Сергей Калашников - Четвертый

Ползая кончиком карандаша по загибонам речушек, которые в основном и запомнились ребятам в качестве ориентиров, мы наконец-то определились с местом. Далеконько нас занесло. Что же касается цели на станции, то да, определённый ущерб ей можно нанести, если с умом подложить доставленную взрывчатку, но только это задача не для дюжины подростков с наганами, а для подпольщика из местных, хорошо знающего железнодорожную специфику, или… ну, не знаю. Для опытного и искусного минёра, имеющего чётко поставленную задачу.

С этими соображениями ребята согласились, но обратили моё внимание на расположенный неподалеку мост, уничтожение которого могло на несколько дней прервать железнодорожное сообщение. А что? Логично. Пока действует стальная магистраль, на шоссе особого оживления не наблюдается.

Вообще нам было лениво – апатия сменила возбуждение предыдущих полутора суток, что подкрепилось неопределённостью цели. В сумерках мы долили в баки горючего и покатили по заранее намеченному маршруту в сторону спрятанного грузовика, полагая, что поднятый нами переполох уже утих. Ехали медленно, с погашенными фарами, выбирая дальние обходные пути, позволяющие далеко обогнуть населённые пункты. За несколько километров до цели оставили своих «коней», тщательно замаскировав их и укрыв плащ-палатками. А тут и рассвет, и начало новой днёвки.

Ребята снова стали деловитыми и сосредоточенными – наперебой учили меня и нагану, и пулемёту, и автомату с прямым рожком, который мы сняли с одного из мотоциклистов. Кстати, от них нам достались ещё пара парабеллумов, точно таких же, как и у фельдфебеля, командовавшего сапёрами. Ещё мы пошарили по округе, не выходя из леса на поле, вдоль которого проходила дорога – приметили землю, выброшенную из воронок взрывами, и подумали, что тут недавно проходили бои.

Действительно, проходили. Но ничего особо ценного отыскать нам не удалось – одна трёхлинейка с разбитым цевьём и покорёженным стволом, да пара шинельных скаток. Патронов в винтовке не было. Еще нашли уничтоженную позицию с тремя повреждёнными 82-мм миномётами и абсолютно пустыми ящиками от мин к ним. Не слишком осыпавшиеся окопы были пусты – похоже, наши отступили упорядоченно, забрав раненых и похоронив убитых.

– Зачем они тебе? – как всегда дружелюбно улыбаясь, спросил Фимка, глядя на то, как я прячу шинельные скатки в коляску. – В такую-то жару!

– За летом часто приходит осень, после которой случается зима.

– Да к зиме уже и война-то закончится, – уверенно заявил наш поправляющийся. Его перестало кособочить, и он довольно уверенно помогал себе левой рукой.

– Нет, не закончится, – ответил я уверенно. – От Москвы Красная Армия фашистов отбросит.

– Как это от Москвы? – взвилась Ольга. – Да мы их… – и осеклась. На лице её нарисовался испуг от внезапной догадки.

– Фим! – вступил в разговор Миша. – Рассуди сам. Уже месяц, как по радио сообщают только об оставлении нашими войсками разных населённых пунктов, а об освобождении захваченных врагом территорий – нет. Получается – не выходит у нас быстрой победы. А как немец умеет воевать, ты на себе почувствовал.

– Так мы же их сколько накрошили! – возразил Ефим.

– Это случайность была, – тихим голосом пояснила Ольга. – Удачное стечение обстоятельств, которым мы сумели воспользоваться. Тоже случайно, – эта юная особа исключительно быстро соображает. А Мишка – просто рассудительный.

– В принципе, было бы логично обосноваться в этих краях и рвать железку, нарушая немцам сообщение, хотя бы на ближайших ветках, – пояснил я. – Даже возвращаться к своим не нужно, рискуя нарваться на неприятности при переходе линии фронта. Только это не получится – без провизии, взрывчатки и обмундирования нам долго не протянуть. Нас радиоделу учили? Сможем мы связаться с нашими, если захватим рацию? Частоты там, шифры, график сеансов радиосвязи?

– Нет, – мотнула головой Ольга. – Курс был очень кратким. Оружие, подрывное дело и ориентирование, то есть – топография. Другая группа ещё с парашютами прыгала.

– И сразу заброска? – не понял я.

– Нас через линию фронта перевели полковые разведчики. Это было дней пять тому назад. А потом мы остаток ночи бежали, день пересидели на месте и снова всю ночь бежали, пока не перебежали ту злосчастную дорогу, – дополнил картину Фимка.

– Четыре дня, – поправил Миша.

– А столько уже всего случилось, – вздохнула Оля.

– Надо бы к следующему утру добраться до железнодорожного моста да рвануть его ко всем чертям, – «внёс предложение» Фимка.

– Надо прилечь и вздремнуть до сумерек, – поправил его я. – И откушать полноценно, пока хлеб окончательно не высох.

Фимка вздохнул и спрятал под прикрывающую мотоцикл плащ-палатку найденную сегодня разбитую винтовку. Он вообще такой – всё старается прибрать. Шинели он бы тоже прибрал, если бы я не взял их первым.

По моим прикидкам выходило, что ребята в этой диверсионной группе были не абы какие, а весьма неслабые физически. За две короткие летние ночи, неполную и полную, они преодолели более полусотни километров, причём не по рекортановой дорожке, а через леса. И не налегке, а неся на себе килограммов по семь-восемь. Внешний вид моих товарищей тоже на это указывает – мышцы у всех неплохо развиты – это я видел во время купания и когда Фимку перевязывали. Про Ольгу – не знаю – она купалась в длинной, до колен, нижней рубашке, не то что мы с Мишкой, сразу сменившие нательное бельё со штампами войсковой части на черные трусы и белые майки, найденные во вражеских ранцах. Но девушка изрядно сильна и рост у неё лишь немного меньше, чем у парней.

Опять же соображают все трое хорошо – жаль, что готовили их в спешке. Хотя по сравнению со мной они настоящие зубры диверсионного дела.

До железнодорожного моста мы дошли своими ногами к утру следующего дня. Вплотную подобраться не смогли, потому что у речки, через которую он переброшен, топкие и голые берега. Мост вообще-то довольно длинный, о трёх опорах и четырёх пролётах, потому что пойма здесь широкая, но сама речка узкая и мелкая. С другой стороны, пролёты не сильно большие и опоры невысокие. И вообще в подобных сооружениях я не эксперт. Зато отлично вижу, что деревьев или кустов на берегах нет – негде укрыться от взоров часовых.

И не поймёшь, вырублено это недавно, или тут всегда так было. Опять же без бинокля трудно разобраться, какие посты и где расположены, зато отлично видно, как пара патрульных у противоположного берега спускается с насыпи, проходит низом и поднимается обратно – фрицы пропадают из виду на время подъёма, чтобы вскоре снова появиться наверху рядом с деревянной будкой.