Юрий Валин - Октябрь, который ноябрь (СИ)

- Катерина Олеговна, вы чего? Разве так можно?! Помощь же надо, докторов...

- Тьфу, Николай, я тебя сейчас слегка ударю. Ты выполняй и не задавай вопросов. У нас тут не богадельня, а серьезный отдел. С разными секретными заданиями и неожиданными поворотами. Не всегда трагическими. Понял?

- Нет, - честно признался мальчишка.

- Ну, и не надо тебе понимать. Просто слушайся. Сейчас заезжаем в мертвецкую, берем там гроб, никого не оставляем, едем по следующему адресу...

- Но она же не умерла! Не может наша Люда вот так сразу...

- Ты в операции участвуешь. В секретной. "Могла - не могла", "умерла - не умерла" - это вышестоящее руководство единолично решает, - сердито сказала Катрин.

- Да не верю я в вашего бога! Давайте в больницу! Что нам в том боге, когда хирург нужен!

Катрин фыркнула, заднее сидение тоже издало чуть слышный звук.

- Ой! - сказал пилот.

Катрин вовремя придержала вышедшую из подчинения "баранку" и с чувством поведала:

- Ты, Никола, не водитель ответственного отдела, а авто-баран какой-то. Ты который раз нас угробить пытаешься? Молчи и никаких вопросов. Теперь понял?

- Э... Да! Но как же она... Все, молчу!

- Слушай, дай я за руль сяду?

- Не-не! Машина с норовом. Да я в полном порядке!

- Тогда на управлении сосредоточься и башкой не вздумай вертеть...

В порядок Колька явно не пришел, но до скорбного заведения докатили относительно благополучно.

- Лежите тут смирно, в смысле, сидите тихо, я быстро, - заверила Катрин, вываливаясь из машины.

Без трости подбитая нога мгновенно напомнила о себе. Шпионка торопливо дохромала до кабинета - к счастью, доктор сидел на месте.

- Это опять я, - сказала Катрин. - С крайне дурной, можно сказать, с трагической вестью. Только что убита товарищ Островитянская.

Улыбка мгновенно сползла с лица патологоанатома.

- Черт, даже не знаю, что сказать. Такая милая, обстоятельная молодая дама...

- Это несомненно. Мы весьма признательны за соболезнования, но в данном случае дело крайне срочное. Нужен гроб и профессиональный взгляд на покойную.

- Сейчас выпишу справку. Что касается гробов, то у нас только из неструганной сосны, не думаю...

- Покойная перед смертью выразила желание, чтобы церемония погребения прошла как можно скромнее и демократичнее. Завещала похоронить себя на малой родине. Так что мы отбываем немедленно. Сосновый гроб будет в самый раз.

- Господи, а что скажет ваше начальство? Все-таки заведующая самым известным отделом. Впрочем, вам конечно, виднее. Сейчас вызову санитаров.

- Не надо санитаров. Справок тоже не надо, ничего не надо Гляньте на тело, дабы в случае расспросов честно изложить, что видели. Быстренько, доктор.

Опытный патологоанатом начал что-то подозревать. Выскочил в коридор за спешащей посетительницей.

- Что собственно, произошло? Перестрелка?

- Злодейский выстрел в спину. Били с крыши, рука мерзавца не дрогнула.

Товарищ Островитянская выглядела очень мертвой и абсолютно недышащей. Жакет распахнут, кровь на блузке уже запеклась, входное пулевое отверстие отлично видно.

- Действительно, прямо в сердце. И она же... - доктор в смятении глянул на Катрин.

- Увы, - Катрин взяла узкое запястье "тела". - Пульса нет. Я уже проверяла.

Доктор принял руку "покойной", попытался нащупать пульс:

- Действительно. Но... Екатерина Олеговна, тогда я не совсем понимаю...

- Давайте без вопросов. Они, вопросы, вам еще надоедят. Где нам гробик схватить?

Анатом помог закинуть в машину легкий некрашеный гроб. От дверей мертвецкой смотрели санитар и еще какие-то сочувствующие граждане.

- Спасибо, док. Прощайте! - Катрин завалилась на сиденье.

- В любом случае, мне очень жаль, - доктор сунул руки в карманы не очень чистого халата.

- Мне тоже. Было бы чуть больше времени, я бы определенно с вами в синематограф сходила. Хотя я слишком семейная дама для киношек. Будь здоров, док!

"Лорин" выкатил в ворота, Катрин помахала на прощание скорбному заведению и стоящим на крыльце не самым плохим людям.

Из-под гроба на заднем сидении, одним глазом, но весьма возмущенно смотрела покойница. Ну да, в такую трагическую минуту и флиртуют бессердечные скорбящие.

- Потеря наша невосполнима, но жизнь есть жизнь, - вздохнула Катрин. - Цепляемся за мирское, тщетно пытаемся утешиться в мелочах. Но скорбим и безутешны!

- Ага! - подтвердил пилот.

- Ты, Николай, серьезнее. Вздумаешь так лыбиться, отгребешь уйму неприятностей.

- Что ж я, не понимаю?

- Если понимаешь, так думай о насущном. Ничего особо веселого сейчас в Питере нет. Кстати, как там сирота?

- Какая сирота? - юный водитель полностью сосредоточился на баранке.

- Та самая. Заезжал ведь?

- Ну, мне по пути было. Крупы малость завез, лампу...

- Это правильно, - Катрин полезла в карман галифе, выковыряла растрепанные банкноты. Сзади передали еще жменю "керенок" и николаевских.

- Что это вы?! - принялся возражать Колька. - Мы и сами человека способны поддержать. Она, вообще-то и сама держится. Стойкая девчонка.

- Это хорошо. С папаней ее нехорошо вышло. Провизии купишь, дров, мы не обеднеем...

Занозистый гроб пришлось прислонить к ограде зажиточного особнячка - наверное, хозяева дурным намеком воспримут, но кому сейчас легко?

К машине Катрин вернулась в компании коренастого матроса.

- Давай, Николай, на Николаевский вокзал взглянем, а потом к Эрмитажу. Есть у нас там дело музейного характера.

Водитель покосился на сурового кронштадтца, но от вопросов благоразумно воздержался.

"Лорин" покрутился на площади Николаевского вокзала, чуть задержался у багажного отделения, гукнул на извозчиков, - патрули известную машину должны запомнить, а уж каким именно образом и куда отбыло тело - пусть останется загадкой.

Катрин глянула на часы - время поджимало. Давно уже в Эрмитаже должны быть. Не засада получается, а ерунда.

По сути, операция против Иванова задумывалась примитивной, основанной на непроверенных предположениях и догадках. Имелось мнение, что раненого "расписного" в кирхе св. Анны добил тамошний служитель культа. Настоящий был пастор или ряженый, уже не суть важно. В тот момент упустили, а отлавливать позже было уже бессмысленно - отопрется, доказательств никаких. Да и смысл вытрясать устаревшие сведения о диверсантах - сомнителен. Странный "Иванов" и его разрисованные люди, о которых толком ничего не знали и кураторы групп боевиков, наверняка сменил место базирования. Конечно, резервы Иванова иссякали - на начало операции у него имелось около десятка или чуть больше татуированных "штыков", малоценных для действий в городе, в связи с безъязыкостью и полным незнанием питерских реалий. Отыскать этих молчунов, практически не выходящих на улицу, было невозможно.