Владимир Поселягин - Страж

— Можно Юрий Анатольевич.

— Я это учту.

Покинул я борт судна так же — прыжком оказался на берегу, и встал рядом со своими, нейтрально сообщив:

— Они согласны.

— Можешь поверить, их рёв мы хорошо слышали, — ответила мама.

— Они высаживаются и отправляются с нами, — ответил я на молчаливый вопрос полковника. — Половина пойдёт в пулемётную роту, другая на два орудия тех трёхдюймовок. Нужно до вечера обучить их. Ночью переправляемся в Крым, а утром ударим.

— Предварительно связавшись с адмиралом Нахимовым, чтобы наладить взаимодействие.

— Конечно, — легко согласился я. — Только у меня есть условие.

— Так и знал. Выкладывай.

— Все посудины, от транспортов до линейных парусных кораблей, мои. Не вредить. Я сам отберу их у турок, англичан и французов. Где я ещё такие корабли достану? Вдруг к пиратам попаду, во времена флибустьеров, не нарушая законов, стану самым лучшим флибустьером.

— Мечтатель, — улыбнулся полковник. — Ладно, по рукам. Кстати, а почему мы не должны вредить, ты чем заниматься будешь?

— Ранеными, вестимо, пополню войска Нахимова за счёт восстановления раненых. На это тоже изрядно времени и сил потребуется… О, вон с лодочки слезают первые артиллеристы. Жёны и спутницы их в Ростове останутся, а вот они с нами.

— А я что буду делать?

— А вот ты, мама, на всё время прикрепляешься к Нахимову. До вечера оживи свою память, книги я дам, и введи его в курс истории до гражданской войны.

— А про неё?

— Думаешь, стоит?

— Думаю, да.

— Можно и про неё. Ну, всё, приступаем.

Убрав машину, я стал помогать бате строить артиллеристов, потом пообщался с офицерами и унтерами. Последние особенно хорошо знали своих солдат, разбили их на подразделения — артиллерийский взвод. Я достал не две, а три трёхдюймовки, и артиллеристы их чуть ли не слюнями закапали, пока изучали. Я делал перевод наставлений по этим орудиям, и писарь батареи быстро фиксировал их на привычном им языке. Полковник занимался пулемётчиками — десять станковых пулемётов и четыре ручных. Ещё два в усиленном артиллерийском взводе были, для личной обороны на случай кавалерийской атаки. Подпоручик стал командиром артвзвода, а штабс-капитан — командиром пулемётной роты, и азартно, фактически без отдыха — все понимали, что скоро их ждёт, — изучали новое для себя дело, впитывая бесценный опыт бати. Пулемёты, винтовки, тактику применений, возможности маневрирований и засад. Не совсем командир был согласен, закостенелость мышления, что врага нужно встречать смело, грудью принимать пули. Тогда я дал почитать ему историю окончания Крымской войны. Тот запинался, алфавит незнакомый, но разбирался. Час на чтение потратил. Больше с его стороны, как, в принципе, и других офицеров, так как тот читал вслух, возражений не было. Я выдал револьверы унтерам и офицерам, солдатам и унтерам винтовки, запасы патронов, и они учились. Ах, как они учились! Никогда не видел настолько жадных до знаний людей. Также мы выдали полевую кухню, и штатный кашевар батареи, сначала с восхищением изучив, почистил её, а получив продовольствие, стал готовить, так что поужинали мы все вместе гороховым супом и гречневой кашей с мясом. Многие солдаты так сытно поели впервые за несколько недель, подходили за добавкой, та была.

Маме я поставил большую палатку, отгородив от артиллеристов, а то они на неё больно таращились, как по секрету признался один прапорщик, они впервые видели девушку в мужской одежде, да ещё такой нескромной, что облепляла всё тело. Пусть привыкают, я уже уточнил у мамы, менять удобную одежду на местные платья она наотрез отказалась. Прикупить на память и с собой взять можно, а ходить в этом она не будет. Так что мама закопалась в книгах, а мы учились. В стороне в овраге устроили тир, стреляли там залпами и вразнобой из винтовок, по пять обойм выпустили, включая офицеров, чтобы привыкнуть к этому оружию. Разборка чистка и сборка тоже были, как же без этого. Офицеры и унтеры всласть ещё и из револьверов постреляли. Потом сбивали мишени из пулемётов на разных дистанциях, буквально разрезая их очередями. С первыми номерами пулемётных расчётов батя лично работал, с каждым по отдельности, объясняя суть, показывал, какие могут быть ошибки и как их не допустить. Ну, и из орудий постреляли. Тут пришлось учить пять сметливых молодых солдат телефонному делу. Не объясняя суть, а показывая, как прокидывать полёвку и подсоединять провода, искать обрывы. Так что связь и корректировка была. Офицеры достойно оценили это дело. Корректировочную команду из офицера, унтера и двух солдат мы тоже подготовили, с ними уже я занимался. Невозможно за полдня? А мы старались.

После этого всё вооружение, кроме личного, что осталось с пулемётчиками и артиллеристами, я убрал в Схрон и достал десантный бот. Именно с помощью него я и собирался перекинуть солдат в Крым. Вылетели мы, когда только начало темнеть, а прилетели на место в полной темноте, только луна подсвечивала землю. Тут проблем не было, оборудование бота чётко показывало, где лучше совершить посадку, чтобы остаться незамеченным. Вдали мы хорошо видели огни пожаров, бои там шли с переменным успехом. А высадку мы провели в десяти километрах от Севастополя. Тут противника ещё не было, я проверил. Чуть в стороне, пользуясь темнотой, уходил в тыл караван телег и повозок с нашими ранеными, было несколько разъездов, как с нашей стороны, так и со стороны противника, но лощина, где проходила высадка, была от них скрыта.

Когда все высадились, я маме по привычке достал и развернул палатку, её сон часовой охранял, артиллеристы, получив обратно тяжёлое вооружение, тоже выставили часовых и разлеглись на ночь. Утром им нужно быть свежими. Помимо этого я организовал три склада с боеприпасами. Десяти тысяч снарядов для орудий и миллион патронов к пулемётам и винтовкам хватит на первое время. Перед тем как покинуть Крым и отправиться в свой мир, ещё подкину.

Мы с полковником, проверив часовых, спать не собирались, для пушек нужны средства передвижения, то есть лошади, телеги для подвоза боеприпасов, пулемётчикам тоже повозки нужны. Всё это мы решили позаимствовать у неприятеля. Я достал авиабайк, он двухместный был, армейский, и мы перехватили все три разъезда неприятеля, там по десятку драгун было. Так что три десятка верховых отогнали в лагерь. Это долго, я достал глайдер и взял шесть возничих, пусть они всем этим занимаются. Перелетев так называемую линию фронта, нашёл тылы артиллерии противника, лошадей там немного было, подозреваю, наши в прошлом, трофейные. Мы три десятка уволокли — всё, что было. С двумя десятками повозок. По-тихому. Так что транспортом артиллеристы и пулемётчики теперь были обеспечены, лошади уже были стреножены, обихожены, под присмотром. Перед наступлением утра, когда мы практически заканчивали, я лично слетал и перехватил один из разъездов наших казаков. Байк убрал, чтобы не пугать им аборигенов.