Александр Санфиров - Назад в юность

Так что стандартные упражнения из учебника Шульца я смог освоить самостоятельно. Теперь я мог приступить к достижению высшей ступени тренировок — самосозерцанию.

И здесь, как и в начале тренировок, у меня долго ничего не получалось. Но постепенно мои попытки вызвать в сознании яркий образ стали успешнее. Сначала яркий красный шар, потом разные геометрические фигуры и, как завершение, моя Аня, почти с фотографической четкостью запечатленная памятью.

Надо сказать, тренировки очень положительно сказались на моей памяти. Я многое вспомнил из первой жизни, казалось, забытое навсегда. Очень часто, выходя из самосозерцания, я хватал авторучку и лихорадочно записывал все, что вспомнил в этот раз. Но вот дойти до глубины самосозерцания, погрузить себя в «нирвану», как выражался Шульц, у меня пока не получалось.

Хотя считалось, что в этом состоянии человек может сам сформулировать ответы на себе же заданные вопросы и получить их в виде зрительных сновидных образов. Я упорно трудился и надеялся, что дойду и до такого состояния сознания.

Вот в такой непрерывной учебе и работе у меня прошел третий курс. Экзамены я привычно сдал на пятерки и, как говорили мои преподаватели, уверенно шел на красный диплом. В один из июньских деньков меня нашел Аркадий Борисович и сообщил:

— Ну что, ты выиграл счастливый билет. Чазов берет тебя к себе. Через три года ты оканчиваешь университет — и можешь собирать вещички и ехать в Москву. Твою работу он очень подсократил, убрал все, что ты там напророчил, кое-какие методики приберег на будущее и отдал в журнал. Выйдет твоя статья как сделанная тобой под нашим с ним руководством, цени! Мы не под каждой статьей подписываемся. Короче, работай над этой темой дальше. Когда через три года приедешь, у тебя будет уже готовая диссертация.

«Наверное, я все делаю правильно, — думал я. — Пока все, что я предпринял, вело меня в Москву. Провидением или кем-то там еще, кто отправил мою сущность на пятьдесят лет назад, предопределено такое развитие событий. И мне остается только смело идти вперед, не оглядываясь по сторонам, без всяких колебаний и сомнений».

После сдачи экзаменов у меня оставалось свободное время до практики. Мы с Аней, которая тоже успешно сдала экзамены за первый курс, снова уехали к моей бабушке.

Бабушка или специально так делала, или действительно не понимала, но она опять упрямо поселила нас в маленькой комнатке с одной кроватью, мотивируя это тем, что у нее на первом этаже живет подруга из Ленинграда, а Лешка, который уже перешел в девятый класс, таскает в дом кучу парней. Дескать, нам с Аней будет очень удобно в этой комнатке, где есть отдельный вход и нам никто не будет мешать.

Аня при словах бабушки слегка покраснела, но ничего не сказала. По-моему, она была даже рада такому развитию событий.

И этой же ночью то, чего мы так долго ждали, случилось. И куда исчезла Анина стыдливость! Она сама помогала мне раздеться и, сняв с себя комбинацию, дрожа всем телом, прижалась ко мне. Слегка охрипшим от волнения голосом прошептала:

— Сережа, если бы ты знал, как долго я этого ждала, как ты меня дразнил своими прикосновениями. А сейчас ты мой, и никто тебя у меня не отнимет.

И она сама повернула меня на себя.

Я старался действовать как можно бережнее, но все равно для Ани это была болезненная процедура. Очень много крови было, пришлось даже снять простыню. Потом мы лежали и признавались друг другу в любви, вспоминали прошлые наши встречи и строили планы на будущее. И потихоньку заснули.

Утром нас стуком в дверь разбудил мой брат.

— Хватит спать, пора на рыбалку! — заорал он.

Я швырнул ботинок в дверь, чтобы Лешка ушел, но он все равно прибежал еще раз и позвал нас завтракать.

Бабушка с понимающей улыбкой встретила нас блинами с соленой щучьей икрой и чаем. А сама куда-то исчезла. Уже потом она сообщила мне на ухо:

— Простынку-то я постираю, ты ее не ищи. А девку-то ты какую нашел, надо же, еще целочка была. Ты держись ее, ой хорошая жена будет!

Мы всю неделю купались, загорали, ходили на рыбалку, а ночью занимались тем, о чем мечтали не один год. Правда, моя взрослая сущность не преминула уточнить Анин цикл, чтобы не усложнить себе жизнь непредвиденным появлением нового маленького человечка. Ему пока еще рано появляться на свет.

Когда мы через неделю с Аней ехали в автобусе домой, она, положив мне голову на плечо, спросила:

— Сережа, а когда у нас будет свадьба? Я уже в голове список составляю. Мы ведь одноклассников пригласим? Я очень хочу, чтобы Светка Ильина пришла.

От неожиданности даже пропала сонливость, которая беспокоила меня всю неделю из-за регулярного недосыпа. Затем на меня напал истерический смех, который я судорожно старался подавить, из-за чего началась икота. Встревоженная Анна сильно стукнула меня по спине.

— Сережка, ты что, от моих слов подавился? — сердито спросила она.

— Нет, Анечка, — борясь со смехом, проговорил я. — Просто тряхнуло на повороте. А свадьбу назначим, только сначала надо ведь сватов к твоим родителям заслать, чтобы все как положено было.

И Аня, успокоившись, снова начала перечислять, кого она хотела бы видеть на нашей свадьбе. Я сидел, слушал ее и укорял себя: «Андреев, Андреев, живешь вторую, данную неизвестно кем тебе жизнь, а женщин так и не научился понимать».

Когда мы приехали, то зашли вместе с Аней к нам. Мама моя уже была дома, после операции она получила вторую группу инвалидности на год и надеялась, что через год вновь выйдет на работу. Когда они с бабушкой увидели нас вдвоем, то только и спросили, когда свадьбу играть будем.

Вечером, после прихода отца, мы решили не откладывать дело в долгий ящик и, запасшись спиртным, направились в гости к Ане.

Явившись в Уреку, я понял, что здесь нас уже ждут. Мой будущий тесть был на удивление трезв и наряден, ну а про женщин я и не говорю. Ани же пока не было видно.

Мой отец, входя в непривычную для него роль свата, начал:

— Здравствуйте, уважаемые Борис Васильевич и Надежда Николаевна! Донесла до нас молва, что есть у вас товар хороший, незалежалый, а у нас купец есть молодой да неженатый. Не согласитесь ли вы отдать товар за нашего купца?

— Для удалого купца наша девица хоть куда! — пробасил Борис Васильевич и с надеждой уставился на сумки, что мы принесли с собой.

— Ну давай, сват, обнимемся, ведь родственниками будем.

Он обнял моего отца, который был, в общем, нехилым мужиком, так, что у него дыхание перехватило.

Но дело свое отец не забыл:

— А где же невеста? Может, люди неправду говорят и совсем не хороша собой, раз прячется в уголке?

Когда к нам вышла Аня, мой отец изумленно поднял брови: