Геннадий Марченко - Мне снова 15…

Пока сидели, мама всё фантазировала, какие купит занавески, какую мебель, куда поставим холодильник… Сестра ей в этих фантазиях помогала, уже прикинув, где будет её кровать, где мамина, где моя. Мама собиралась обживать гостиную, а нам с Катькой досталось по небольшой комнатушке. Небольшой, но раза в два, если не в три больше моего предыдущего «пенала».

Что ж, теперь придётся отрабатывать на тренировках, пахать до седьмого пота, чтобы как-то оправдать такой подарок.

– А что, Егор, не вступить ли вам в Союз композиторов?

– Вы это серьёзно? Мне же всего шестнадцать…

– Ничего страшного, вон Гайдар в шестнадцать лет полком командовал.

– Так то Гайдар!.. Да и время было другое.

– Эпохи не выбирают, а проявить себя можно и в военное, и в мирное время. У вас есть талант к музыке, правда, в основном эстрадной, но тем не менее. Скажу честно, многие из членов Союза, даже являясь людьми преклонного возраста, не могут похвастаться вашими достижениями. Тот же Штогаренко за кантату «Украина моя» получил Сталинскую премию второй степени. А кто её помнит, эту кантату, кроме специалистов? Между нами – бездарнейшее произведение. Поверьте, это я не из какой-то там зависти говорю, у меня самого премия второй степени, но ведь действительно, сколько таких сочинителей, которые ничем по существу не прославились, а чуть что – тычут в нос удостоверением члена Союза композиторов, мол, мне машину и квартиру без очереди и в магазине льготное обслуживание! А за вас перед правлением я могу поручиться, тем более что ваши песни поёт, что уж скромничать, вся страна. Меня уже Хренников, кстати, спрашивал, что за самородок такой объявился. Пришлось рассказать вашу необычную биографию.

Разговор с Блантером в кои-то веки проходил не в его квартире, а на лавочке в скверике возле памятника Пушкину. Я сам попросил его о встрече, и мы договорились пересечься на Пушкинской площади в 16 часов, после того, как он уладит какое-то дело по соседнему адресу. А в 17 ему нужно бежать дальше, и так до позднего вечера, так что у нас в запасе был ровно час.

Вообще-то я надеялся, что мы всё обсудим по телефону. Даже учитывая тот факт, что звонить мне надо с таксофона. Но Матвей Исаакович, выслушав заход, сказал, что лучше встретиться тет-а-тет, и предложил время. Вариант меня устроил. Тренировки в это день не было из-за вечернего полуфинала Кубка СССР «Динамо» с «Шахтёром», и я как раз собирался после встречи направиться к стадиону, где за полчаса до игры, которая начиналась в 19.00, меня должна была ждать Лена.

На обсуждение моей просьбы ушло минут пятнадцать от силы. А состояла она в том, что мне требовалось найти хороших музыкантов, с которыми я хотел записать акустический альбом. А именно – гитариста-акустика и флейтиста. Записываться планировал на уже знакомой студии Всесоюзного радио, где были подвязки и у Блантера, и у Михи, вернее, его отца. Но лидер «Апогея» по какой-то профсоюзной путёвке уехал как раз с батей и матерью в Болгарию, а оттуда они собирались ехать в Венгрию. В общем, укатили надолго.

Происходи дело хотя бы лет на пятнадцать позже, я и сам нашёл бы музыкантов, но нужных мне людей этого времени я не знал. Пока, во всяком случае. Блантер подумал с минуту, затем сказал:

– Из гитаристов может подойти кандидатура Иванова-Крамского, а что касается духовика… Есть у меня на примете Миша Каширский, флейтой владеет виртуозно. Я с ними обоими поговорю, и если они не будут против, устрою вам встречу, где вы всё сами и обсудите. Позвоните мне… денька, скажем, через два.

Относительно студии Матвей Исаакович обещал тоже посодействовать. Сказал, мол, летом там график записей не такой напряжённый, можно найти окно, пусть даже в выходные, как было в прошлый раз. И, пользуясь тем, что времени ещё оставалось вагон и маленькая тележка, мы начали болтать на другие темы, впрочем, тоже связанные с музыкой. Так вот и добрался Блантер до предложения вступить в Союз композиторов. Причём, как мне показалось, оно родилось у него спонтанно.

– Так что, Егор, рискнём официально сделать из вас композитора, встанем в очередь за званиями? – шутливо продолжал давить Матвей Исаакович.

– Да бога ради, я-то не против. Кто откажется от лишних привилегий?

– Тогда я заброшу удочку, у нас на следующей неделе заседание правления, там и подойду к Тихону Николаевичу. А между прочим, как у вас складываются дела с футболом?

– Расту помаленьку. Уже тренируюсь с основой «Динамо»…

– Серьёзно? Поздравляю! А я как раз давний болельщик «Динамо». Они же сегодня играют, если не ошибаюсь, полуфинал Кубка с донецким «Шахтёром»?

– Играют, точно, я со своей девушкой иду, мне пару билетов подогнали. Сказали бы заранее, я и на вас выбил бы.

– Я бы с радостью, но как-нибудь в другой раз, дела, батенька, – развёл руками композитор. – Кстати, который час? Ого, пять доходит, нужно бежать. Ну, всего хорошего, Егор!

– До свидания, Матвей Исаакович.

Полноценного праздника не получилось. Бело-голубые умудрились проиграть гостям из Донецка 0:2. Зато приятно было слышать слова прижавшейся ко мне девушки:

– Я уверена, Егор, что если бы ты был на поле, то «Динамо» обязательно победило бы.

А ведь в её словах была изрядная доля правды. На мой взгляд, одноклубников подвёл медленный выход из обороны в атаку, а вот играй я на своём правом фланге – крайний защитник горняков вряд ли сумел бы меня сдержать. Пришлось бы соперникам оттягивать и атакующего вингера на подстраховку, тем самым ослабляя свой атакующий потенциал. Ну да ладно, насколько я помнил, «Динамо» должно было выиграть в следующем сезоне чемпионат страны, а вот Кубок вроде как «Спартак» возьмёт. А может, и не возьмёт, если я уже буду вовсю заигран. Хотя чего сейчас загадывать, возьмут эскулапы будущего и выведут меня из комы, и я буду пялиться в потолок больничной палаты и слюни пускать.

У Лисёнка, к слову, тоже в гимнастике неплохо получалось. Весной на чемпионате СССР в составе ЦСКА выиграла золотые медали в командном зачёте, а в личном стала третьей в упражнении с лентой. Я за неё радовался, но особых перспектив у подруги не видел, потому что художественная гимнастика ещё не скоро войдёт в «большую и дружную олимпийскую семью». Это в футболе Олимпиада считалась проходным турниром, а в остальных видах спорта было с точностью до наоборот. Если, конечно, говорить о любителях, не беря в расчёт НХЛ, НБА, бокс и так далее.

Через пару дней, как и просил Блантер, я набрал его номер, и он пригласил меня к себе завтра к шести вечера. К тому же времени обещали подтянуться Иванов-Крамской и Каширский. Виртуозы гитары и флейты с откровенным любопытством разглядывали меня, словно какую-то неведомую зверюшку, ну и я в ответку принялся «раздевать» их глазами.