Геннадий Марченко - На Туманном Альбионе

– Хай, привет, Егор! Как дела?

– Эндрю?! Ты как?.. Откуда?.. Где нашёл мой московский номер? – удивился я, автоматически переходя на английский.

– Ну ты же знаешь, какие у меня связи! – не смог удержаться от выпендрёжа продюсер.

– Что-то случилось?

– Как тебе сказать… Ты говорил, что вернёшься в Лондон в начале августа…

– Ну да, у нас стартует подготовка к сезону, а первая игра 21 августа с «Бернли».

– А раньше не мог бы появиться?

– В принципе могу, после товарищеского матча с бразильцами 4 июля следующую игру сборная проведёт с югославами 4 сентября, тоже товарищеская игра. Правда, не факт, что меня вызовут…

– Вот, после 4 июля у тебя есть какие-то дела в Москве?

– Хотел с семьёй побыть, с любимой девушкой, опять же, кое-какие музыкальные проекты… В Федерации футбола мне собирались купить билет в Лондон на 12 августа.

– Егор, тут такие дела… Меня с телевидения, радио и владельцы клубов уже достали звонками. Все хотят тебя и твою группу. В клубах готовы предоставить любой день для живого выступления, на ТВ хотят сделать и запись, и интервью вашей группы в программе «Модная музыка» у Ллойда ди Хэмпртона. Диджеи с радио требуют у меня записи вашего альбома, потому что их слушатели уже извели своими требованиями поставить что-нибудь из Sickle & Hammer.

– Так я же говорил, что запись мы будем делать после моего возвращения из Москвы… Хотя знаешь что, Эндрю… Наш концерт в The Marquee BBC писало с отдельной звуковой дорожкой? Правильно?

– Так и есть, – согласился Олдхэм, всё ещё не понимая, к чему я клоню.

– Можно же выпросить или купить у BBC эту аудиозапись, отдать тем же радиостанциям, пусть нарежут себе песен или даже полностью крутят наш концерт… И кстати, можно и диск выпустить под названием Live in «The Marquee».

– Диск?.. О, это было бы что-то новенькое, концертный альбом – и в виниле. Хорошо, попробую поговорить с ребятами с телевидения. Но как всё-таки насчёт моей просьбы?

– Хм, Эндрю, я прикину, как тут решатся кое-какие мои дела, и, если получится ускориться, попрошу приобрести мне билет на более раннюю дату.

На том и порешили. Не успел опустить трубку, как раздался звонок в дверь. На пороге со счастливым лицом стояла мама, держа в руках свежий номер журнала «Советский экран».

– Егорка, а тут про тебя написано! Центральный разворот. – И вручила его мне.

Я тут же открыл журнал посередине, и впрямь – весь разворот был посвящён прошедшей в СССР премьере картины японского режиссёра Нобуо Накагавы «Профессионал» с крупными и не очень качественными цветными фотографиями, включавшими в себя как кадры из фильма, так и портреты режиссёра и мой.

«Невиданный случай – фильм японского режиссёра Нобуо Накагавы произвёл небывалый фурор в мире и с триумфом захватил сердца и умы зрителей по всему миру, – писал некто Марат Власов. – Советских кинозрителей особо привлекает тот факт, что фильм снят… по оригинальной идее известного молодого футболиста Егора Мальцева. Талантливый спортсмен известен своими многочисленными песенными и музыкальными шедеврами, но теперь он покоряет и мир кинематографа. Тем более что заглавная композиция „Путь ронина” мгновенно обрела всенародную известность как в нашей стране, так и за рубежом.

Сам режиссёр, приезжая в Москву на премьерный показ картины, рассказал, как именно начался путь „Профессионала”. С Егором Мальцевым он был знаком с 1963 года, когда московское „Динамо” проводило товарищеские матчи в Японии, и уже тогда завязались их личные и профессиональные отношения. Мальцев подарил пару песен к одному из фильмов Накагавы. Во время токийской Олимпиады режиссёр смог встретиться с нашим спортсменом, и за чашкой чая Накагава в шутку стал сокрушаться, что очень мало хороших идей, по которым можно снять фильм. И какого же было его удивление, когда Егор стал рассказывать ему сюжет фильма. Как потом поведал Нобуо Накагава, он сразу понял, что снимет этот фильм несмотря ни на что. А когда он услышал мелодию, то просто потерял сон.

Так о чём же фильм, получивший в советском и мировом прокате название „Профессионал”? Оригинальное название фильма – „Ронин с тонкой кожей”. В средневековой Японии слово „ронин” означало самурая, который не выполнил поручение своего сюзерена либо не сумел уберечь его жизнь от врагов и считался лишившимся чести. Уже в оригинальном названии фильма кроется что-то щемящее и цепляющее, не говоря уже о самой «начинке». Молодой, энергичный красавец актёр, играющий главную роль полицейского Хирото Наруто (Юдзиро Исихара) отлично вписывается в сцены боя, слежки и погонь. Ему невольно начинаешь сопереживать!

Игра главаря якудзы (японской преступной организации), которой руководит Катаока Масахиро (Нобору Андо) не должна удивлять, он сыграл буквально самого себя, выйдя из тюрьмы, где отсидел шесть лет как организатор убийства. Неприглядность методов работы якудзы, распущенность бандитов в личной жизни ярко проявляется через образ малолетней любовницы Масахиро Азэми (Рэйко Икэ), с помощью которой герой в конце фильма смог подобраться к главарю якудзы.

Главным антагонистом Хирото становится его лучший друг и товарищ по службе инспектор Еси Ояма (Тосиро Мифунэ), который подал в отставку после осуждения Хирото для успокоения совести и облегчённо вздохнул, когда отставку отклонили. Он, как и главный герой, не может отступить, действуя по приказу. И это противостояние приказа по духу и приказа по форме буквально выворачивает их сердца, как и сердца зрителей, сопереживающих их схватке.

Весь фильм – это обвинительный приговор всей буржуазной гнусности, в которой нет ни капли достоинства и постоянства. Он должен убить Масахиро не для Японии или полиции – только для себя. Фактически его поступок – самоубийственное преследование ради высокой воинской чести, и все его развлечения перед главным делом – это глоток саке и поцелуй девушки как ритуал перед полётом камикадзе. Поэтому роль Хирото Наруто будто специально создана для Юдзиро Исихара. Его герой не колеблется, он всё уже для себя решил, и любые переживания прячет под жизнерадостной улыбкой. В этой твёрдости герой верен себе до конца, не меняясь в лице даже в момент смертельной опасности. Ни одна женщина не может устоять перед обаянием Хирото. И это отнюдь не смотрится сюжетной натяжкой, в чём огромная заслуга актёра. Такого героя было бы не стыдно противопоставить целому миру компромисса и соглашательства. Врагов у Наруто много, да достойных мало – почитай, один Еси Ояма удостоился честного поединка по самурайским правилам.

Остальные не ровня ему – они чувствуют его силу духа и проигрывают заранее. Да и начальство не лучше. В ключевой, кульминационной сцене американский полковник и заместитель министра (фактически, оба – уже бывшие) не в состоянии решить судьбу человека, от которого их личная судьба уже не зависит, и придумывают иезуитскую формулировку „остановить”, умывая руки. А уж дилетант Хадзимэ Хана знает, как остановить врага – особенно если не нужно смотреть ему в глаза. Под финальную мелодию Мальцева жанр боевика превращается в высокую остро-политическую трагедию стоика и мстителя одновременно, который вновь неприглядно и правдиво показывает нам изнанку капиталистического мира».