Иван Щукин - Если вернутся Боги [litres]

Самое интересное началось чуть позже, когда медведь вскинулся и поспешно отступил в глубь шатра, повернув морду ко входу. Почти сразу же полог отодвинулся вновь, но совсем чуть-чуть, пропуская внутрь нового визитера. Им оказался Рет. Просочившись в шатер, рогатый замер и пошевелил ушами, прислушиваясь. Опасности я не ощущал, да и медведь не нервничал, как бывало, а просто наблюдал. Черт же постоял немного, шевеля вначале ушами, а затем зачем-то еще и носом, и абсолютно бесшумно направился к замухрышке. Склонился над ней, заботливо поправил одеяло. Еще поправил. И еще, пока замарашка полностью не скрылась из виду, закутанная в кокон. Добившись нужного результата, рогатый взвалил получившийся куль на плечо и так же осторожно, как и вошел, покинул шатер. А следом за ним, тоже ступая мягко и беззвучно, последовал медведь.

Оказавшись на воле, черт вместе со своей ношей покрылся чуть заметной рябью и исчез. А точнее – стал невидимым, так как следы от копыт на земле оставались. Но мало кто ночью будет обращать на них внимание, и поэтому рогатому удалось легко покинуть лагерь, беспрепятственно миновав все посты.

Медведь невидимым не стал, но никто из бодрствующих гвардейцев так и не заметил его, идущего по следам черта.

По ночному лесу рогатый брел минут десять, пока не вышел к нескольким небольшим костеркам, возле которых я с удивлением увидел Тиля, Саласана и Шейлу. И если Тиль и тифлингесса выглядели привычно, то гоблин… Это было что-то с чем-то.

В какой-то юбке, состоявшей, как мне показалось, из листьев лопуха, с голым торсом, разукрашенным в разные цвета лицом и непонятной шапке на голове, напоминающей дохлого тушкана. В руках он держал что-то отдаленно похожее на бубен и вид при этом имел донельзя важный.

– Клади сюда, – приказал Саласан черту, который, оказавшись в свете костров, сразу потерял свою невидимость.

– Сал, а ты уверен, что у тебя получится? – с сомнением спросил гоблина Тиль, наблюдая за тем, как черт распаковывает свой груз.

– Конечно, – уверенно кивнул в ответ Саласан. – Мой дед был великим шаманом, и я много раз видел, как он беседовал с духами.

– Но беседовать с духами – это одно, а вернуть душу этой девчонке… А вдруг ее душа все же никуда не делась и она просто спит?

– Нет, Тиль. Такого быть не может! Если бы она просто спала, то давно заболела бы и умерла. А так принцесса лежит как новенькая. Хоть и не шевелится.

– Ну не знаю… – с сомнением протянул паренек.

Впрочем, никаких попыток остановить гоблина он не делал. А последний как раз принялся разукрашивать и без того чумазое лицо замухрышки, превращая его в подобие своего.

– Да ладно тебе, – весело обратилась к Тилю Шейла. – Интересно же! Саласан, тебе точно именно эти листья были нужны? А то как-то они подванивают.

– Точно, точно, – не отрываясь от покраски жертвы, закивал гоблин. – Перетертые листья желтоцветки обладают очень хорошим… Свойством, во! Если высыпать их на лицо, то душа обязательно вернется в тело. Кажется, можно начинать!

Но, увы, досмотреть до конца мне не удалось. Медведь внезапно насторожился, резко развернулся и с небывалой скоростью понесся назад, через лес в лагерь. Обратный путь занял у него, наверное, не больше минуты, и заскочить в шатер косолапый успел как раз вовремя, чтобы заметить проскользнувшую внутрь фигуру, с головы до пят закутанную в плащ с капюшоном. Прошмыгнув мимо нее, медведь подбежал ко мне и толкнул лапой…

Открыв глаза, я, еще толком не сообразив что к чему, скатился со своей лежанки, успев прихватить меч.

– Граф, это я, – чуть слышно произнес ночной гость голосом баронессы Синллер.

– Риита? – настороженно спросил я. И спросил тоже почему-то шепотом.

– Да, – произнесла девушка и одним плавным движением избавилась от плаща. А под плащом оказалось лишь прекрасное обнаженное тело.

– Ты-ы… – только и смог протянуть я, не в силах оторвать глаз.

– Тихо, – прошептала Риита и, сделав шаг вперед, оказалась в моих объятиях. В следующую секунду наши губы слились в долгом поцелуе. Правда, спустя какое-то время баронесса мягко отстранилась и слегка возмущенно произнесла: – Только не подумай, что мне от тебя что-то надо…

– Не подумаю, – перебил я ее и вновь притянул к себе.

Выспаться в эту ночь, как я уже говорил, мне не удалось. Но хоть и заснуть удалось лишь под утро, расстраиваться по этому поводу я не собирался. Скорее – наоборот.

Однако стоило мне заснуть, как почти сразу кто-то принялся трясти меня за руку и голосом Саласана плаксиво причитать.

– Учитель! Апчхи! – вопил гоблин, чихая после каждого слова. – Учитель! Апчхи! Беда! Апчхи! Учитель!

– Саласан, – сонно пробормотал я, открывая глаза. – Чтоб тебя черти…

Договорить я не смог. По той простой причине, что лишился дара речи. Передо мной, чихая и причитая голосом моего ученика, сидела замухрышка.

– Саласан? – с опаской спросил я, абсолютно ничего не понимая. Нет, окажись здесь замарашка, было бы, конечно, удивительно, но все же понятно. Значит, гоблину удался его эксперимент и он, как и хотел, вернул ее душу. Но замарашка, которая говорит голосом Саласана…

– Да… апчхи… – кивнул замухрышка. – Это… апчхи… я… апчхи… Учитель! Апчхи… Помогите!

– Но… – растерялся я. – Как, Саласан?

– Я не… апчхи… знаю! – заревела девица.

– Он что-то напутал, учитель, – раздался в шатре дрожащий голос Тиля.

– Тиль? – Я поднял голову и увидел не только своего ученика, но и всех обитателей лагеря, кроме рядовых. Они частично ввалились в шатер, а те, кто не поместился, заглядывали снаружи через их плечи.

– Что здесь происходит, граф? – испуганно воскликнула рядом со мной баронесса. Она только что проснулась и натянула на себя одеяло до самых глаз.

– Если бы я знал… – пробормотал я. Немного подумал и, повернувшись к набившимся в шатер разумным, гаркнул: – А ну, все вон!

– Но, учитель… апчхи… – еще жалобнее запричитал замарашка-гоблин.

– Вон, я сказал! Ждите снаружи, я скоро выйду.

К концу моей речи в шатре не осталось никого, следующее «апчхи» раздалось уже за пологом. Я встал и быстро стал одеваться, одновременно с этим пытаясь осмыслить происходящее. Но, как ни старался, внятного объяснения не находил.

– Отдыхай, Риита, – ласково сказал я все еще прячущейся под одеялом девушке. – Я во всем разберусь и скоро вернусь.

– Нет. – Она отрицательно замотала головой. – Я тоже пойду. Простите, граф. Это было большой ошибкой с моей стороны… так заявиться. Верх неприличия…

– Да нет, – попытался успокоить ее я, – все было нормально.

Но Риита в ответ почему-то гордо вскинула голову и процедила:

– Этого больше не повторится, граф! Я приношу свои извинения!