Саша Бер - Кровь вторая. Орда

Правда, до обладания Геррой, так ни разу не дошло. Во-первых, она умело отбивалась, так сказать, с сознанием дела, а во-вторых, эти неожиданные визиты, были скоротечны и Зарине, всякий раз, под разными предлогами, удавалось быстро от воздыхателей избавлялась. Поэтому Кайсай, просто, не успевал закончить начатое с любавицей.

Каинах поплыл, как воск от огня, от первой же волны Славы Зарине, ещё при их встрече. Что называется — любовь с первого взгляда. Кайсай, вдоволь наслушался витиеватых изречений о его красивой и неземной любви. Он говорил искусно сложенные в рифму признания и восхваления её красоты. Даже пытался петь любовные песни, благо Зарине вовремя его остановила, а то б рыжего вырвало бы иль он, не выдержав, прирезал певца, лишь бы тот, никого больше не мучил, выслушивая этот ужас.

В последствии, Каинах сдал с потрохами все планы Куруша, относительно её отца, все секреты, до которых был допущен и готов был мать с отцом отдать на заклание, только последнее, молодой стервочки, не потребовалось. А так бы, даже глазом не моргнул.

Вестника Куруша, Зарине держала на расстоянии полусогнутой руки: и не отпускала от себя и прильнуть к вожделенному телу не давала, всякий раз прикрываясь Кайсаем, как мужем, разыгрывая очень тонкую игру, от которой у того, чуть ли голова не взрывалась от эмоций ожидания. Она, буквально, издевалась над ним и рыжий, тогда с удивительной прозорливостью осознал народную присказку, мол, «око видит, да глаз неймёт».

В отличии от последнего, Хартан был допущен к телу и даже присутствие мужа рядом, его не останавливало, хотя и ближника отца, она посадила на «голодный паёк», что бесило вояку, выскакивающего из её покоев в состоянии близком к умопомешательству и готового резать всех, кто на пути попадётся. Все прятались. Поэтому, удавалось обходиться без жертв.

Её девы, тем временем, перестав беситься от безделья, занялись, наконец-то, привычным делом. Отряд сопровождения Каинаха, был больше не боеспособен. Все двадцать четыре человека! Как им четверым это удалось, Кайсай не понимал, да, по правде сказать и не мучился в догадках.

В эту ночь, благоверная снова выгнала его из спальни, ибо после долгого раздумья, всё же решила за что-то поощрить Хартана или просто понимая, что дальнейшее воздержание этого мужлана, может плохо кончиться для него, а тот, ей был ещё для чего-то нужен.

Рыжий, с нескрываемым удовольствием ворвался в девичий закуток, где расположился отряд Гюрзы и даже на радостях, принялся обниматься с каждой, между делом поплакав им на груди, как ему там, то есть у Зарине, всё обрюзгло. Девы, не скрывая веселья, якобы пожалели, а старшая, неожиданно, вместо того, чтобы допустить плаксу к своей груди для излияния, грозно остановила, уже тянущего к ней руки:

— Ладно, харэ. Заканчивай этот балаган. Вот-вот в крепость вернётся Тигран, которого, сейчас, сюда гонит сотня Золотце.

Это волшебная для слуха Кайсая кличка, произвела заморозку в его голове. Он так и застыл в нелепой позе с протянутыми руками и прибитой к ошарашенному лицу, не к месту растянутой улыбкой.

— Только не вздумай, что-либо предпринимать, — тут же вывела она рыжего из ступора, — Матерь велела тебе, мышкой сидеть и не дёргаться, пока.

— Откуда ты узнала? — выдавил из себя поражённый вестями бердник, всё ещё плохо соображая.

— Не важно, — буркнула Гюрза, снимая со своей лежанки лишний тюфяк и протягивая его Кайсаю, — мы тоже девы не простые. У нас свои секреты. Скоро к стенам Эр-буй-ни, прибудет сама Матерь и соберутся все девичьи орды, законопатив нас в крепости. Не спрашивай. Сама не знаю всех её планов. Просто, так надо. Поэтому, сидим молча и не вякаем. Любавиц, я тоже предупредила. Они уж, пусть сами до своей Матёрой весть доводят.

Только сейчас, бердник пришёл в себя, неожиданно поняв, что кажется, его время пришло и это непонятное состояние ожидания неизвестности, заканчивается. Он даже, как-то подобрался. Стал серьёзнее и поймал себя на мысли, что, не желая того сам, перешёл в боевой режим восприятия, аж сладостная дрожь по всему телу пробежала, но взяв протянутый тюфяк, вернул тело в обычное состояние и бросив на пол, пристроился на нём в сидячем положении.

Странно, но Кайсай не задумался над возможными планами царицы, ему было наплевать на то, что будет происходить дальше в самой крепости, во время вынужденного сидения, он сейчас мог думать, только о Золотце. Кайсай, был сейчас способен наплевать на всех и на всё, лишь бы увидеться со своей любимой, лишь бы обнять её, услышать голос, очаровательный смех, утонуть в её бездонных глазах.

И тут, трубы на стенах взревели тревогой. Кайсай вскочил, уставившись на Гюрзу, но та, лишь печально покачала головой, мол, не надо ничего делать и показывая пример, спокойно уселась на свой лежак. Её девы сделали тоже самое: кто присел, а кто и вовсе разлёгся, собираясь спать. Кайсай осмотрелся и вернулся на место, на этот раз, развалившись на спину, и не то задумавшись, не то размечтавшись, затих.

Масляные светильники потушили, погружая каменную коробку в темноту, лишь в углу слабо горел очаг, давая тепло, потому что, несмотря на конец лета, ночами здесь, всегда было прохладно.

За стенами творилось, что-то невообразимое. Грохот, ор, цоканье большого количества лошадей. Видимо Тигран, не спешиваясь перед воротами и не сдавая коней в конюшни, прямо верхом ворвался в крепость, на прямик проследовав к своему дворцу, а воины следом.

Этот бедлам продолжался долго, но все же, постепенно затих. Тревожный ор перешёл в обычный говор, фоном которому было шумное фырканье и цоканье перетаптывающихся, разгорячённых коней. Было слышно, как воины, видимо распрягающие своих скакунов, негромко переговаривались, вот только Кайсай, не мог из-за стен разобрать, о чём идёт разговор, сколько не прислушивался.

Тут, неожиданно, к ним в казарму ворвалась Зарине и Герра с факелом в руке и если любавица была в полном одеянии, то вот царская дочь, гарцевала в одной ночной рубахе, не сколько не стесняясь воинов, заполнивших крепость.

— Что случилось? — сразу накинулась она на Гюрзу, злобно поджимая губки.

Гюрза поднялась, но привычно кланяться не стала, лишь спокойно, как бы спросонок, ответила:

— Толком не знаю. Матерь весточку передала, что все девичьи орды собираются к Эр-буй-ни, а нам велено сидеть, пока, как мышам и не высовываться.

— Матерь тоже здесь? — удивилась Зарине, и её злоба сменилась задумчивостью.

— На подходе, — тут же ответила старшая охранения, — я думаю, твой отец в курсе происходящего, только ж с ним разве поговоришь в этой суматохе, — закончила Гюрза намёком, как бы подсказывая Зарине вектор, в который она должна направить свои интересы, оставив Гюрзу в покое.