Александр Чернов - Чемульпо – Владивосток

– Ладно, Вадик. Как ты сюда прополз, мы с Василием поняли, теперь объясни нам, а ЗАЧЕМ ты нам тут нужен, живой и здоровый. С Василием понятно – офицер, спецназ, сплошные плюсы для нашего положения и грядущего абордажа. Я – вынужденно командир «Варяга» и лучший спец в грядущих событиях на несколько лет вперед на борту, а по путям развития техники – так на десятилетия вперед наметки помню. А ты нам на кой, лишний балласт? Ты кто, студент меда пятого курса, так? Какие у тебя полезные знания, которые можно применить в данной эпохе? Ноль ты без палочки без своей диагностической аппаратуры образца начала двадцать первого века! А если ты рассчитываешь на мои дружеские чувства, то после того, как я от Василия узнал, что это ТЫ меня подвел под монастырь, лучше и не мечтай.

– Знаешь, Петрович, на твои дружеские чувства я и не рассчитывал. Поэтому подстраховался. Во-первых, вам поддержка с самого верха не помешает, я думаю?

– Дорогой Вадик, твоего папы-профессора с его знакомствами тут нет. Тем более моего босса, который и был его главным знакомством «наверху». Так что вернись в реальность и не обещай нам того, чего у тебя нет.

– Зато тут есть император Всероссийский Николай Второй, у которого сын родится больным гемофилией. Это несвертываемость крови, а пара родственников страдают от пневмонии недолеченной. Ну и еще он легко поддается внушению, судя по истории с Распутиным.

– У тебя нет никакой аппаратуры, нет антибиотиков, ни хрена у тебя нет, чтобы Николашке предъявить. Как там в той старинной рекламе было? «Слова твои пустые обещания!» Я уже молчу, что гемофилию и у нас лечить пока не научились, это же генетическое заболевание.

– Лечить – нет, не научились. А вот облегчать состояние больного, если у него болезнь в легкой форме, а цесаревич при тяжелой до 1918-го просто не дожил бы, можно простыми переливаниями. Свертываемость временно улучшается, если по-простому. В нашей истории первые переливания были в 1914-м, так что ускоряем всего на десять лет. А группы крови, технология их распознавания и то, что переливать лучше плазму крови, отделенную на центрифуге, – это уже мое личное ноу-хау. Сутки почти за компом сидел и как попугай зазубривал, КАК это можно сделать в начале века.

– А кто ты ТУТ такой, чтобы тебя к императору вообще допустили? Младший врач с пусть героического, но рядового крейсера? Это все равно, что у нас к президенту на личный прием пробиться полковому доктору из Чечни…

– Василий, а тут ты не прав. Положим, один раз к Николаю мы нашему доктору доступ обеспечить сможем…

– Как?

– Николай зело любит всякую мистику. Так что если ему из Циндао дать телеграмму с датами гибели «Енисея» и «Боярина», то на прием можно рассчитывать. Пока Вадик доберется до Одессы, они как раз погибнут.

– Петрович, а ты помнишь, когда они должны потонуть?

– Вадик, забудь о Петровиче, на людях ляпнешь – придется списать тебя на берег как психа. Я – Руднев Всеволод Федорович. А насчет помнить, когда они затонут – обижаешь, тут уже я в теме, как ты с переливаниями, а Василий со спецоперациями.

– А они точно потопнут по графику? Наша эскапада вчерашняя на их судьбу не повлияет разве?

– Они оба завтра подорвутся на своих минных заграждениях, которые будут ставиться по довоенным планам. Что бы мы на «Варяге» здесь ни вытворяли, этого нам не изменить. А вот воспользоваться этим мы очень даже можем!

– А я хотел ему его дневники за 1904 год, за январь процитировать, то-то мужик удивился бы с его-то преклонением перед мистицизмом.

– Ну так и процитируй, раз уж выучил, «Машу каслом не испортишь», как говаривал поручик Ржевский.

– Хорошо, уговорили. Когда мы отходим на катере, Петрович?

– А кто такие «мы», прошу прощения? – С нескрываемым сарказмом спросил Балк.

– Да, Вадюш, мне вот тоже интересно, чего это ты себя на «мы» вдруг стал называть-то? Тебе царем точно стать не светит, тебе его только уговорить надо, а не подменять, – весело поддержал его Руднев, уютно (насколько это вообще было возможно с пробитой в трех местах осколками обивкой и перебитой ножкой, под которую подложили пару книг – плотники все еще были заняты латанием более важных, чем капитанское кресло, вещей) развалившийся в кресле.

– Ребята, вы чего, меня одного отправите, что ли? – Даже привстал от возбуждения Вадик, всегда бывший домашним мальчиком, которому до сих пор ничего сложнее спаивания Карпышева в жизни делать не приходилось.

– Нет, конечно, пара мехов и куча раненых, а ты на что рассчитывал?

– Мужики, но я же…

– Хватит истерик! Еще расплачься мне тут! Ты, во-первых, сам мужик, во-вторых – морской офицер, а в-третьих, ты что, правда думаешь, это ТЕБЕ будет тяжело? Тебе надо дойти до порта, дать интервью в газеты о гибели «Варяга» и отправить телеграмму царю! Расслабься, текст твое альтер эго – доктор составит. Добавь туда даты гибели «Боярина» и «Енисея», сам на пароход и в Одессу, оттуда курьерским в Питер. Там – дожать Николая на сохранение в тайне истории с «Варягом» и на отсылку команд для гарибальдийцев во Владик. А нам с Василием всего-навсего выиграть войну! Вдвоем, блин!

– Стоп. Федорыч, у тебя тут нестыковка. Если из Питера на Дальний Восток отбудут команды на два «Гарибальди», а у берегов Японии пропадут «Ниссин» с «Кассугой», то об инкогнито можешь забыть. Нас тогда будут искать и, скорее всего, перехватят.

– Тут ты, брат Василий, прав. Надо бы как-то замаскировать. О! Идея. В России всерьез думали о покупке у Аргентины двух гарибальдийцев, но не срослось – бабки да откаты не поделили. Исполняющий обязанности начальника Главного морского штаба Рожественский заявил, что они не вписываются в концепцию комплектования нашего флота, не подходят по типу. Видать, с ним не поделились. Или с кем повыше, а ему объяснения искать пришлось. А что, если официально они из Владика на пароходе отбудут принимать аргентинские крейсера, скажем, на Яву? Как, Василий, прокатит?

– Возможно, но только если никто, кроме Николая и Вадика, в Питере об истинном назначении этих экипажей знать не будет. Так с ходу лучше ничего не придумаю… И еще, ведь Япония запросит у Аргентины, правда ли та продала крейсера России?

– Угу, а потом еще Англия ноту заявит, что, мол, нельзя воюющей стране продавать оружие. Но самое смешное, что Аргентина будет искренне отрицать, что продавала их России. Пусть японская разведка и дипломаты помучаются!

– Ребята, да я не путешествия боюсь, как мне одному уломать Николая-то? Он же самодержец Всея Великая, Малая и Белая Руси! Князь Финский, государь Туркестанский и прочее, прочее, прочее [56]. А я кто? Тут одного лечения сына и дядьев не хватит. Я же не волшебник и не гипнотизер, в конце концов! Ладно бы с тобой, Петрович, или с вами, Василий…