Внезапный удар

— Куда же ведутъ эти слѣды? — спросила Шарлотта.

Штольцъ улыбнулся. Затянулся сигарой и. ласково посмотрѣвъ на Шарлотту, отвѣтилъ:

— Изъ-за любопытства человѣчество лишилось рая и виной этому была женщина. Я васъ уважаю, фрау Айзеншмидтъ, и вы знаете, что отъ васъ я рѣдко что скрываю, но бываютъ иногда служебныя тайны, которыя нельзя говорить даже человѣку, котораго любишь и уважаешь. А я васъ, фрау Айзеншмидтъ, не только уважаю, но и...

— Хотите сказать, что...

— Да. Шарлотта, я хочу сказать, что я васъ глубоко люблю.

— Я знаю это, Штольцъ, я высоко цѣню васъ.

— Нѣтъ, Шарлотта, я люблю васъ настолько глубоко, что и уже говорилъ о томъ, что можетъ быть мнѣ придется уѣхать, на фронтъ и я бы хотѣлъ, чтобы здѣсь, въ Магдебургѣ остался хотя бы одинъ человѣкъ, которому я могъ бы не только писать, но котораго считалъ бы близкимъ и роднымъ... Шарлотта, будьте моей женой.

— Штольцъ, развѣ такъ дѣлаютъ предложеніе? Развѣ можно такъ сразу неожиданно. Вѣдь мы были всегда только друзьями. Я васъ всегда считала только другомъ и вдругъ..

— Неужели, Шарлотта, вы не видѣли, вы не чувствовали, неужели вы не догадывались...

Въ это время страстную рѣчь Штольца прервало дребезжаніе звонка. Оть неожиданности Штольцъ вздрогнулъ.

— Простите, Штольцъ. Тамъ, кажется, звонили. Я сейчасъ вернусь, — сказала Шарлотта, подымаясь и, идя въ прихожую.

Открывъ дверь, она увидала почтальона, который протянулъ ей телеграмму и далъ расписаться въ книгѣ.

Не входя въ салонъ, Шарлотта у окна въ прихожей распечатала телеграмму. Это была та телеграмма, которую послалъ фельдъ-майоръ Фуксъ.

Если бы кто-нибудь сейчасъ случайно увидалъ Шарлотту Айзеншмидтъ, то удивился бы ея измѣнившемуся лицу. Суровая складка образовалась между бровями. Въ глазахъ замелькалъ стальной, упрямый огонекъ. Губы, вѣчно улыбающіяся, съ такимъ мягкимъ рисункомъ, вдругъ стали суровыми и рѣшительными.

Поспѣшно спрятавъ полученную телеграмму за корсажъ, Шарлотта подошла къ зеркалу, поправила волосы и съ улыбающимся лицомъ вошла въ салонъ.

— Что нибудь новое? Почта? — спросилъ Штольцъ, подымаясь съ кресла.

— Да. Я получила телеграмму изъ Берлина отъ своей тетки, которая пишетъ, что заболѣла и проситъ меня, если у меня есть время и возможность, завтра утромъ быть около нея, такъ какъ врачъ находитъ присутствіе кого-либо изъ родныхъ необходимымъ. Конечно, дѣло, навѣрное, серьезно, такъ какъ телеграмму подписалъ и врачъ.

— Да! Ваша тетушка живетъ всегда въ Берлинѣ? Вы такъ мало мнѣ про нее говорили, — спросилъ Штольцъ.

— Конечно, — отвѣтила Шарлотта. — Уже, кажется, двадцать лѣтъ, какъ тетка снимаетъ одну и ту же квартиру. Ея мужъ былъ регирунгсратъ и десять лѣтъ тому назадъ умеръ, оставивъ теткѣ очень приличную пенсію. Нашъ разговоръ, какъ видно, придется отложить. Вамъ не везетъ, Штольцъ. Я думаю, — проходя въ свою спальню и повернувшись на порогѣ, продолжала Шарлотта говорить. — вы, какъ мой начальникъ, дадите мнѣ отпускъ на нѣсколько дней А пока я попрошу васъ пройти въ кабинетъ и позвонить отъ моего имени въ штабъ отряда и сообщить тамъ, что моимъ замѣстителемъ я назначаю фрейлейнъ Миллеръ. А всѣ распоряженія она у меня найдетъ на столѣ, да и къ тому же адъютантъ отряда фрау Юнкеръ все великолѣпно знаетъ, и поэтому мое отсутствіе не отразится на работѣ. Миленькій Штольцъ, я васъ попрошу также съѣздить ва вокзалъ и взять мнѣ спальное мѣсто на первомъ отходящемъ въ Берлинъ поѣздѣ. Ну, не хмурьтесь, Вы увидите, что все будетъ хорошо. Итакъ, я васъ жду черезъ два часа. Насколько мнѣ помнится, поѣздъ долженъ отойти около пяти часовъ вечера. Правда, вы исполните просьбу Шарлотты? — закончила она, подходя къ Штольцу и протягивая руку.

Штольцъ нѣсколько разъ поцѣловалъ руку Шарлоттѣ, смотря ей въ глаза ласковымъ, преданнымъ взглядомъ.

— Конечно, Шарлотта, я сдѣлаю все, о чемъ вы меня просите. Но за это требую и хочу, чтобы вы мнѣ сейчасъ же сказали: «По пріѣздѣ изъ Берлина мы не только не возобновимъ нашъ разговоръ, прерванный телеграммой, отътети, но вы, Штольцъ, можете быть увѣреннымъ, что Шарлотта не только цѣнитъ вашу дружбу, но она и немножко любитъ васъ и. .»

— Дальше, Штольцъ, Шарлотта скажетъ уже сама. Итакъ, черезъ два часа.

— Но я хотѣлъ позвонить еще по телефону, — сказалъ умоляющимъ голосомъ Штольцъ. Въ этой просьбѣ слышалось желаніе человѣка еще хоть нѣсколько минутъ пробыть въ обществѣ того, кого онъ любить.

— Штольцъ. — вѣдь можно позвонить и съ вокзала. А мнѣ нужно еще столько собрать вещей, еще многое написать фрейленъ Миллеръ. Давайте, не будемъ спорить, черезъ два часа я васъ жду здѣсь. Хорошо?

— Слушаюсь! — по-военному отвѣтилъ Штольцъ, еще разъ цѣлуя руку Шарлоттѣ.

Какъ только за нимъ закрылась дверь, Шарлотта сразу же опустила желѣзный крюкъ, тщательно на два оборота закрыла входную дверь и поспѣшными шагами прошла на кухню. Здѣсь она открыла большую электрическую печь и вынула снизу, тамъ гдѣ долженъ былъ находиться подогрѣвательный механизмъ, широкій плоскій ящикъ. Открывъ ключомъ странной формы гайки, она отодвинула освободившуюся отъ нихъ крышку. Въ ящикѣ было нѣсколько странныхъ, изъ свѣтлаго эбонита сдѣланныхъ катушекъ. Поставивъ ихъ вертикально, Шарлотта изъ особаго отдѣленія ящика достала четыре радіо-лампы довольно странной конструкціи. Онѣ были похожи на толстыя сигары, сдѣланныя изъ особаго мягкаго стекла. Включивъ контактъ, Шарлотта положила руку на телеграфный ключъ, находящійся въ правомъ углу ящика и съ большой увѣренностью стала выстукивать телеграмму.

. . . . . . . . . . . . . . .

Въ это время въ восемнадцатомъ коридорѣ подземной ставки штаба союзныхъ армій полковникъ Дюпре въ своемъ кабинетѣ, погруженный въ работу, нервно закуривалъ одну за другой сигареты, но затянувшись два-три раза, ихъ бросалъ въ пепельницу.

— Что за чертовщина? — бурчалъ онъ, прочитывая расшифрованную телеграмму. — Причемъ тутъ аппараты, принятые во французской арміи? Что за ерунда? Ничего не понимаю! Уже второе донесеніе объ этихъ проклятыхъ бомбовозахъ. Что бы это могло быть? — полковникъ нажалъ кнопку. Изъ стоящаго напротивъ него громкоговорителя раздался хрипловатый голосъ.

— Говоритъ начальникъ аппаратурнаго отдѣленія.

— Скажите, есть что-нибудь новое, Дюпонъ?

— Пока ничего. Послѣднія сводки мною пересланы уже полчаса тому назадъ.

— Меня интересуютъ не эти сводки, которыя я уже прочелъ. Скажите, нѣтъ ничего отъ Д—143?

— Пока ничего, господинъ полковникъ. Мнѣ думается...

— Вы не думайте, Дюпонъ....

— Никакъ нѣтъ, я хотѣлъ сказать, что обыкновенно Д-643, хотя нерегулярно, но всегда даетъ о себѣ знать около шести часовъ вечера.