Константин Беличенко - Помещик. Книга 1 (СИ)

Меня сразу привлёк турок, который выхватил странный четырех ствольный пистолет и попытался навести на нас. Стволы у него в одной плоскости и смотрели во все стороны. Мне тут же пришлось разрядить трофейный штуцер, чтобы не дать ему выстрелить. А вот стоящий рядом с ним турок оказался хитрее и сразу юркнул за бухту канатов.

Прошло буквально каких-то двадцать секунд, и мы захватили пароход. Остались свободными только четверо или пятеро турок отступивших на верхнюю корму, и спрятавшиеся за бочками и канатами. Казаки приготовились ринуться вверх по лестницам на противников.

— А ну стоять — крикнул громко, перекрывая шум.

— Почему? — Щерба.

— А потому. Если у них есть револьверы, то людей потеряем много. А я не хочу.

— Револьверы? А что тогда делать?

— Или договариваться, или щиты делать. Раз уж упустили.

Пока казаки с турками переругивались, которые наотрез отказались сдаваться, мы строили баррикаду из бочек. Связали шесть бочек вместе, используя доски. Подняли и трое казаков начали двигать её вперед. Лучшие стрелки, в том числе и я, их подстраховывали. Остальные разбрелись по пароходу, вытаскивая и связывая оставшихся турок.

Пароход, по местным меркам, был и не маленький. Длиной более 40 метров, а ширеной 10 [11] «Midar-i-Ticaret», вооруженный пароход, построен в Лондоне в 1846 году, водоизмещение 426 тонн, деревянный, колесный, два цилиндра, 1 котел, 200 л. с., экипаж 63 чел., вооружение — 4 пушки. Калибр не указан, в русском флоте стояли 4 фунтовые (где-то 3–3,5 дюйма, 80 мм), думается, это еще «с турецких времен». Длина парохода — 42 метра, ширина -10 метров, осадка 3 метра. Имел парусное вооружение на двух мачтах, которое в основном и использовал. . Возвышенная кормовая надстройка была не такая и большая, метров восемь в длину. На неё вели две узкие лестницы по разным бокам, позволяя подниматься только по одному.

Почему турки кинулись в самоубийственную атаку, как только баррикада продвинулась на два метра, я понял только потом. Никакой пользы она им не принесла, кроме ранения казака и то, по его глупости. Атакующие нарвались на дружный залп от нас и эти всё закончилось. Даже наличие одного револьвера им не помогло, тем более я и ждал нечто подобное.

— Ты какого…, полез с турком рубиться? — бушевал я. Сначала мне пришлось зашить, а потом и перевязывать плечо казака. Других «докторов» у нас не оказалось. — Семён, почему у тебя казаки приказы не выполняют?

— Ну… кто знал. Бывает — промямлил он.

— Бывает, когда в голове мозгов, не достаёт. А если он рукой больше владеть не сможет?

— На всё божья воля — Щерба.

— А это что за детский сад на палубе? — не могу успокоиться от такого отношения к судьбе и приказам. Анархисты хреновы, приказам подчиняются, как бог на душу положит.

— Пленники. Везли из Одессы в Турцию — показывает нам казак.

На палубе стояло три паренька и четыре девчонки и все разного возраста в окружение казаков.

— Работорговля, да ещё детьми. Жаль, что их командиры так легко умерли — зло констатировал я.

— Старших мальцов мы заберём, а остальных ты пристрой — сотник с невинным видом, как будто о домашних животных говорит.

— Вот не было печали. И что я с ними буду делать? Да ещё в таком количестве? — опешил я. Мне, что теперь ещё и с этим разбирайся?

Пароход действительно оказался гружённый мукой и немного кожей. Хотя как сказать немного, телег пять будет, а может и больше. В результате боя погибло двенадцать турок, и трое было ранено. Это те, кто оказал активное сопротивление. Раненых тут же добили, раздели и выкинули за борт. Экипаж нового турецкого парохода раньше составлял семьдесят человек. Семь было европейцев, из которых выжило трое и все они из машинной команды. Они обучали турок управлять пароходом. Остальной экипаж сборная солянка, из разных наций, причём турок меньшинство.

Машиной руководил Пьер Ожан, французский инженер, с которым я кое-как объяснился на английском. Успокоил его, что все у него будет нормально. Развели пары и отправились домой, привязав галеру и бот за кормой. Туда же спустили большую часть экипажа, забрав весла и паруса. Оставили только машинную команду. Машина на корабле была очень слабенькая и наша скорость не превышала 5 узлов. Мне постоянно приходилось спускаться к котлу и контролировать работу. Всё оказалась на удивление примитивным и никаких сложностей я не увидел. Доверия к «нашим добровольным помощникам» я не испытывал и очень боялся пожара. Пришлось выставить охрану. Мне очень помог капитан галеры, со смешной кличкой Бых и его люди. Как он ориентировался на местности в море, без каких-либо приборов для меня осталось загадкой. Сам Бых был явно не русским, скорее какая-то смесь всех народов и наций. С большим кавказским носом и светло-рыжими волосами и бородой. Глаза зеленые. Сам высокий и сильный, но с кривыми ногами и поэтому чудно переваливался при походке. Хотя может у него и какое-то заболевание ног, типа артрита. Напористый, как танк среди машин на шоссе. Своё явно не упустит, да и чужое готов прихватить, хотя тут все такие. Сразу себе потребовал всех пленных, за себя и свою команду.

— И что ты с ними будешь делать? — удивляюсь.

— Как что? На весла посадим.

— А что, разве это ещё практикуется?

— Да всё каботажное плавание так идёт. А как по-другому? — теперь уже удивляется он.

И тут работорговля. И чему я тогда всё удивляюсь? Жизнь такая. Пришлось согласиться, кроме пяти человек машинной команды. Заодно добавлю двух слуг англичанина и Качукова. Но предупредил, чтобы он недолго прожил. Ну и бог с ним, а то я всё ломал голову, куда столько пленных пристроить. Пока дошли, я вымотался, как не знаю кто. Да, собачья это работа, быть капитаном, сделал я вывод. Больше что-то не хочется.

За время перехода поделили трофей. Я забрал себе всю судовую кассу, часть пороха, кое-что из оружия и одежды. Одежду больше набрал для образцов в Тулу. Так же хочу забрать большую часть кожи, только не решил пока, как довезти. «Наложил лапу» на каюту капитана, где оставил за собой отличные две подзорные трубы, секстант и астролябию. Много было карт и разных записей. Тут, жил погибший английский наёмник, обучающий турок. Так что каюта меня порадовала и другими вещами, особенно серебряной посудой. Пришлось выдержать напор казаков, у которых разбежались глаза от жадности.

— Послушайте казаки, жадность это плохая черта. Вам и так досталось столько, как бывает раз в жизни. Расторгуетесь мукой, Вам на всё хватит.

— А ты себе самое дорогое забираешь — послышалось из толпы.

— Что значит дорогое? А то, что с нашими моряками поделиться не надо? Может тебе что секстант или астролябия надо? Может, ты ими и управлять можешь? — хотя сейчас их отдавать я не планировал. Мне такая взятка ещё пригодится.