Лен Дейтон - Британские СС

Хут пренебрежительно махнул рукой.

– Из Берлина передано распоряжение вернуть дело к вам.

Вот это уже было совсем поразительно! Вермахт ревностно оберегал право самостоятельно расследовать все дела, касающиеся своих людей. То есть служба безопасности рейхсфюрера – разведывательный орган СС – достигла практически невозможного, распространив свою юрисдикцию не только на СС, но и на штурмовые отряды и членов нацистской партии. И даже они никогда не пытались вести дела против состоящих в армии. Приказать люфтваффе передать дело на рассмотрение полиции мог лишь один человек – вождь немецкого народа и верховный главнокомандующий вооруженными силами Германии. Адольф Гитлер.

Дуглас не знал, что и предположить. Преступление совершил кто-то из высших нацистских эшелонов? Или, может, родственник, помощник, любовница кого-то влиятельного?

– А есть версии о личности убийцы? – осторожно поинтересовался он.

– Ваше дело – этого человека найти, – отрезал Хут.

– Но почему такое внимание именно к этому преступлению? – настаивал Дуглас.

– Совершено преступление, – устало ответил Хут. – Думается мне, для англичанина этого должно быть достаточно.

В голове Дугласа роились страхи и противоречия. Ему совсем не хотелось расследовать это жутко важное убийство, да еще и в компании дышащего ему в затылок офицера СС. Увы, его мнения на этот счет не спрашивали.

Робкие солнечные лучи пробивались сквозь тучи и сияли на мостовой. Под звуки громкой полицейской сирены водитель гнал мимо высоких стен крикетного стадиона «Овал».

– В половину восьмого я приеду отвезти вас в отель «Савой», там будет прием в вашу честь, – сообщил Дуглас. – Ваша квартира в Мейфэре, на Брук-стрит. Генерал Келлерман предположил, что по пути вы захотите взглянуть на Букингемский дворец и Парламент…

– Генерал ваш – деревенский мужлан, – светским тоном изрек Хут по-немецки.

– Следует ли понимать, что ехать нужно мимо дворца или…

– Следует понимать, мой дорогой инспектор, что у меня нет ни малейшего желания проводить вечер в компании офицеров и их расфуфыренных жен, которые будут заедать шампанское копченым лососем и советовать мне, где лучше закупаться стаффордширским фарфором. – Все это Хут произнес по-немецки, использовав слово fressen , каковым обычно описывают поглощение пищи домашним скотом. – Показывайте мне мое рабочее место. А еще пригоните лучшего патологоанатома, чтобы сегодня же вечером провел вскрытие. – И добавил, заметив ошеломленное выражение на лице Дугласа: – Ничего, инспектор, скоро вы привыкнете к моим методам.

Дуглас подумал, что и к желтой лихорадке можно привыкнуть, хотя многие в процессе умирают.

– То есть мне отменить прием?

– Хотите лишить Келлермана и его друзей вечеринки? Ну что вы за человек, инспектор! – Издав короткий смешок, Хут снова забарабанил по стеклянной перегородке. – Вези в Скотленд-Ярд! – крикнул он водителю.

В то самое время, когда генерал Келлерман, глава полицейского управления и командующий СС по Великобритании, устраивал светский раут для высших лондонских чинов, почетный гость, для приветствия которого все это затевалось, в белом мясницком фартуке стоял в морге на задворках Бейкер-стрит и наблюдал, как патологоанатом сэр Джон Шилдс вскрывает труп Питера Томаса.

Морг располагался в мрачном приземистом здании, отделенном от Паддингтон-стрит площадкой, где разгружались медицинские фургоны и катафалки. Внутри стены были перекрашены такое множество раз, что сделались гладкими и блестящими – неровности кирпича полностью скрылись под бесчисленными слоями зеленого и коричневого. Гладким и блестящим был и начищенный деревянный пол, и каменные лестницы. Тусклые электрические лампочки проливали маленькие лужицы желтого света. Единственным действительно ярким источником освещения была медная лампа с зеленым плафоном, опущенная к самому животу трупа.

Вокруг собрались девять человек: Хут, сэр Джон Шилдс и его ассистент, Дуглас Арчер, сотрудник коронерской службы, клерк, два работника морга в резиновых фартуках и сапогах и маленький суетливый немец – майор полиции, прилетевший в этот день из Гамбурга. Он все записывал в блокнот и непрестанно требовал перевести ему бесстрастные комментарии сэра Джона.

В общем, народу у стола было слишком много, и Дуглас с готовностью уступил свое место в первом ряду. Не любитель подобных зрелищ, даже отводя взгляд, он с трудом сдерживал дурноту от звуков пилы и ножа, с чавканьем вспарывающих мертвое тело.

– Кровоизлияние, – провозгласил сэр Джон, указывая ножом. – И еще. И еще.

Все с пристальным вниманием уставились во вскрытый живот.

– Хм… Не нравится мне его печень… – Сэр Джон ухватил печень, вырезал и поднес к свету. – Что скажете, доктор? – обратился он к ассистенту.

Гулкое эхо его голоса отдавалось под потолком. Ассистент потыкал печень скальпелем и принялся разглядывать в увеличительное стекло. Сэр Джон наклонился и понюхал труп.

– В чем дело? – нетерпеливо спросил Хут.

– Бедняга был серьезно болен, – констатировал доктор. – Очень интересно. Никогда не видел ничего подобного.

Маленький немецкий майор строчил в блокноте. Все записав, он тоже изъявил желание взглянуть на печень через увеличительное стекло.

– Сколько ему оставалось до отказа печени? – спросил он по-немецки.

Хут перевел.

– О, я бы воздержался от прогнозов, – ответил сэр Джон. – Знаете, народ с убитой печенью бывает чертовски крепким – у меня в клубе таких полно, еще всех нас переживут! – И он хохотнул.

– Это не шутка, – сказал Хут. – Он был болен?

– Несомненно.

– Смертельно болен?

– Я бы дал ему не больше пары месяцев. Вы согласны, доктор?

Ассистент сэра Джона выразил свое согласие шумным вздохом и легким кивком.

Хут приобнял майора за плечи и увел пошептаться в сторонку. Сэр Джон явно расценил это как вопиющее нарушение этикета и ничуть не пытался скрыть свое возмущение.

Вернувшись к столу, Хут объявил сэру Джону, что все внутренние органы Питера Томаса должны быть упакованы и готовы к отправке в Берлин на следующий день самолетом из Кройдона.

– В таком случае мне здесь больше делать нечего, – объявил сэр Джон Шилдс.

– Поймите меня правильно, сэр Джон, я ничуть не хотел вас обидеть, – произнес Хут с неожиданной учтивостью. – В Берлине нет специалистов вашего уровня. Я очень надеюсь, что вы и ваш коллега согласитесь продолжить осмотр, чтобы к утру у нас было ваше заключение.

Сэр Джон сделал вдох полной грудью и выпрямился во весь рост. Он всегда делал так в суде, прежде чем размазать какого-нибудь самоуверенного хлыща с адвокатским дипломом.