Александр Чернов - Одиссея крейсера Варяг.Чемульпо-Владивосток

- Вы тут все нам красиво напели, а как дойдет до дня расчета, кто нам гарантирует, что мы эти полуторные деньги получим? - не унимался Бельгенский, на глазах которого шли прахом результаты трехмесячной работы, - кто нам гарантирует, что мы вообще хоть какие-то деньги в срок получим, а не как в этот раз?

Банщиков уже набрал в грудь воздух, чтобы окончательно размазать доставшего его эсэровского агитатора, но не успел.

- Мы гарантируем, - раздался от ворот цеха не слишком громкий, но властный голос.

Обернувшись в сторону говорившего рабочие, с повергающим в оторопь удивлением, увидели в воротах цеха невысокую, ладную фигуру в длиннополой шинели с погонами каперанга на плечах. По прошествии нескольких секунд по толпе прошло неуловимое движение и неясный приглушенный гул: подданные, наконец, поняли, что видят здесь, прямо перед собой, Императора и Самодержеца Всероссийского, Царя Польского, Великого Князя Финляндского и проч., и проч., и проч..

Впрочем, вся эта мишура титулов сосредоточивалась в одном человеке - Николае Александровиче Романове. Авторитет царя не был подорван поражением в войне, кровью первой революции, и даже те рабочие, что с удовольствием за глаза называли его "Царскосельским сусликом", сейчас, перед лицом императора несколько растерялись.

Уверенно, в сопровождении всего лишь четырех казаков личного конвоя (лучший стрелок Преображенского полка, залезший на подъемный кран и взявший, на всякий случай, на прицел остолбеневшего от неожиданности агитатора, остался за кадром), Император прошел сквозь расступающуюся толпу к верстаку, с которого вещал Банщиков, и подал ему руку, за которую тот рывком втащил самодержца наверх. К сожалению, этот момент не запечатлела для истории фотохроника, а жаль! Картина была еще та, особенно выражения лиц работяг...

Царь повернулся к честному народу, и, выдержав короткую паузу, за пару секунд которой вокруг воцарилась почти полная тишина, произнес:

- Господа рабочие. Мы гарантируем вам, что все работы по подготовке кораблей к отправке на Дальний Восток до окончания войны будут оплачены сразу и без проволочек. Мы повелели, чтобы отныне на всех казенных военных заводах все сверхурочные оплачивались в полуторном размере. Тоже будет сделано и в отношении рабочих, трудящихся сверхурочно по заказам военного ведомства на частных предприятиях. Они так же получат доплаты за наш счет.

Мы пове... - на этом месте царь запнулся, а Вадик напрягся - кажется, Николай забыл выученную речь, или снова переменил точку зрения, на что он, вообще-то, был горазд. Но оказалось Его величество импровизировал:

- Я не могу приказать вам, господа, работать по двенадцать часов. Я могу только попросить вас об этом. Но когда вы будете принимать решение, не забывайте, что ваш лишний час на работе, может спасти жизнь какому-нибудь матросу или солдату там, в Порт-Артуре и в Маньчжурии. И это вполне может быть кто-то из ваших родных, друзей или земляков.

- Кроме этого, - продолжил царь, переждав стихийную бурю восторга, вызванную его первым заявлением, - мы пришли к выводу, что действующая в России на настоящий момент система управления и законотворчества устарела. Ибо само несовершенство ее и привело к этому внезапному нападению на нас, за что сегодня нам всем приходится расплачиваться. И сейчас, перед вами, работающими на победу России, мы обещаем, что после победы над Японией, не медля, будет созвано народное представительство - Государственная Дума, которая и должна будет разработать проект новой конституции. Свода законов, единых для всех сословий и вероисповеданий...

Все же задачи, стоящие перед нами слишком сложны, а наша Россия-матушка слишком большая страна, чтобы ей мог управлять всего один божий помазанник без помощников.

После этих слов Вадик наконец то выдохнул, и расслабился - "случайно" оказавшиеся на заводе журналисты зафиксировали и слова императора, и бурю верноподданеческих эмоций, ими вызванную. В утренних газетах они разойдутся по всей России...

Первые несколько недель осторожного капанья на мозги Николая Второго по поводу необходимости созыва Думы и принятия конституции не принесли никакого результата. Да это и не удивительно, поскольку главным в общении Банщикова с самодержцем оставались неотложные мероприятия, связанные с проблемами выигрыша текущей войны.

Отчасти в этой отстраненности Николая от внутреполитических проблем было повинно не только внутреннее сопротивление царя обсуждению неприятной для него темы. Был виноват и сам Вадим, поскольку важнейшими причинами крушения монархии в будущем выставлял проигрыш японской и германской войн, не рискуя пока вываливать на Николая страшные подробности о последствиях других его фатальных ошибок как главы государства.

А ведь каждая галочка в "списке Петровича" давалась Вадику не просто! Мало того, порой приходилось самому продумывать и принимать решения по пунктам, которые, на первый взгляд, должно было выполнять не рассуждая. Увы, ни Петрович, ни Балк, не учитывали наличия новой информации, становившейся для Вадика откровением, не учитывали они и реакции конкретных исполнителей и должностных лиц, о чем все трое там, в 21 веке просто не задумывались. К сожалению, история стирает очень и очень многое...

Взять хотя бы такой пример. Одним из первых пунктов, касающихся снаряжения на Дальний Восток эскадры подкреплений, составленной из ремонтируемых в пожарном темпе пожилых броненосцев и крейсеров, а также вспомогательных крейсеров - бывших пароходов Доброфлота и учебного корабля "Океан", стала идея оснащения их миноносками. Петрович предполагал установить на них бензиновые двигатели внутреннего сгорания, аналогичные тем, которыми в реальной истории были оснащены "газолинки" Никсона.

Заманчиво было все большие корабли, чьим предназначением в разворачивающихся боевых действиях могут стать крейсерские операции, обеспечить еще одной степенью свободы - возможностью диверсионных нападений на порты и базы противника. По образу действий макаровского "Великого князя Константина" в войне с турками. Тем более, что эта тактика была потом творчески развита англичанами в их "Гекле" и "Вулкане", готовившихся ни много ни мало, а для атаки главной французской ВМБ - Тулона!

Сама идея у царя принципиальных возражений не встретила, и решение об оснащении кораблей новыми мощными шлюпбалками и лебедками, способными поднимать на борт катера весом до 25-и тонн, по четыре на броненосец и крейсер, а на "добровольцы" даже по шесть, было "пропихнуто" через ГМШ быстро и без больших проблем. Если не считать таковой отрицательную поначалу позицию возглавлявшего сие ведомство генерал-адъютанта Зиновия Петровича Рожественского, быстро изменившуюся, правда, после приватной беседы с императором с глазу на глаз...