Александр Авраменко - Во имя Империи!

Показал взглядом на украшения, одетые на шанге. Гера, похоже, только сейчас заметила их, ахнула:

— Вовк! Тьма тебя забери! Да таких камней нет даже у меня! А ты дал их какой‑то нищенке?! Это оскорбление!

Резко поднялась, но он успел ухватить её за руку. Лёгкое движение, черты лица девушки исказились от боли. Она послушно плюхнулась обратно.

— Я предупреждал, Гера. Ведь так.

Анрун шумно выдохнула сквозь плотно сжатые губы. Потом нехотя ответила:

— Да. Извини.

— Не за что извиняться. Это я виноват перед тобой. Так что и ты меня прости. А чтобы тебе не было обидно — обещаю подарить тебе точно такие же украшения. Даже лучше. Есть у меня ещё комплект…

— Ох…

Вся обида и злость мгновенно испарились:

— Ты сумасшедший, Вовк! Это же целое состояние! И не маленькое!

— Тсс!

Он приложил палец к губам.

— Когда у тебя день рождения, Гера?

— А причём тут это?

Не поняла океанка. Пояснил:

— У нас, нуваррцев, принято дарить подарки в этот день. Не всем, разумеется. Только имениннику. Так что ты увидела свой подарок. Только извести о точной дате.

— Конечно, Вовк!

Перегнувшись, Гера чмокнула его в щеку, потом уселась обратно. Снова смерила Юрату презрительным взглядом.

— И всё‑таки я тебя не понимаю, Вовк. Она даже родить тебе не сможет. Если это тебя, конечно, интересует. Или тебе нужна постельная грелка?

Осеклась, перехватив его взгляд.

— Извини. Никак не могу успокоиться из‑за того, что этой дурочке досталось… Достался…

— Давай не будем говорить об этом здесь.

Мягко произнёс молодой человек.

— Тем более, что официант уже спешит с твоим заказом…

…Они возвращались уже после полуночи. Как Гера не старалась, но испортить вечер всё же не смогла. Владимир отмалчивался, иногда парируя особо острые выпады Анрун своими колкостями, от которых дико ревнующая его, и не скрывающая этого девушка просто терялась. А Юрата просто сидела без ответа, погружённая в себя, в свои мысли. Наконец персонал предупредил о закрытии, молодой человек расплатился, распрощался с Герой, взял свою спутницу под руку и удалился. На улице стояла типичная для летней Океании спокойная ночь. Их шаги мягко звучали в тишине — посольство отдыхало. Впрочем, завтра, точнее, уже сегодня, по календарю был выходной. Владимир накрыл своей рукой ладошку шанги, послушно лежащей на его локте:

— Извини за Геру. Она, как бы сказать…

— Я всё поняла… Госпожа Анрун была откровенна…

— Тем лучше. Обойдёмся без лишних пояснений.

Дальнейшая дорога до дома прошла без слов. Когда они вошли, в холле ждала Инара. Владимир улыбнулся:

— О, малышка, ты как раз кстати. Поднимись ко мне. И кофе не забудь.

Затем обратился к Юрате:

— А ты будешь?

— Я не знаю, что это такое…

— Попробуй. Не пожалеешь.

Затем снова взглянул на собирающуюся было уйти горничную:

— Погоди немного. Прихвати с собой Альму. Она мне тоже нужна.

Та молча поклонилась и исчезла в глубине дома.

— Устала?

Спутница молодого человека отрицательно качнула головой.

— Тем лучше. Идём.

— В спальню?!

Настоящий ужас прозвучал в её голосе.

— Нет. Пока — в кабинет. Посидишь, посмотришь, может, что и поймёшь.

Шагнул к лестнице, девушка последовала за ним. Впрочем, рука была на его локте. Да и, в конце концов, ей уже было, если честно, всё — равно. Та богатейка сразу раскусила её. Так что ещё оставалось делать? Если этот нуваррец хочет её — всё — равно придётся уступить, у неё нет выхода кроме, как подчиняться ему. Дажанчи отдал её в обмен за спокойствие хашира. И даже если ей каким то чудом удастся сбежать, идти ей некуда. И не к кому. Семья прокляла и выгнала её, когда узнала, что дочь вступила в дажан. Теперь она одна. И кто знает, что ждёт её дальше. Горничные в доме смотрят на неё с жалостью. Значит, она у этого чужака уже не первая, а раз других она не видела, значит… Вздохнула. Ей стало себя жаль… С удивлением поняла, что они стоят на месте.

— Что…

— Ты чего? Тебе плохо?

— Н — нет…

Он почувствовал?! Не может этого быть! Про такое только в книгах пишут!

— Раз всё в порядке, то пойдём.

Мягко потянул её за собой. Коридор, богато отделанный. Нет, он явно не простой чиновник. Слишком богатый дом. Слишком дороге платье на ней. Украшения. Даже та богатая тварь и то позавидовала! На мгновение на её лице появилась мстительная улыбка, впрочем, тут же исчезнувшая. Остановились, её спутник открыл дверь, пропуская её вперёд в большую комнату, где кроме стульев, шкафов и большого стола ничего не было. Внутри отпустило. Всё же не обманул, и это не спальня. Впрочем… Похоже, выбора у неё сегодня не будет… Её взяли за плечи. Очень бережно почему то. Подвели к одному из стульев, стоящих возле стола, усадили мягким нажатием.

— Отдохни пока тут. А я пообщаюсь с девочками.

Уселся сам. Подкинул к себе небольшой плоский… То ли очень тонкий чемоданчик, то ли толстую папку, почему то из металла, непонятно. Нетерпеливо дёрнул головой. Потом подвинул к ней знакомую шкатулку:

— Что‑то девочки задерживаются… Впрочем, ладно. Пока можно немного поболтать. Ты не против? И сними украшения.

— Как вам будет угодно…

Откликнулась она, расстёгивая замочки браслетов.

— Насчёт арана… Это правда, что он вызывает бесплодие у женщин?

Юрата опустила голову, уставившись на драгоценный паркет.

— Да. Поэтому его разрешают продавать только пожилым людям. Но вы же сами понимаете…

Вздохнула.

— У бедных особого выбора нет. А кушать почему то хочется каждый день. Поэтому… Нас у матери пятеро. Отец погиб на заводе, его раздавило балкой. Хозяин сказал, что тот сам виноват, и ничего не заплатил. На панель идти не хотелось…

— Понятно. Видел такое…

На его щеках на мгновение вздулись бугры мышц, опали.

— Ты грамотная?

Удивлённо взглянула на него — ему что, неизвестно, что в Океании обязательны три класса образования? Похоже, нет.

— Читаю, пишу, знаю все четыре действия математики.

— Четыре?

Улыбнулся.

— Не вижу ничего смешного!

— Это не к тебе. К вашей программе обучения.

Вздохнул.

— Понятно. Торговать на бирже умеешь?

— Нет…

— Какое‑нибудь ремесло?

— Немножко шить… Мама научила…

— Скучаешь по ней?

Вновь опустила голову, но ответить не успела — в двери постучали, вошли две горничные, которых она видела раньше. Одну, правда, мельком. Её… Пока непонятно, кто, сделал приглашающий жест:

— Ставьте кофе и присаживайтесь, девочки. Мне надо с вами побеседовать.

Высокая поставила поднос на стол, и молодой человек подхватил кофейник, быстро налил две чашки. Положил в них сахар, подвинул одну к шанге.

— Попробуй. Тут конфеты, пирожные. Не стесняйся. И вы, девочки, подвигайтесь ближе. Разговор у нас намечается интересный.