Константин Беличенко - Помещик. Книга 1 (СИ)

К концу субботы, я вымотанный этой нервотрёпкой, решил расслабиться. Сначала помыться, выпить сто грамм коньяку с кофе и почитать газету. Только настроился, забегает Лука с берестяной коробкой и кричит с порога.

— Есть, Дмитрий Иванович, есть.

— Стой Лука. Кто есть? — и тяжело вздыхаю, понимая, что мои планы откладываются.

— Куклу продали князю Вадбольскому. А я не верил — опять радостно воскликнул плотник и передаёт мне коробку.

— Ну а ко мне ты чего прибежал?

— Ну, так… хорошую новость сообщить и вот.

— Ну, так… раз пришёл, и я тебе тоже новость сообщу. Садись — перекривляю его. Открываю коробку, а там не плохая деревянная кукла в платье расшитым бисером. — Я так понимаю это мне, как я и просил? Очень хорошо. А долг ты принёс?

Ну… скоро отдам — Лука осторожно сел, и наверное уже пожалел, что пришёл.

— Раз процесс пошёл, то скоро и отдашь и не только это. Ты с фанерой знаком?

— Это ту, что в Курляндской губернии везут?

Примечательно, что практически все изобретатели первых станков для получения шпона — основного сырья для производства фанеры — так или иначе были связаны с Россией. Первую модель лущильного станка в конце XVII создал инженер-механик Сэмюэль Бентам, ранее служивший Екатерине II по приглашению князя Потемкина. Другое дело, что это не носило массовый характер, и была она по-прежнему дорогая.

— Она самая. Вот и подумай, как бы нам тут такое сделать. Поспрашивай. Второе, весной и летом начнется большое строительство в Туле, так что начинай «подгребать» под себя лучших и толковых мастеров… И, каменщиков, тоже.

Озадаченный, глава моей плотницкой артели пошёл домой. Пора и мне подумать как с дельцами из «Тульского Света» рассчитаться, а не только им меня накалывать.

В новом выпуске газеты увидел статью на критику Герцена. Стоп, это же его «Колокол» гадил России. А тут у него осталось имение где-то под Москвой, с которого он не стеснялся требовать и получать доходы. По-моему, даже кого-то и из западных банкиров к этому подключил или они воспользовались ситуацией? Конечно, во многом он был прав. Но почему он, во многом критиковал только царя и самодержавие и почти не трогал дворян?

После церкви снял с Семёна швы, но настоял, чтобы он не сильно двигался от радости, а больше лежал. Я же не профессиональный хирург, так пришлось пару раз. Рана зажила хорошо, в этом случае можно сказать, отделался лёгким испугом.

В понедельник, во второй половине дня еду в Москву на встречу с Мальцевым. Теперь поездка более приятная, мороз немного спал. Градусов 10, не больше. С собой взял Ремеза, пусть парни по очереди ездят. Да и Савву в пути поменяет. Расстояние чуть меньше 200 километров преодолели, за 18 часов. Я успел вздремнуть в пути.

— Дмитрий, что ты делаешь? Почему на тебя дошёл донос до самого государя? — это были первые слова, которыми встретил меня Иван Акимович в своём кабинете с горящим камином и самоваром на столе. — Наливай сам себе.

— Вам два подарка — передаю куклу и меховые сапоги. — Ого. и что там доносят? — оказывается я знаменит. Вот только, никакой славы мне в Санкт-Петербурге не надо. Ни хорошей, ни плохой.

— Ты всем трубишь про большую войну. Уймись, это приказ. Война… это и проверки, а там… такого могут обнаружить — строго Мальцев. Помолчал. — Что ни тебя, не меня могут и не пожалеть. Понятно.

Вот об этом, если честно, я и не подумал. Ровно было на бумаге, да забыли про овраги.

— А вот за подарки спасибо. Сделай ещё только очень хорошую куклу, я государю подарю.

— Вы что, тоже мне не верите? — набычился, я и скрестил ноги под венским стулом и пью горячий чай со стакана с подстаканником. Хотя я уже и понимаю, что Мальцев прав.

— Я может и верю, но царь нет… И другие почти все, что на нашем Олимпе, ему это твердят. Потом ты, сквернословишь и употребляешь непонятные слова. Смуту вносишь. Метр свой суёшь, когда уже есть утверждённые меры. В общем, всё написали. Хорошо, что я с императором в хороших отношениях и сумел его убедить в твоих… инженерных талантах… а он, это любит. А то… не миновать тебе Сибири.

— М-да? — только и остаётся вымолвить мне.

— Я привёз тебе чертежи станков Нартова, чертёж Ползунова и привилегию Загряжского. Вот тут описание механизмов Вильяма Хэнкона, Стирлинга и Пепена — и подаёт мне в кожаной папке. — Посмотришь и через две недели приедешь и сообщишь свои мысли, поэтому поводу. Может что хорошее подскажешь. Ко мне приедет мой друг Павел Петрович Мельников, целый генерал-майор. Смотри у меня… думай что говоришь — стучит пальцами по столу. — Вот с ним и обсудишь. Он человек разносторонних взглядов, в Америке был. Что сможешь предложить про паровоз и дорогу — чуть усмехнулся.

Что-то я начинаю чувствовать себя не очень. Как-то меня все тут вдумчиво и цинично используют, не особо заботясь, хочу я этого или нет. Денег им всё мало с… А с другой стороны, у меня, что есть выход? Сам я тут… много не навоюю.

— Ты знаешь, что было две попытки проникновения в камеру для стекла? — отпив чая, и чуть прищурился Мальцев.

— Неужели? И что? — я ошарашен такими вещами.

— Вовремя успели, да и ванна закрыта. Подкупили рабочих. Дознание идёт… Пришлось увеличить охрану, поэтому на отряд не рассчитывай. Разве что Синицына. А то хватку терять начал. Вот пусть и проветрится. Хватит сердиться. Я вон тебе, тоже, разных подарков приготовил, поедешь домой заберешь — и хитро так улыбается.

— Хорошо — вот как можно на него сердиться? Вот чего- чего, а на это Мальцев для меня денег не жалеет. — Но, а бельгийские прядильные машины для шерсти или французские для льна и швейные английские, Вы закупить мне можете?

— Что, для купчихи стараешься?

Обговариваем ситуацию и что мне ещё нужно. Передаю чертёж чернильной ручки, перо из тампака [3] Медь и 10 % цинка. , на которое я затратил не мало времени. Чертёж чернильницы-непроливайки.

— Ты знаешь, Дмитрий, а вот эту часть будет очень сложно сделать в массовом количестве — показывает на цилиндр с поршнем. — А ты ещё написал, со стекла. А это… что за канавки?

— Тут постепенно поступают чернила из резервуара. А из стекла, иначе ничего видно не будет. Да и подделать в другом случае будет легко.

— Ничего. Поспрашиваем мастеров и ювелиров, пусть думают. Но дорогое получиться удовольствие, слишком много тонкой работы.

— Надо машины использовать и штамповать детали — опять подвожу к модернизации производств.

— Это понятно. Для чего я ещё тебе чертежи передал. Не надо считать, что только один ты, это понимаешь. Что ещё у тебя?

— А можно узнать, что это? — и показываю свой тёмный камешек.

— М… тоже не знаю, он же не обработанный. Завтра, съездим к ювелирам и узнаем — рассматривая камешек со всех сторон Мальцев.