Михаил Михайлов - Мастер рун [litres]

Проблемное место, но зато очень удобное для беглого раба. Местные законы отличались суровостью и малым количеством. Для дворян они и вовсе были не писаны. Если сеньор не решит наказать вассала лично, то можно было творить почти все что душе угодно. Но это в городах. В сельской местности, подальше от столиц, стражи и отрядов гвардии, какой-нибудь баронет или рыцарь рисковали быть насаженными на вилы, рогатину или получить стрелу из кустов, попытайся они бесчинствовать.

Уважали здесь мастеров, знатоков своего дела. Любого – от гончара до булочника. А уж магам были рады в любом доме. Здесь наплевательски относились к законам империи, по которым маг мог вести самостоятельное дело, лишь имея на руках специальный патент, а также категорически запрещалось вносить серьезные технические изменения в магические устройства, например переделывать големов. За стреляющий «самовар» в империи Костю уже давно бы потащили на правеж и назначили такой штраф, который на долгие годы засадил бы его в кабалу.

Правда, по словам Трроба, между магами и аристократами в герцогстве ведется холодная война. Одни считают, что обладание магическими силами ставит их над всеми прочими очень высоко и нет разницы, кто твои отец и мать – золотарь с прачкой или баронесса с маркизом. Другие спесиво твердят, что в жилах твоих должна течь благородная кровь, а маг ты или зажигаешь камин обычной лучиной, а не искрой с пальца – дело десятое, и что сервы, пусть и способные испечь десяток рыцарей в доспехах взмахом своей ладони, сервами и остаются, и не место им за одним столом с представителями белой кости и голубой крови. И аристократия уверенно держит позиции благодаря своей численности.

Все это Костя узнал от захмелевшего Трроба. Крепкая настойка, которую хуторянин подливал в кружки то себе, то землянину, делала свое дело, развязывая язык мужику. Свою посудину парень успел зачаровать за то время, пока Трроб заставлял стол, ходил в погреб за припасами и выпивкой. Этого хватило вполне. Теперь из оловянной кружки весь спирт улетучивался с огромной скоростью, превращая крепкое питье в нечто маловкусное, но почти безобидное для печени и рассудка. Долго чары не продержатся, уже через сутки кружка превратится в обычную, и хитрость никто не раскусит. Конечно, была вероятность, что на хутор заглянет маг и увидит руны, но… да наплевать, Кости на тот момент здесь не будет. Да и не было ничего такого особенного в этих магических знаках.

– Ох и здоров же ты пить, Кост… – промычал Трроб, с трудом вставая из-за стола. – Никогда бы не подумал, что меня способен перепить такой доходяга… уж не обижайся.

– Да чего уж там, – отмахнулся от его слов парень. – Давай по последней, за моих погибших товарищей – и на боковую.

– Давай, – кивнул Трроб, пьяно икнул и чуть не упал. – Ик… Так, ты вон на лавку укладывайся. Ща дам одеяло, шкуру медвежью. Сам я – до ветру и псов спущу на ночь… пойдешь в уборную – смотри по сторонам. Вроде они гостей без причины не трогают, но если начнешь махать руками на них или магией попугаешь, могут порвать…

– Вот те раз: попал, как кур в ощип… – с досадой протянул Костя, видя, как всадники опустили копья, недружелюбно направляя на него граненые наконечники.

От Трроба Костя ушел на следующий день. Одетый в праздничную (то есть дорогую и достаточно модную для крупных городов) одежду его сына, с запасом продуктов, с плохой картой местности, но другой у хуторянина не имелось. Купил крепкую телегу, в которую запряг голема. За все расплатился серебряными перстнями, трофеями из подземного поселения. Судя по карте и словам хуторянина, через два дня будет первая деревня – Дальние Броды. При чем тут какие-то броды, никто не знал, ведь кроме чахлого ручейка в полукилометре от деревни, ближе водоемов не было.

До Бродов Костя добрался гораздо раньше указанного срока. Големам отдых не требуется, вот и тащили они без остановок днем и ночью телегу с землянином, который закопался в ароматное сено и сладко спал.

Деревня, как и говорил Трроб, была большая. А вот чего не ожидал Костя, так это почти трех десятков всадников под стенами поселения. Пятерка мужиков в кольчугах и «чешуе» рубили секирами ворота, полтора десятка стояли в пятидесяти метрах от них, готовые пришпорить коней и ворваться в деревню, как только появится такая возможность, и постреливали из луков, прикрывая «лесорубов». Еще семь человек стояли в сотне метрах от стен. Пятеро из них вразнобой стреляли из больших луков навесом куда-то за частокол. При этом использовали горящие стрелы. Вряд ли желали причинить большой урон, тут пара дюжин стрелков нужна. Скорее это была беспокоящая стрельба, чтобы держать деревенских в напряжении. Еще двое вроде как стояли без дела. Но тут на глазах у Кости один из этой парочки поднял руки вверх и резко опустил их. Миг спустя с неба ударила ослепительная молния, раздался громкий треск разряда. Одна из двух деревенских вышек, курившаяся едва заметным дымком, вспыхнула, как порох. Нападавшие издали громкий клич радости. Из-за частокола в ответ послышались чуть слышимые на расстоянии проклятия и ругательства.

Глядя на эти разборки, землянин тут же отдал команду големам разворачиваться и прятаться в лесу. Но было уже поздно – его заметили. Трое стрелков, что пытались пустить красного петуха деревенским, бросили свое занятие и забрались в седла.

У Кости еще была надежда, что все обойдется мирно: не решат неизвестные напасть на големов. Но когда за пятьдесят метров до него всадники опустили копья, направив наконечники в его сторону, понял, что мирной беседы не будет.

– Сами напросились!.. – процедил сквозь зубы землянин и отдал команду: – Первый – огонь!

Определив в металлических болванах шахтерские големы, всадники не ждали от них больших неприятностей. Может, даже решили, что в деревню возвращается кто-то из местных. Гнали лошадей без финтов: быстро и строго по прямой, на расстоянии около шести-семи метров друг от друга. Полетевший им навстречу рой каменных голышей размером с куриное яйцо стал для всей троицы смертельным сюрпризом. Левого и правого размолотило в фарш вместе с лошадьми. Центральный всадник имел при себе защитный амулет, который закрыл своего хозяина светящейся пленкой магии.

Если бы последний противник не замешкался, а продолжил атаку, то имел бы шанс добраться до Кости. Но, увидев, как перед глазами пляшут радужные разводы, показывающие силу и количество попаданий смертоносных снарядов, осадил коня и решил ретироваться. Вот в его спину-то, когда амулет истратил свою мощь, и угодило несколько камней, выбив из седла.

На шум обернулись все, даже рубщики оторвались от своего занятия и посмотрели, кто это там появился. На этот раз к Косте направились семеро. Четверка – маг с помощником и два поджигателя и три всадника из ударной группы. Первые стали забирать вправо, вторые поскакали налево. Видимо, решили ударить с двух сторон.