Саша Бер - Кровь вторая. Орда

Второй плюхнувшись на живот, тоже выпал в реальное время и Кайсай, так же, как и первому, нанёс контрольный удар мечом по шее. Всё. Драка кончена.

Огляделся. Из дев Зарине, лишь Герра кинулась на призыв своей госпожи. К моменту окончания побоища, она уже «добежала» до того места, где первоначально стоял Кайсай, но уже успела потерять его и теперь, судя по плавному движению, озиралась в поисках пропажи.

Бердник подошёл к ней, раздумывая резать девок или нет, но потом решив, что живые в стане врага, они могут быть со временем полезны и лишь полосонув кинжалом по щеке, наказав особо ретивую деву за желание убить такого «великого убийцу», как он, голыми руками, поднял с пола брошенную шапку и отправился на выход, пока, не представляя себе свои дальнейшие действия.

Только выйдя из дворца и при этом, никого не убив, он неожиданно задумался над тем, что всё же зря оставил в живых этих девок. Ведь они наверняка расскажут Курушу то, что собиралась поведать предательница. Он выругался, упрекая себя за промашку и мягкотелость, но тут в голове, вновь звякнул колокольчик и Кайсай замер.

Не факт, что они единственные свидетели. Наверняка эта комната прослушивалась и проглядывалась. Ведь не зря, сидя в ожидании, Зарине несколько раз одёргивала своих дев в беседе, давая знаками понять, что здесь у стен есть уши. Значит она об этом знала или догадывалась.

К тому же, возможно, что эти демоны были не единственными и сколько их у Куруша, одному Валу ведомо. Эта парочка, к тому же, была оправлена с двойником, а при самом царе, могут быть и не такие бездари, и неумехи, к тому же, их может быть, просто, много. А коль их много и навалятся на него скопом? Утыкают всего, как сито.

Нет, решил бердник, надо скакать к Райс и предупредить о предательстве. Тогда царица сможет скорректировать свои планы или вовсе отказаться от них, чем гарантированно сбережёт людей для будущих походов, а главное, этим он отведёт удар от своей взбалмошной жены-воительницы, которая так и рвётся в бой с превосходящими силами противника, играя со смертью и с его нервами.

Рыжий не стал искать конюшни при дворце, понимая, что в этом случае, ему придётся прорываться через семь постов на каждых воротах, а пройдя тенью через весь город, нашёл хорошую кобылку, на подъезде к городу, на которой важно путешествовал какой-то богато одетый горожанин. Притом, по одеянию не воин, но при акинаке и кинжале, как положено.

Скинув наездника в пыль, рыжий завладел транспортом и дав кобылке пятками, пустился в примерном направлении к дому. Сначала, он, вообще хотел бежать в остановленном времени, это было значительно быстрее, чем на лошади, но как только Кайсай вышел в реальное время, понял, что с этим колдовством, он, кажется, перебрал.

Навалилась такая усталость, что хоть падай и помирай. Дико захотелось жрать. Именно жрать, а не кушать или есть. Кроме того, тут же одолел сушняк, как будто год не пил и весь высох. Это всё оказалось полной неожиданностью для рыжего. Нет, он прекрасно знал, что после того, как прибываешь в остановленном времени, наступает отходняк, в виде лёгкого недомогания, усталости, голода и жажды, но то, что он чувствовал сейчас, переходило всяческие границы. Он понял, что передержал себя в этом колдовстве.

Завидев по пути плодоносящие сады, Кайсай даже не задумываясь над тем, что они наверняка охраняются, накинулся на деревья и прямо с лошади, принялся набивать без разбору, рот фруктами. Очень сочными и вкусными. Его даже не остановили грозные окрики и бегущие с мечами люди.

Но прибежавшие вооружённые воины, как ни странно, остановились и нападать на вора не стали, а лишь раскрыв рты, а некоторые растянувшись в улыбках, восхищённо наблюдали за тем, как молодой степняк, не пойми откуда взявшийся в центре империи, как с голодного края, выпучив глаза, запихивает в рот абрикосы, проглатывая их, похоже, не жуя, лишь отбрасывая косточки со скоростью стрёкота сороки.

К тому же вор, набравшись наглости, утёр извозюканное лицо рукавом и на чистом персидском языке, спросил охранников, нет ли у них чего попить, а то он видите ли сдохнет.

Охрана погоготала, но один из дедов, всё же бросил Кайсаю кожаный мешок с водой, который рыжий, приговорил в один присест и стараясь, как можно веселей, отблагодарил спасителей и припустил дальше.

Через некоторое время, состояние повторилось. Навалилась усталость. Глаза стали закрываться и слипаться сами собой. Опять захотелось пить и есть, только на этот раз, ещё и живот закрутило, да так, что пришлось сворачивать и прятаться в кусты, чтоб облегчиться.

Ещё через какое-то время скачки, он уже проклял себя, за то, что наелся непонятно чего, параллельно догадываясь, почему гоготали охранники. Они, видимо, предчувствовали результат и до сих пор, наверное, вспоминая непутёвого вора, ржут, как кони, смачно обсасывая, как тот через каждый куст, бежит до следующего.

К вечеру силы покинули бердника, и он был вынужден сдаться. Отъехав в сторону от дороги, сполз с лошади, кое как стреножил, чтоб не ушла и буквально потерял сознание, уснув ещё стоя, по крайней мере, как он ложился, рыжий не помнил.

Проснулся ранним утром мокрым от росы и окончательно замёрзшим и понял, что если нормально где-нибудь не поест и не поспит, то до Райс, он, попросту, живым не доберётся.

Спас его старый пастух, которого Кайсай узрел издали. Ничего дать ему за еду и кров он не мог и не придумал ничего лучше, как выковырять из дармового меча, один драгоценный камешек и отдать его деду. Тот, от такой платы, чуть ума не лишился и накормил страдальца от пуза, мясным отваром из той же скотины, что пас, и шалаш свой отдал, и за лошадью присмотрел.

Рыжий проспав весь день и всю ночь, проснулся только следующим утром и ещё раз поев, почувствовал себя живым человеком. Поблагодарив деда за спасение, он поскакал дальше.

Была ли организованна за ним погоня или нет, Кайсай не знал и даже не догадывался, так как, к концу очередного дня, он упёрся в селение, на котором дорога кончилась. Он заехал в тупик и только тут понял, что заблудился. Поэтому, даже если погоня и была, но найти человека, который сам не знает куда едет, невозможно. Где ж его искать, придурка, не ведущего пути.

И тут Кайсая охватила паника. Он только сейчас понял всю свою тупость, принимая решение бежать без оглядки, не зная дороги. Куда, вот, ему теперь скакать? В какой стороне искать девичьи орды? Он был зол на себя, зол на жителей, которые не очень радушно его встретили, угрожая дубинами и прогоняя с руганью, поэтому рыжий, не стал с ними церемониться, а не прибегая к остановке времени, отлупил всех, кто не спрятался, кое-кого покалечил, конечно, отобрал еду, что нашёл, запугал мужика, требуя указать ему дорогу в степь и получив сбивчивые объяснения, уехал.