Вячеслав Шалыгин - Секретный фронт (СИ)

Применительно к текущей ситуации… не следовало путать ситуацию с проституцией, как в анекдоте про Василия Ивановича и Петьку. То есть, глупо было думать, что товарищ Варвара резко сделалась другом просто так, из внезапно нахлынувшей личной симпатии. Скорее, она приняла некое решение или получила ценное указание и теперь преследовала личные корыстные цели, либо действовала в интересах государства. Первое обиднее, второе – тревожнее.

- Слушаю вас, Варвара Александровна…

- Просто Варвара, - и снова улыбка, теперь без дураков, на поражение.

Опасения подтвердились. Товарищ Варвара несколькими едва уловимыми телодвижениями дала понять, что интересуется Леонидом чуть больше, чем того требуют должностные инструкции. Проще говоря, начала слегка кокетничать. Совсем немного, этак интеллигентно, чтобы не спугнуть.

«А будь я попроще, она подмигивала бы более откровенно? Или расстегнула бы пару пуговиц на блузке? Что она задумала? Или что ей приказали? Нет! Не так надо формулировать вопрос. Почему она вдруг пошла на контакт второй степени? – Леонид мысленно прокачал варианты и его осенило. – Неужели я первый, кто расшифровал записи?! Тогда в углублении контакта нет её интереса, это идея кураторов из КГБ, точно. Если, конечно, она сама не из Конторы».

Версия, что простейший шифр поддался только Леониду, не выдерживала никакой критики. Но другие варианты в голову не приходили. Чёрт! В неё теперь вообще ничего не приходило, даже кровь! Вся отлила куда не следует. Всё-таки два года холостяцкой жизни это перебор. Алёна ушла 8 марта две тысячи пятнадцатого, дата примечательная, не забудешь. С тех пор Леонид сторонился женщин, кроме мамы и сестры. И ничего вроде бы, привык за два года подменять всякие дурные мысли работой и не смотреть на сотрудниц или знакомых дам, как на женщин. Ну, не в плане этикета, а в том самом смысле… в интимном.

«За два года? Уже почти два с половиной! Да и смотреть на Варвару равнодушно просто невозможно! У моих сотрудниц не тот класс или что там… уровень притягательности? Короче говоря, всё не то! От макушки до каблуков. А тут…»

Леонид вдруг очнулся и резко опустил взгляд. Он даже коротко выдохнул и склонился почти к столешнице, будто бы сорвался с крючка.

Происходило что-то непонятное. Ни с того, ни с сего Зимин вошел в какой-то гормональный штопор и принялся обожествлять Варвару Александровну, которую ещё минуту назад воспринимал исключительно ровно.

«Какого фейхоа?! Куда меня понесло? И с чего вдруг?»

Леонид медленно выпрямился и вновь посмотрел на Варвару. Не в глаза, в район подбородка. Она снова улыбалась, будто бы ничего не произошло.

- Хотите чаю или кофе? – Голос у неё сделался бархатным.

«Дьявольщина! – Леонид почувствовал, что его снова охватывает нездоровая дрожь. – Это гипноз? Ну не любовь же. Точно, гипноз. Она хочет подчинить меня или хотя бы деморализовать».

- Разве здесь можно? – Зимин скользнул рассеянным взглядом по бумагам.

- Здесь нельзя, но есть буфет. Хотите сделать перерыв?

- Я только начал… - Леонид осекся. – Да, пожалуй, кофе не помешает. Спасибо. Вы…

- Я составлю вам компанию, - закончила его мысль Варвара. – Можете оставить бумаги на столе, их никто не тронет. Идём?

Что оставалось делать? Леонид поднялся, одернул рубашку, свежую, но отглаженную чисто по-холостяцки, без вдохновения, и пошел, словно привязанная лодка в кильватере красивой яхты. Сходство усиливали грациозные покачивания корпуса яхты ниже ватерлинии. Обтягивающая форменная юбка подчеркивала идеальные формы Варвары Александровны.

«Ещё одна такая аллюзия, матрос Зимин, и вам каюк, - внутренний голос походил на сочный бас мичмана Петракеева, самого колоритного персонажа на борту минного тральщика «Бесстрашный», приютившего в своё время Леонида на все три года срочной службы. – Надо встряхнуться. Не любовь же это с первого взгляда, на самом-то деле! Обычные чекистские фокусы. Они это умеют. Но почему именно я? Я ведь мог и вовсе не заявиться в этот спецархив. Просто попал под раздачу? Ничего личного, как говорят в буржуйских боевиках? Вот ведь угораздило!»

Буфет располагался за пределами особо охраняемой зоны, однако проблем не возникло ни при выходе из спецархива, ни по возвращении. Суровые тётеньки, охрана и милиция сделались расслабленно-лояльными и даже не взглянули на прицепленный к нагрудному карману пропуск.

И кофе в буфете подали не абы какой, растворимый, а натуральный. Правда, из кофемашины, а не сваренный вручную. Впрочем, для общепитовского заведения и это был высший пилотаж.

- Сливки?

Столик был застелен ослепительно белой скатертью, с которой почти сливались белоснежные чашки, сахарница и прочие кофейно-чайные причиндалы. Всё в тон ровным красивым зубкам Варвары.

- У вас тут… весьма… на уровне, - промямлил Зимин, почему-то невольно краснея.

- Государственное учреждение культуры, - Варвара пожала плечами. – Наше министерство очень требовательно. В культуре нет мелочей, как и в медицине. Это ведь тоже здоровье граждан, только моральное.

- Моральное? – Леонид хмыкнул. – Не думал, что есть ещё и такое здоровье.

- Классификация Всемирной организации здравоохранения определяет два вида: физическое и душевное, оно же психическое, но советская наука давно опередила костную западную систему и расширила понятие здоровья.

- Да, да, я понимаю, - Зимин уткнулся взглядом в чашку.

Пенка на поверхности кофе медленно плыла по часовой, образуя ближе к стенкам чашки орнамент, сильно напоминающий дизайн олимпийской формы сборной СССР. Иностранные туристы называли его «русским узором» и скупали шмотки с такой раскраской тоннами. Естественно, в том, что пенка образовала «русский узор» не было никакой иллюзии или совпадения. Новейшие советские технологии, только и всего. При желании можно запрограммировать чашку так, что на поверхности налитого в нее напитка возникнет любая пенная надпись, например, «Слава КПСС», ничего сложного. Другой вопрос, не будет ли это выглядеть кощунственно и даже провокационно? Ведь пена – штука поверхностная, зыбкая и короткоживущая.

- Вы серьёзно погрузились в свою работу, это делает вам честь.

- Простите меня, Варвара, - Леонид не поднял взгляд. – В этом история всей моей жизни. И побед, и поражений. Всё из-за моей способности уходить в работу с головой.

- Разве такая целеустремленность может привести к поражению?

- В личном плане – запросто, - Зимин, наконец, решился коротко взглянуть Варваре в глаза.

Больше она вроде бы не «гипнотизировала». Во всяком случае, Леонид не завис. Но очарование никуда не делось. Видимо, уже подсел.

- У вас произошел разлад в семье? – Варвара будто бы спохватилась и вскинула руки. – Ой, простите! Лезу, куда не следует.