Михаил Михайлов - Мастер рун [litres]

Вскоре Костя столкнулся с первым крупным хищником. Узкий проход привел его в просторный и сухой грот. У Кости уже выработалась привычка ходить тихо, смотреть, куда ставит ногу, поэтому хозяин берлоги его не услышал. Зато унюхал. Послышалось громкое фырканье, короткий рык, словно тварь предупреждала: прочь, вонючки, здесь вам ничего, кроме взбучки, не обломится. Видимо, ящерки ему были знакомы. Учитывая пронырливость этих созданий, в этом нет ничего удивительного. Запросто могли наведываться в гости к крупным обитателям подземелий и лакомиться их запасами.

Сперва Костя принял тварь за гору мха или валун, поросший им. Спало существо, свернувшись в плотный клубок и спрятав голову за широкими лапами. Крупная, величиной с тибетского мастифа, только шерсть курчавая и короткая. Похожа на обезьяну строением тела, а вот пасть вытянутая, широкая, с огромными клыками. Вместо глаз – бельма. На передних и задних лапах длинные прямые когти, похожие на барсучиные. В общем, павиан не павиан, росомаха не росомаха, медведь не медведь…

Бросилась тварь стремительно. Вот медленно поднимается, встает на задние лапы и раскрывает пасть, угрожающе рыча, а уже через секунду прыгает вперед, опускаясь на передние лапы, и дальше вразвалку, но очень быстро передвигаясь на четырех конечностях.

Раскрутив кинжал, Костя метнул его, когда до существа было меньше двух метров. Клинок вонзился в холку, погрузившись по самую рукоять в тело. От удара у «росомахи» подогнулись все лапы, и она упала на брюхо. Не давая твари прийти в себя, Костя вытащил из ременной петли секиру и нанес удар по шее. Потом еще раз и еще. Толстая шкура и свалявшаяся почти как войлок шерсть хорошо защищали создание от острой стали. Костя только с третьего удара смог рассечь ее природный панцирь.

С убитой твари шкуру снимать не стал, уж очень это тяжело было. Мясо оказалось жестким, пахло неприятно. Ящерки хотя и тоже не деликатес, но гораздо вкуснее.

Намного сильнее заинтересовал Костю мусор в логове. Один из углов был на метр в высоту завален костями. Попадались и человеческие или очень сильно на них похожие. Зарывшись в вонючую гору (от брезгливости избавился еще в рабском фургоне), Костя долго сортировал находки. Потом провел ревизию.

Пять ножей – два стальных и три бронзовых. Десять бронзовых монет. Дюжина бронзовых пластинок в пол-ладони, толщиной миллиметров семь. Шесть наконечников для арбалетных болтов из плохой стали, покрывшиеся коркой коричневой ржавчины за долгие годы и все испятнанные глубокими кавернами. Мятый бронзовый шлем с несколькими неровными отверстиями. Костя примерил дырки к клыкам убитой твари и с уважением присвистнул: подошли.

В гроте Костя поселился на некоторое время. Сначала устроил баррикаду из костей в проходе и повесил там же магический светильник. Теперь каждый, кто решит его навестить, выдаст себя или шумом, или тенью. Из двух пластин сделал жаровни: клал на них маленькие камешки, а сверху – тонкие полоски мяса. Жареное мясо хранится дольше сырого.

Из оставшихся пластин смастерил себе нагрудник, пробив в них кинжалом отверстия по углам и скрепив проволокой. Проволоку сделал из монет, порезав их спиралью все тем же кинжалом. Наконечники очистил, расплющил секирой, пробил в центре отверстие и нанизал на проволоку. После зачарования на усиление удара получился неплохой кистень. Шлем и нагрудник зачаровал на прочность. Все ножи заточил до бритвенной остроты и сделал подобными кинжалу, только вместо материи пришлось привязывать кожаные шнурки, сплетенные из шкуры «росомахи».

Острые края трещины царапали экипировку, грозя порвать ее рано или поздно. Костя про себя чертыхался, но упрямо лез вперед. Позади осталось большое подземное озеро с галечным берегом. Вода из него уходила под скалу, и другого пути из пещеры с водоемом не было. Или назад, наматывая километры до ближайшей развилки, которую прошел вчера, или по этой трещине, рискуя через пару часов остаться в лохмотьях или застрять. Кое-где приходилось браться за молот и сбивать уступы, чтобы очистить проход. Молот и две кирки он нашел в берлогах подземных «росомах». Кроме небольшого внешнего сходства с земным хищником, у них были и одинаковые привычки – преследовать добычу до конца. Столкнувшись с охотящейся третьей тварью, Костя ее лишь ранил. Затем нашел ее логово и покопался там в мусоре. А через примерно двое суток «росомаха» чуть не убила его спящего. Все это время она следовала за ним по пятам, выбирая подходящий момент. Спасся чудом.

Жаль, что рукояти кирок сгнили от времени, ими скалывать камни было бы удобнее. Молот же был насажен на стальную рукоять с полустершимся орнаментом. Землянин подозревал, что достался ему не рабочий, а боевой инструмент, но без чар, что было весьма кстати. Впрочем, после наложения рун молот в его руках крошил камень ничуть не хуже, чем черепа, будучи в ладонях бывшего владельца.

– Ну же, черти полосатые, пусть впереди будет нормальная пещера с кучей коридоров. Или вообще – выход наружу! Достало уже тут блуждать, как кроту, – в сердцах произнес Костя, когда зацепился ремнем за уступ и чуть не упал, обращаясь то ли к местным богам, то ли к другим, никому не известным мифическим созданиям.

Примерно через полчаса трещина привела его в грот, полный камней. Разочаровавшись, он сплюнул под ноги и пнул ближайший валун. Тот в ответ ответил глухим металлическим гулом.

– Не может быть!.. – прошептал землянин, на несколько секунд превратившись в статую. Потом лихорадочно принялся счищать толстый слой пыли с предмета. Через несколько минут пришло узнавание: перед ним лежало туловище шахтерского голема. Помятого, с десятками квадратных пробоин, местами порубленного, словно топором. Без головы, рук и ног. Какой-то вандал разнес голема на части. Рядом Костя нашел кирку, чей шип был смят в лепешку, а мотыжное лезвие сломалось почти у проушины…

В гроте под пылью и мелким щебнем лежали останки восьми человек и двух големов. Еще один голем обнаружился под завалом, частично кем-то разобранным. Понемногу сложилась картинка давней драмы.

Команда шахтеров попала в ловушку – впереди завал, позади завал. Припасов мало, один из големов оказался под камнями. Вода в двух оставшихся была выпита шахтерами или испарилась. Голыми руками растащить преграду у людей не вышло. Возможно, часть из них были ранены и не могли участвовать в работе. Потом передрались между собой, решая извечный вопрос: «Кто виноват?» Тут Костя был не уверен: на скелетах имелись повреждения черепов и ребер, которые может оставить только заточенная сталь или бронза, но это могли быть и более поздние посмертные повреждения, когда самые сильные убивали и поедали слабых. Последний из выживших сошел с ума и все свои силы потратил на голема – сорвал злость на металлическом болване, превратив того в гору металлолома. А через несколько лет очередное сотрясение раскололо стену, распечатав каменный склеп и прикрыв слоем щебня и пыли кости и металл.