Весельчак Ситх - Астромех Эрдваныч 3

- Изменить галактику так, чтобы нам никто не мешал, пожалуй, будет сложнее, чем я думал, - сдерживая смех, прокомментировал Скайуокер, и, глядя на окончательно ставшую пунцовой от смущения Падме, расхохотался, а та, не выдержав, вскоре тоже присоединилась к нему.

Отсмеявшись, он огляделся по сторонам, и заговорщицким тоном произнес:

- Ну, если сейчас это нельзя, есть еще одна вещь, которую я давно мечтаю сделать, - и, дождавшись, когда девушка чуть успокоится и проявит любопытство, пояснил. - С того момента, как мы тут, уже два с половиной часа, мне все время хочется... Покататься на этих толстых шааках! Ты не против?

Осторожно подойдя к самому крупному из мирно пасущихся толстяков, падаван провел ладонью перед его мордой, и, сложив ноги под себя, уселся прямо перед животным. Правой рукой он продолжал мерно водить из стороны в сторону, а левой, несколько раз осторожно коснулся морды зверя. А затем, когда в глазах того пропал страх, одним движение запрыгнул на покатую спину, и, направляя животное коленями, под недоуменными взглядами остальных шааков, подвел его к изумленно смотрящей на это девушке.

- Залезай! - предложил он, протягивая ей руку.

Падме несколько мгновений колебалась, а затем поднялась и сделала шаг на встречу. И сама не поняла, как очутилась в объятьях Энакина. А тот, дав шааку шенкеля (5), заставил его сделать круг по лугу, все наращивая и наращивая скорость.

Остальные толстяки, видя столь непонятную вещь, происходящую с их вожаком, сначала прекратили жевать, затем опасливо отступили, и, наконец, когда тот перешел на бодрый галоп, бросились наутек. В этот момент стадное чувство взяло верх над Силовым Внушением, и вожак, издав панический визг, резко и неожиданно прыгнул. Не имея опоры, экс-королева и падаван рухнули на траву.

Падме испугано закричала, но ожидаемого удара не последовало - она мягко коснулась земли, а затем Энакин придавил ее сверху своим немалым весом. И это было даже приятно. Они просто лежали и смотрели друг другу в глаза, а потом, не сговариваясь, рассмеялись.

- Ваша целый? Ваша не убейся? - спросил подбежавший командир гунган.

Его снаряжение было перепачкано в грязи и иле, а в глазах читалось неподдельное беспокойство.

- Все в порядке, капитан Глисс, - ответил Скайуокер, помогая Амидале встать.

- Пожалуй, мы вернемся в Варыкино. А то точно устроим "совсем люби-люби", и смутим ваших солдат, капитан, - произнесла она.

- Моя принял. Сейчас подготовляй лодка, - козырнул тот, и, отходя, прижал пальцами ларингофоны (6), отдавая какие-то распоряжения.

Несмотря на то, что пожилой гвардеец с парой "Стражниц", получив сообщение от гунганского командира, быстро пригнали гравиглисер, на виллу удалось добраться только на закате. Сперва Амидала углядела очень живописное местечко на берегу, к которому непременно следовало причалить, а затем Энакин, позаимствовав у охраны подводный буксировщик, полчаса то "исследовал" дно озера, то пугал водоплавающих птиц, стремительно вылетая из воды, и делая в воздухе невероятные сальто и кульбиты. Ему хотелось затащить купаться и Падме, но та смущенно призналась, что не взяла купальный костюм.

После ужина, сидя у горящего камина, они пили легкое вино, глядя на отблески огня в глазах друг друга. Падме одновременно и боялась и страстно желала того, что должно было случится. Слова им были не нужны. Но он, все же собрав воедино все мучающие ее страхи и вопросы, попросила:

- Может не надо, Эни? Пока еще не поздно...

- Падме!? Для меня уже поздно... Я опоздал на десять лет, - тихо произнес он, и, набрав воздуха, как перед прыжком в воду, продолжил. - С тех пор, как ты зашла в лавку Уотто, я не могу представить жизни без тебя! Все эти годы, на самых опасных заданиях, я мечтал о том, что вернувшись, включу комлинк, и вновь увижу тебя, услышу твой голос... Что когда-то мы сможем быть вместе. И от мысли, что этого не произойдет, я задыхаюсь. Ты стала частью моей души. И я не смогу жить без тебя!

- Прошу, Эни, не надо... - шепотом сказала она. - Я знаю, что мы приговорены друг к другу. Все эти годы за мной пытались ухаживать многие мужчины, а я ждала. Ждала мига, когда услышу тебя, и все мои проблемы покажутся ничтожными. Ты давал мне то, чего мне больше всего не хватало: простоту среди интриг, честность и наивность среди фальши и лицемерия, а главное, уверенность в том, что для нас нет ничего невозможного... Но сейчас я боюсь. Мы не сможем быть вместе!

- Почему? Ведь я люблю тебя, Падме! - его голос от волнения слегка сорвался, и, смутившись, Энакин добавил уж тихо и умоляюще. - Я знаю, что и ты меня любишь...

- Да! Но эта любовь погубит нас, Эни! - чуть не плача сказала она. - Ты джедай, я сенатор. Мы никогда не сможем быть вместе... А скрывать правду от всех... Я не смогу так жить. И ты тоже.

- И это единственная проблема? - удивленно спросил он. - Ты же сама сегодня сказала, что именно нам надлежит изменять эту галактику. Между прочим, как раз потому, что мы те, кто мы есть. А тут и менять ничего особо не надо. Где сказано, что супругом сенатора не может быть джедай, и наоборот?

- Но ваш Кодекс? - на этот раз удивилась уже она.

- Я же тебе говорил? В Кодексе нигде нет прямого запрета на брак, а трактовки и пояснения исправно меняются, часто на противоположные, каждые несколько столетий. У мастера Уорти спроси, или у мастера Джина.

- Но что о нас подумают...

- А мне плевать на мнение сенаторов, - перебил ее Скайуокер. - Кроме одного, разумеется. А что касается Совета и других джедаев... Зависть, в отличие от брака, Кодексом прямо запрещена.

- Я серьезно, - наконец улыбнулась Амидала.

- И я серьезно. Нам надо только немного потерпеть, до того как я смогу влиять на принятие решений... А если нет, что же бюст в библиотеке Ордена тоже неплохо. Тем более, как раз возле Квай-Гона будет (6).

- И ради меня...

- Ради нас, - вновь перебил ее падаван. - К тому же, я не зря говорил про бюст. Как минимум, надо сначала постараться изменить систему, а уж если не выйдет...

- Про что я и говорила: у тебя все так просто, - рассмеялась она.

- Ну, если ты не придумаешь еще чего-то сложного... - в тон ей ответил Скайуокер, подхватив Падме на руки, а, когда та вскрикнула, поцеловал в губы, и понес в спальную.

Утром первые лучи светила пробились сквозь занавески, и осветили смятую постель, разбросанные по комнате вещи и двух лежащих в обнимку молодых людей. Отразившись от хрусталя люстры, они заиграли на лице девушки, и та проснулась.

Улыбнувшись новому солнечному деньку, она совершенно счастливая, попыталась снова уснуть. Но легкое ощущение тревоги не давало ей вернуться в страну грез. Экс-королеву тревожило чувство, что она что-то упустила. Стараясь не разбудить Энакина, Амидалп потянулась за пультом на тумбочке, но падаван сразу открыл глаза, и встревожено спросил: