Юрий Валин - Октябрь, который ноябрь (СИ)

Андрей-Лев, как обычно черкавший в своем блокноте - рождались под остро-отточенным карандашом (не карандаш, а стилет потайный-венецианский) силуэты аэропланов, таинственные штуковины с пропеллерами или вообще нечто такое замысловатое, что диву даешься) - остался сидеть над блокнотом. Морщась, почесал тупым концом карандаша переносицу. И вдруг сказал:

- Слушайте, но так же нельзя!

- Можешь и не чистить, - пожал плечами Гаолян. - Ты оружье лучше, чем я свой кисет знаешь, у тебя все одно не забалует.

- Ты, Филимон Кондратьич, знаешь, что я не про пулемет. Ты и сам сомневаешься, - с нажимом произнес инженер.

- Я старый, мнительный. Мне сомневаться, да по десять раз примериваться, сам бог велел, - сухо отрезал Гаолян. - Но дело делать все одно нужно.

- Сделаем! - бахнул ладонью по блокноту Андрей. - А дальше?

- Дальше перелом будет. Не выдюжит Временное, хлипковаты они в коленях, - пояснил дядя Филимон. - Сдадутся, куда они денутся.

- А если нет? Если не все сдадутся? Думаешь, не найдется среди них рисковые и обиженные? Вот такие, вроде нас?

- Такие не найдутся. Мы их баб не убивали, девок не ломали и не растягивали, - тихо напомнил Гаолян. - Ты кого сравниваешь, а?

- А почему не сравнивать? Я в последний раз чуть не выстрелил, - так же тихо признался Андрей-Лев. - Она на меня смотрит, глаза распахнуты, а я вместо мордочки смазливой, черте что вижу. Фуражка, кокарда чудятся. Не знаю, как палец удержал. А если бы... Слушай, Филимон, это ведь смертный грех. Не в религиозном смысле, а чисто по-человечески. Мы как потом жить будем?

- Кто спорит, по лезвию ходим, - помолчав, ответил Гаолян. - Но раз стратегия выбрана...

Борька понял, что его сейчас выставят за дверь: и по тому, как на него покосился дядя Филимон, и по внезапно заехавшей в самые верха смысла, беседе. Но нет такого закона, чтобы в важный момент младшего товарища выгонять!

- Не пойду я во двор. Нету там никого, нечего и проверять.

- Да сиди, - с досадой махнул рукой Гаолян. - Я не гнать тебя собираюсь, а гляжу, что бы ты понял правильно. Разговор тебя в первую очередь касается. Так что по-взрослому вдумайся.

- Взрослый уже Борис, - буркнул Лев. - В каком ином вопросе мальчишка, а в этом уж куда как взрослый.

- Вот и хорошо, - Гаолян достал кисет и трубку. - Ситуация, мои дорогие товарищи, проста: или мы, или нас. Мы ли эту драку и безобразия начали? Нет! Можем оступиться и все позабыть? Опять же, нет! Сами по себе, мы песчинки, малые заклепки в скрежете машины общей несправедливости. Центр нам дал стратегию. Жесткую, но действенную.

- Это уже не стратегия, - возразил инженер. - Стратегия подразумевает определенный план в развитии событий, целесообразность и четкую последовательность. Филимон Кондратьич, ты представляешь, к чему приведет дальнейший полет по этому нашему пулеметному курсу?

- В данном конкретном случае, наше движение приведет к тому, что мы поможем очистить мост для Красной гвардии.

- Пусть так. Мост наш будет. Но его еще удержать нужно. Надо думать, закрепят его усиленным караулом. Каков следующий шаг ВРК? Наша группа отлично вооружена и Центр нас выводит на цели с просто удивительной точностью. Но рано или поздно у правительства созреет идея создать подобный центр, вооружить решительных бойцов и...

- Кишка у них тонка. Отжило свое Временное.

Андрей кивнул:

- Здесь тоже соглашусь. Но куда денутся отцы и братья юнкеров, которых мы сегодня положим? Ты же понимаешь, пока мы застаем врага врасплох, удача нам благоволит. Напоремся на взвод обстрелянных фронтовиков - они нас в минуту на штыки поднимут. Не хуже меня знаешь - умелых бойцов хватает.

- Эге, тут я соглашусь, - Филимон вздохнул. - Хваткие солдатики из фронтовых траншей подойдут, и офицеры у них с башкой, и ног у каждого вояки пока по полному комплекту. Надо сделать, что успеем. Или есть у тебя иные предложения?

- Нет у меня предложений. Сомнения есть, и не поделиться ими я никак не могу. Ты верно сказал - Бориски они в большей мере касаются. Если смотреть с точки зрения моего ремесла, так мы уже в полете, - карандаш Андрея горизонтально поплыл над столом. - Горючее в баке еще есть, следовательно, и время чуть-чуть имеем. Но где-то здесь, - инженер подвинул блокнот на середину стола, - здесь точка невозврата. Конечно, воздействующих факторов слишком много и точно просчитать эту точку сложно. Но она ведь сущствует! Вы люди далекие от воздухоплаванья, но отнюдь не глупые и вполне осознаете. Мы еще летим, наблюдаем землю, восход-закат, дышим и рассуждаем, но вернуться на взлетное поле уже не можем.

- Случается такая ситуация, понятное дело. Ну, призимлимся где-нибудь, пусть и без особой мягкости, - заверил Гаолян. - Главное, в лужу натурального дерьма не вляпаться. Борька, возьми тряпку, протри, что ли стол. Насвинячили щами, смотреть противно.

- Мы-то сядем, - пробормотал Андрей, наблюдая за тряпкой размазывающей остатки ужина. - А другие группы? Я не только про наших, а про те, что по иную сторону. Они ведь есть? Мы их легкими пулеметами и точными подрывами. Они нас орудиями и бомбами с самолетов? Так ведь элементарная логика подсказывает? Мы конечно, ответим. Броневиками и фугасами под мостовыми? И где выход из этого пике? Просчитывает ли Центр точку невозврата?

- Мысль я твою понял. Спросим. И обязаны нам ответить, - дядя Филимон развязал кисет и тут же принялся завязывать. - Вопрос серьезный. Но мост нам определенно нужен. Так? Иначе нас самих товарищи пристрелят за предательство и будут кругом правы. Сначала дело, вопросы и совещания следом. Готовимся, пьем чай и хромаем до места.

* * *

Большая Конюшенная 27, ресторан "Берлога"

49 часов до часа Х.

Водка показалась отвратительной. Да еще эта рюмка-бальзамка, уродливое детище Сухого закона. Нужно было вина заказать.

Алексей Иванович попытался ощутить послевкусие - нет, омерзительно! Поспешно закурил. Слава богу, хоть пепельница чистейшая, как в былые времена. Впрочем, в прежние времена бывать в "Берлоге" не приходилось. Не по карману такие загулы были известному литератору, да-с. Кстати, и почитатели именно сюда почему-то не приглашали, разумно экономили. То ли дело сейчас.

Привкус ядовитой водки остался липнуть к языку, на душе тоже было... дрянненько. Но ощущать заткнутый за пояс брюк браунинг и карман, раздутый от купюр, было приятно. Как выяснилось массивность револьвера и тяжесть солидной (даже в пошлейших свеже-наляпанных марках-керенках [8]) суммы неведомым образом взаимозависимы и бодрят вдвойне. Но ведь абсолютно не думал о деньгах, когда... действовал.

Алексей Иванович принялся не спеша нарезать ломтик ветчины - очень гармоничный, здорового цвета, с прожилками равной толщины. Вот только эти крапинки... Что-то в них смутное, конопатое...