к сожалению. Реальность. Для меня, для миллиардов погибших и миллионов выживших. Для тех, кто держит оборону на Таймыре и доедает последних крыс в метро Нью-Йорка. А ты… Ты – один из немногих, кто реально изменил историю. И единственный, до кого мы смогли дотянуться. Найти, нащупать. Раскопать эпопею рода Яриловых: все архивы были уничтожены ещё при Хрущове, оказывается. Постарались сопернички, чтобы им бабы не давали.

– Какие ещё сопернички?

– Друганы твои. Хроналексы. Которые тебя чуть костяшкой не прикололи, а потом найти не смогли благодаря браслетику. Кстати, ты уверен, что твой тамплиер тогда, в Шарукани, уничтожил дрот?

– Ты уже во второй раз спрашиваешь. Конечно, уничтожил. Он же мой побратим.

– Ну-ну.

– Слушай, Барсук. Если ты рассчитываешь на мою помощь, то зря. У вас там сбой в программе. С чего ты взял, что я поменял историю? Прошлое не изменить.

– Посмотри вокруг. Что ты видишь?

– Грязную кибитку и твою жуткую рожу.

– Нет. Ты видишь НАСТОЯЩЕЕ. Понимаешь, сержант? Нет никакого прошлого и нет никакого будущего. Только – настоящее. Почему тебя в школе учили, что монголы пришли в 1223 году, навешали люлей трём Мстиславам на Калке и свалили? И вернулись только в тридцать седьмом, через четырнадцать с половиной лет. Почему они не объединились с Булгаром и не взяли Русь тогда же? Беззащитную, обезглавленную? Почему Субэдэй в двадцать девятом, семь лет назад, с тремя туменами не разгромил летом Булгар и не припёрся во Владимир той же зимой, а? Отвечай, Ярилов.

– Хрен его знает. Потому что потому, исторический процесс так сложился.

– Ты! Ты его так сложил, сержант. Ты не дал Булгару соединиться с монголами тринадцать лет назад. Ты держишь оборону уже семь лет здесь, в эмирате. А есть совсем другой вариант истории, Ярилов. В нём наша страна утратила самобытность, стала полукитайской – полумусульманской. Живёт совсем иначе и называется по-другому.

– И как?

– «Ордусь» она называется.

– Да ну, ерунда.

– Не ерунда, Ярилов. Смотри.

Барсук раскрыл рюкзак. Достал газету, сунул Дмитрию. Заголовок из иероглифов, под ним расшифровка – «Цуань Жибао. Официальный орган Управления внешней охраны, седьмое сентября 2017 года». Фотография на развороте: женщина в рогатой шапке. И подпись: «Принцесса Джу Ли с инспекцией в Александрии Невской».

– Это так твой родной город у них называется. А правит китайская династия.

– Барсук, дай мне хороший принтер и полчаса – я тебе ещё не то напечатаю.

Пришелец вздохнул. Впервые он не улыбался, и лицо его не выглядело физиономией злого клоуна из «Бэтмена» – скорее, он был похож на Пьеро. Сказал тихо:

– Увы, друг мой. Всё обстоит именно так, как я говорю. Там, через восемь веков, человечество гибнет. Практически уже – всё. Ты – наша последняя надежда. Ты обязан исполнить предназначение.

– Какое?

– Великое. Ты должен пойти вместе с Бату-ханом и Субэдэем в Европу. Покорить её. Объединить императорский и папский престолы. Фридрих нас уже ждёт с нетерпением. Как только доберёмся до Рима – он признает верховенство Каракорума и присоединит свои войска к нашим в обмен на его всевластие в автономной стране к западу от Дуная. Возьмёшь всю Европу, от Биляра до Лиссабона. А дальше – поход в Аравию, Египет, Северную Африку. Представляешь? Даже завидую: ты войдёшь в ещё не написанные учебники как величайший полководец человеческой истории наравне с Аттилой и Наполеоном. Огромная единая держава от Тихого океана до Атлантического, от Мурмана до Индии. Мир для человечества на тысячелетия, общие законы, процветание торговли, науки, ремёсел. И тогда совместными усилиями вы уничтожите все предпосылки, сейчас вырвете с корнем заразу, которая погубит нас потом. Так говорят расчёты. Ты сделаешь это. Иначе нам крышка.

– С чего вдруг Батый будет меня слушать?

– У него есть приказ Угэдэя. Да и мы с ним изрядно поработали. Впрочем, он и сам мечтает заполучить лучшего в истории полководца, который к тому же единственный, кто способен владеть Орхонским Мечом.

– Дерьмо этот твой меч. Давно вырубился. Засаду на Сакмаре я устроил без его помощи, да и все эти годы отбиваюсь сам.

– Не вздумай сказать об этом монголам. Они – люди тёмные, безоговорочно верят в древние артефакты и преклоняются перед людьми, умеющими с ними обращаться. Да и Субэдэю будет не в пример легче считать, что его трижды победил не сопляк-самоучка, а владелец Орхонского Меча. Аккумулятор я заряжу. Ведь штука полезная, согласись. Сражаться против всей Европы с его помощью будет гораздо веселее.

– Ну ладно, с Батыем понятно. А Субэдэй? Он меня ненавидит ещё с Бараньей битвы, да и с тебя собирался шкуру содрать, если я ничего не путаю.

– Субэдэй уже смирился. Он мечтает исполнить волю Тэмуджина, дойти до Последнего моря. Ты ему нужен как соратник в общем деле.

– Ещё нюанс. Что же мне, бросить своих? Сдать Булгар? А потом идти на Русь? Я не могу предать свою страну.

– Какую ещё страну, Ярилов? Уже нет Киевской Руси и пока нет России – есть набор разрозненных, вечно скандалящих княжеств. Есть князья, готовые перегрызть друг другу горло за пошлины и уделы. Или ты забыл о том, кто похищал твою жену? Или про того, кто убил её?