Александр Чернов - Одиссея крейсера Варяг.Чемульпо-Владивосток

Он оценивающе взглянул на стоящего рядом "бразильца". Похоже, что сами боги послали его. Журналист-иностранец с европейской внешностью сможет задавать почти любые вопросы не вызывая лишних подозрений, ведь в некоторых вопросах русские варвары наивны как дети. К тому же он вполне компетентен.

- О чем задумались, Хаттори-сама?

- Вы знаете, что я не моряк, синьор Рамирез. И, откровенно говоря, сейчас меньше всего хотел бы им оказаться... А думаю... Думаю о том, рискнут ли русские отправить во Владивосток "Баяна".

Похмелье. Воистину именно ты есть истинная национальная русская болезнь. А вовсе не пьянство, как считает малопьющее интеллигентское меньшинство. Тяжело выходить из двухдневного празднования, особенно когда оно тобой по-настоящему заслужено. Утром в голове одна мысль - надо поправить здоровье. А то калейдоскоп образов вчерашней (или позавчерашней?) пьянки высшего офицерского состава Владивостокского Отряда крейсеров начинает снова вращаться, сменяться вечерними песнями Балка под гитару в кругу раскрывших рты офицеров, или видом пока еще трезвых варяжцев, строем марширующих от пристани через арку. Со СВОЕЙ песней... Кстати, что интересно, ведь неплохо прошли, хотя по морской традиции шагистику ненавидят и презирают все, от старшего офицера до последнего кочегара.

Нирвана первой утренней бутылки пива была прервана донесшимся со второй половины кровати стоном. Женским. Любопытно, а это что? Или кто... А нет, все-таки Что... Вроде вчера вечер кончился в салоне мадам Жужу... Причем "что" весьма себе аппетитное, ну да для героя дня другого и не полагается. Так, чем там вчера у нас дело-то кончилось, я до того отрубился, после, или, не дай бог уронить честь Русского Императорского флота, во время?

Неспешное и ленивое перетекание мыслей из одной заполненной алкоголем извилины мозга контр-адмирала Руднева в другую, было прервано осторожным, но настойчивым стуком в дверь.

- Да, кто там? - Благодушно потянул Руднев, натягивая на себя и соседку простыню.

- Ваше превосходительство, простите, что беспокоим-с, у нас через полчаса уж молебен в церкви, извольте, пожалуйста, собираться, а то ведь опоздать можете, - Раздался исполненный подхалимского почтения голос из-за двери.

"Кажется, владелец гостиницы... Молебен... Этого еще не хватало! Сначала в порт, распорядиться о постановке "Варяга" в док, и набросать план работ по минированию акватории к визиту Камимуры. Так что - сперва служба. А там уж посмотрим: с кем, куда, и на какой молебен..."

- Отставить молебен! Распорядитесь-ка, любезный, по поводу экипажа, или хоть коляски какой. В порт...

- Ваше превосходительство, да как же можно-с! И так уж отец Вениамин вчера на вас осерчал, когда вы вечером, вместо того чтобы в церковь заехать вечером, беса тешить направились. Опять же - благодарственный молебен-то в вашу честь, без вас никак-с. Порт-то, он подождет завсегда, а мы, вот, сейчас в церковь, потом в ресторацию, на торжественный обед в честь победителя японцев, тоже без вас никуда. И до вечера. А на завтра Виктор Ананьевич с супругою в Вашу честь и господ флотских офицеров бал-с организуют!

- Стоп! К дьяволу бал...

Сквозь тупую ломоту в висках пробивалась тяжкая действительность. "Так...22-го у нас в гостях Камимура. Послезавтра. Не забыл на радостях?" Петрович закрыл глаза, пытаясь сосредоточится. "Два дня. Нет. Двое суток... И тут тебе не крейсер, где все твои приказы летят исполнять мухой. Тут, если верить ранее прочитанному - болото то еще. И все эти уже запланированные балы да обедни тому явное подтверждение.

Как успеть-то все? Маманя дорогая! Ох, неужели никогда не бывает доброго утра, после хорошего вечера..."

- Через двадцать минут экипаж к подъезду, и вестового моего в штаб, чтоб командиров кораблей и прочий начальствующий состав я мог лицезреть лично в порту через час. Сразу не очухается - ведро воды холодной на башку. Все. Праздник наш закончился...

А батюшке и городским деятелям передайте, что им придется еще пару дней подождать. Вот отобьемся от япошек, тогда свой молебен об отражении неприятеля и отслужит отец Вениамин.

Голос за дверью стал из подхалимского просительным.

- Слушаюсь, тотчас же обо всем распоряжусь, ваше превосходительство. Только можно, Вы хоть на телеграф на пять минут по дороге заедете?

- А туда-то мне зачем? Телеграмму в Петербург я еще позавчера отправил, поздравления мне и в порт принести могут, что я там еще забыл?

- Дык... Вчерась ваши офицеры, под предводительством самолично графа лейтенанта Нирода, в пьяном виде ворвались на телеграф, - в голосе из-за двери почтение стало смешиваться со злорадством и ехидством, - и под угрозой оружия отправили телеграмму на редкость неприличного содержания-с...

- Какую? И почем вы Нирода повысили в звании? Насколько я помню, он пока у меня еще мичман, - Руднев с трудом пытался сосредоточится на проблеме, но вид кокетливо потягивающегося женского тела на соседней половине кровати, упорно не давал этого сделать.

- Из Адмиралтейства пришел приказ всех господ офицеров "Варяга" и "Корейца" немедленно повысить в звании, Вас же, Ваше превосходительство, назначить командующим всеми морскими силами во Владивостоке... А телеграммку-то господин лейтенант ваш отправил императору...

- КОМУ!? Государю!? В Петербург? - сдавленным голосом спросил мгновенно проснувшийся Руднев, выскакивая из кровати и натягивая штаны на голое тело.

- Нет, слава Богу! Уберегла от греха Царица небесная! Япошкам... В Токио, императору ихнему, - за дверью тоже не на шутку испугались.

- Блин! Ладно хоть так... Но божественного Тенно тоже не стоит обижать, кроме как на поле боя, естественно. Вот же, отморозки...

- Что, неужели холодно было? Не может быть, у меня все оконца протыканы и проклеены, а топим печи два раза...

- Нормально все, вы не поняли... В такой роскошной кровати разве замерзнешь...

Хорошо, давайте так - встреча в порту через три часа, авось не у меня одного похмелье, дадим господам офицерам побольше времени на поправиться. А сначала, в самом деле, съездим на телеграф, разберемся, что там мои насочиняли. Заодно и все свежие депеши, что для флота есть проглядим. И еще, - бросив очередной взгляд на столь соблазнительные изгибы и снимая с трудом натянутые штаны, - подавайте-ка лучше коляску не через двадцать минут, а, скажем, через час...

В начале одиннадцатого утра изрядно повеселевший Руднев пытался вникнуть в суть произошедшего вчера вечером на телеграфе. Туда же был спешно доставлен и непосредственный виновник происшедшего - свежеиспеченный лейтенант Нирод.

- Где-то в полдесятого ввечеру ввалились господа офицеры и, размахивая револьвертами, принудили моего дежурного телеграфиста к передаче этого, этого, - разгневанный начальник телеграфа никак не мог подобрать слов для того, чтобы достойно назвать сочинение Нирода, - непотребства! Да это и на бумаге-то написать стыдно, не то что по телеграфу отправлять! И как только такое в голову могло прийти, да еще и офицеру! Безобразие!