Александр Чернов - Чемульпо – Владивосток

Неплохое начало войны, крейсера еще пригодятся Японии. Вряд ли все остальные русские командиры окажутся трусами под стать этому Рудневу. Решающие битвы еще впереди, а их «Варяг» станет самым мощным бронепалубным крейсером в составе императорского флота».

Не дойдя до «Асамы» примерно шесть кабельтовых, бросил наконец якорь и «Кореец», шедший с флажным сигналом по международному своду «Высылаю парламентера для переговоров».

На мостике «Асамы» некоторые офицеры крейсера и штаба отряда были весьма обеспокоены чрезмерным сближением с потенциально враждебным кораблем. Что и понятно, ведь в детали своего общения с командиром «Тэлбота» контр-адмирал их не посвящал. По мере неторопливого приближения русской канонерки чуть было не занервничал всерьез и сам Уриу. И только разглядев на палубе «Корейца» зачехленные орудия и почти полсотни слонявшихся без дела моряков, с любопытством глазевших на «Асаму», контр-адмирал отменил уже отданный командиром крейсера приказ о наборе и подъеме сигнала «Стой, или открою огонь».

В конце концов, главное – не сорвать удачное начало переговоров. И так вчера приняли выход из бухты «Корейца» за попытку помешать десантным транспортам. Нервы на пределе, оно и понятно – первый день первой войны с великой европейской державой. Это не китайцев гонять, что для самураев привычно. И как там все складывается у Порт-Артура? Известий от командующего пока нет. Взвинчены все.

По этой причине Уриу отказал командиру «Асамы» капитану первого ранга Ясиро в просьбе разрешить навести на «Кореец» орудия главного и среднего калибра. Один слишком нервный наводчик – и прощай бескровная победа и целый трофей. В конце концов, эта старая лодка все равно ничего «Асаме» не сделает, а пугать русских до начала переговоров не стоило. Рано.

В бинокль было видно, как с «Корейца» на катер, до этого шедший за ним на буксире, перебрался офицер. «Наверное, сам Руднев пожаловал, раз ради него погнали канонерку, кого попроще отправили бы сразу на катере», – ехидно подумал Уриу, представив, как русский каперанг при параде, в треуголке и со шпагой будет карабкаться по бортовому трапу у переднего среза. Кормовой, по понятной причине полной боеготовности корабля, никто на японском флагмане ставить не собирался.

Но русских, находившихся в катере, отсутствие парадного трапа, похоже, ничуть не смутило. Сначала они нахально подошли к корме «Асамы» и только потом, так и не дождавшись его спуска, продвинулись вдоль борта вперед и ошвартовались под баковым бортовым трапом у носового каземата японского крейсера. Судя по тому, с какой скоростью плелся катер и как обильно при этом дымил, его машины и правда были не в лучшем состоянии. Бейли, скорее всего, не обманул и в отношении технического состояния «Варяга».

Неожиданно сноровисто поднявшийся на борт моложавый офицер с лихо подкрученными усиками был встречен на баке крейсера лейтенантами Иида и Нарута, после чего немедленно препровожден на мостик к контр-адмиралу. Откозыряв и представившись лейтенантом Берлингом, он заявил, что прибыл для вручения послания командира «Варяга» лично в руки японского командующего.

«Странно, – с легким привкусом раздражения отметил Уриу, – вообще-то, по логике вещей, на переговоры о капитуляции Руднев должен был прибыть сам. Или он ожидает на «Корейце» проведения второго раунда, а его лейтенант – не более чем прощупывание почвы? Интересно, догадывается ли этот молодой человек о том, что их ждет? Скорее всего, нет, уж больно дерзко и самоуверенно смотрит».

Примерно представляя себе общий смысл послания, японский адмирал неторопливо, смакуя момент, вскрыл его. На единственном вложенном листке был текст следующего содержания:

Контр-адмиралу Императорского японского флота, младшему флагману второй боевой эскадры и командующему отрядом кораблей на рейде в Чемульпо Уриу Сотокичи.

Сэр! Ввиду начала военных действий между Японией и Россией, о чем вы меня любезно уведомили, и нарушения Вашими боевыми судами нейтралитета корейского порта Чемульпо, я имею честь почтительнейше просить вас капитулировать и сдать вверенные вам суда не позднее 18:00 27 января 1904 года.

В связи с высадкой японских войск в порту Чемульпо предложить вам вариант разоружения и интернирования не имею возможности. В случае вашего отказа я буду вынужден уничтожить Ваши суда всеми доступными мне средствами.

Имею честь быть Вашим почтительнейшим слугой.

Командир крейсера «Варяг»

Императорского российского флота,

старший начальник над всеми российскими кораблями

и судами на рейде Чемульпо,

капитан первого ранга В. Ф. Руднев [9].

По мере чтения в голове Уриу выстраивались и рушились десятки идей и теорий: «Если это капитуляция «Варяга», то я – император Кореи! Черт бы побрал Бейли и Руднева, они что, заодно?! Маловероятно… Но даже если так, то в какие игры они играют? Зачем передавать мне мой же, немного переделанный, ультиматум? Эскадра готова к бою, «Варяг» без хода, шансов у него как не было, так и нет. Вернее их стало меньше чем «нет» – русский крейсер стоит на якоре под прямой наводкой моих орудий…

Что они этими глупостями выиграли? Полчаса времени? Или это обещанный Бейли блеф Руднева? Но почему тогда такой наглый и глупый? И зачем «Кореец» обвешан парусами и выглядит как пугало, а не боевой корабль? Впрочем, возможно, это объясняет, почему прислан лейтенант. На второй раунд стоит ожидать кого-либо посерьезнее, того, кто может сам принимать решения», – при этом ни один мускул не дрогнул на бесстрастном лице контр-адмирала.

«Восточная школа, – подумал про себя Берлинг, – как жаль, любезнейший, что я не увижу выражение твоего лица минут через двадцать. Ну, ничего, обойдусь собственным воображением. Главное, что «подарочек»-то уже на месте, а ни ты, ни твоя камарилья ничего не заметили…»

– Передайте вашему командиру, господин лейтенант, что я готов обсуждать только капитуляцию ЕГО кораблей. Но не моих. Все, на что он может рассчитывать – это пропуск «Сунгари» с некомбатантами в ближайший нейтральный порт под конвоем одного из моих крейсеров. «Варяг» и «Кореец», так или иначе, останутся в Чемульпо, а вот на поверхности моря или на его дне – зависит от вашего начальника, капитана Руднева. Это мое последнее слово. И пусть в следующий раз потрудится прибыть сам, потому что его время истекает. Если через час мы не придем к соглашению, я открываю огонь. Все ли вам ясно?

– Так точно! Господин контр-адмирал, господа офицеры, разрешите откланяться, честь имею! – Берлинг, который, казалось, совсем не был удивлен услышанным, коротко козырнул, ответив столь же незаметным кивком головы на «микроскопические» прощальные поклоны японского адмирала и его офицеров, после чего, сопровождаемый лейтенантом Нарута, быстро спустился с мостика, направляясь к трапу.