Константин Калбазов - Боярин

— Четыре.

— Четыре? Хм. Но с другой-то стороны, а сколько еще должно быть. Да только, где у них будет порт? Ивангород? Но коли швед придет, то сразу перекроет реку.

— То мне не ведомо. Скрытен, Иван Архипович страшно. Знаю еще, что в Окрестностях Замятлино и Острова уж больно часто звучит пушечный гром, да пищальная пальба, словно сражение великое случилось. Поговаривают, что новый староста Вилякского повята, летом был бит под Замятлино, а сегодня, дружбу с Карповым водит. И вроде как сержантов из Карповской дружины видели у ляхов. Да пушки новомодные, кои только на заводе в Замятлино льются, там так же приметили.

— Помогает ляхам? А это-то ему зачем? — Искренне удивилась Лиза.

— Да ктож его ведает. С другой стороны, худой мир, лучше доброй ссоры. Вот только на все это серебро течет рекой. Откуда только и берется. Нет у него столько, и быть не может. Вот, княгиня и все, что мне ведомо. И шведы знают не больше. А от того, шведский посол ярится с каждым днем все больше, и не ведает, как ему быть. Но на всякий случай гарнизон в Нарве шведы увеличили до двух тысяч солдат. И в Риге теперь стоит пять тысяч. А тут еще и слушок прошел, что молодой король, в Стокгольме собирает эскадру, и войска. Чуть не десять тысяч. Сила!

— И откуда те сведения? — Задумчиво поинтересовалась Лиза.

— Частью от проверенных людишек. Частью просто слухи.

— А Карпов стало быть молчит?

— Молчит, как рыба, — подтвердил боярин.

— Хм. Странно все это. Сам посуди, сейчас-то народ ярится, мол только пусть сунутся, ишь чего удумали, секреты чужие выведывать, да грозиться, только пусть сунутся. И все вроде бы выглядит ладно. Но ведь как только сунутся, и принесут в дома первое горе, народ в том станет винить Ивана Архиповича. Потому как шведы придут с именем Карпова на своих знаменах. Столько трудов положить на то, чтобы заработать доброе имя, и в одночасье пустить все прахом? Не верю, что он настолько глуп.

— Так и я не верю. По мне, так ему остается только одно…

— Самому идти войной на шведов и бить их на их же земле. Мало ли что на границе случается, — оборвав боярина, закончила мысль Лиза.

— Вот именно, — подтвердил Пятницкий. — Да только глупость то несусветная. Пусть он тайком собрал даже три полка. Ты поди разгрызи хотя бы ту же Нарву. А сунуться, чтобы уколоть, да назад уползти? Ну разозлит он шведа. Так тот еще и лишний повод для войны сыщет. И опять Карпов проиграет, потому как все его старания на Псковской земле прахом пойдут.

— Хм. Карпов не так уж и прост, Ефим Ильич. Он умен, ловок, и способен преподносить сюрпризы. Вот только, что он удумал на этот раз? Как и с турками рассчитывает на помощь Николая.

— А она придет?

— Николай развязался с войной на юге. Армия полностью укомплектована и готова выступить в поход. Только приказ отдай. И я с ним уж списалась по этому поводу. Более того, он решил провести весенние маневры на смоленщине.

— Хм. Менее двухсот верст от границы Пскова.

— Вот именно. Так что, одни мы в любом случае не останемся.

— Но, там ить еще и больше сотни верст по Новгородской земле.

— Да нешто новгородцы посмеют козни строить, — отмахнулась Лиза. — Это из-за купца-то, коий в преступных деяниях был уличен, и кои были доказаны? Не станут они из-за этого ссориться с Николаем.

— Твоя правда. Глупо бы было, — вынужден был согласиться Пятницкий.

Лиза ненадолго задумалась. Вот так. Поговорили, поговорили, и ни к чему не пришли. Но ведь Карпов что-то задумал. Не мог не задумать. Не тот он человек. А может не гадать, и прямо спросить его о том? А что такого? Вот только до того, надо бы понять, как к нему относиться.

— Л-ладно о том. В приказ-то проводишь, Ефим Ильич? — Прекращая разговор, поинтересовалась Лиза.

— Так ведь… — Растерянно начал было и осекся Пятницкий.

А и то. Он тут в таком сознался. Такое рассказал. Нет, сделать-то она ему ничего не сможет. Все доказательства, и видоки кроме Горячинова, уж в сырой земле. Но факт остается фактом. Так чего она еще хочет там сыскать-то? Но встретившись с ней взглядом, пожал плечами.

— Сейчас желаешь, аль после?

— Сейчас, — решительно тряхнула головой Лиза.

— Ну, тогда пошли, чего стоять-то.

Странный все же этот напиток, кофе. Непривычный горький и одновременно терпкий вкус. Но что есть, то есть, бодрит он очень хорошо. Вот так выпьешь чашку, и глаз уже не сомкнуть. Тут главное поначалу притерпеться к вкусу, а там он даже нравиться начинает. Правда, еще придется привыкнуть и к его высокой цене. Что чай. Кофе куда дороже.

Впрочем, лешакам эти зерна были положены по нормам довольствия. Во время боевых выходов, горячая кружка кофе очень даже помогала взбодриться, после изнурительного броска. Или вот как сейчас, когда действовать приходилось ночью, и рассеянное внимание могло стоить жизней товарищей.

Сашка отпил горячий взвар, и довольно выдохнул, разгоняя кружащийся над кружкой пар. Хорошо-о. Повел взором вокруг, осматривая всех девятерых. Он десятый. Двое на посту, вне подвала с каменными сводами. Все в звании не ниже десятника.

Сегодня в его группу вошли только ветераны. Чудно такое говорить про парней, из коих самому старшему едва минуло двадцать два года. Но все они прошли суровую школу. Охотились на разбойничьи ватаги, дабы набраться опыта. Били шляхтичей, отчего-то рассматривавших Замятлино как достойный трофей.

На каменных ступенях послышались шаги. Саня, отставил кружку, и подхватил свою воздушку, с навинченным на нее глушителем. Ну мало ли что могло случиться. Все же они сейчас на территории противника. Парни так же не стали отсиживаться, и похватав оружие, рассредоточились по подвалу, беря вход на прицел.

— Господин Александр, это я, — обозначился хозяин дома.

Но Сашка и не думал расслабляться. Хозяин что, он немец. Житель Нарвы. И кто знает, что могло закрасться в его голову. Вдруг взыграло чувства верноподданного, и он решил упредить шведов о грозящей опасности. И вот теперь лешаков будут брать тепленькими.

— Порядок командир, — послышался вдогонку голос Митрохи.

Вот теперь и впрямь порядок. Саня даже представить не мог, что могло случиться, чтобы Мирофан предал своих боевых товарищей. Чай уже два с половиной года, как в лешаках. В смысле, раньше-то они были в штурмовиках. Но вот как прозвали их летом лешаками, обозленные ляхи, так то имечко за ними и закрепилось. Да еще и боярин своей волей определил.

— Ну что там, Фридрих Францевич? — Когда хозяин наконец появился, поинтересовался Саня.

На этого добропорядочного немецкого лавочника вышел Кузьма Платонович, что ведает всеми тайными делами боярина. Поначалу подловил его на мелких грешках, да постепенно опутал, как паук мотылька, угодившего в его паутину. Перед этой операцией, лавочника разлучили с семьей. Оно и лучше так. Мало ли чем обернется штурм. А так, они точно не пострадают.