Саша Бер - Кровь вторая. Орда

— Воины, — сказал он спокойно, — опустите мечи. Если кто-нибудь из вас погибнет на этом круге, то на него свалят всю вину, а истину, мы так и не узнаем.

Горлопаны остановились, но оружие убирать не спешили, продолжая сверкать озлобленными глазами друг на друга, понимая, наверное, что в споре на мечах, сейчас, может решиться спор за лидерство, за ордынский трон, в первую очередь. Тем не менее, все покосились на Асаргада и разъярённый Доникта, увлёкшийся спором, рявкнул:

— Ты что предлагаешь? Или ты у нас один чистенький?

— Я предлагаю, — быстро сбивая спесь со старого воина, заговорил нахраписто Асаргад, вставая, — обратиться к незаинтересованной стороне для установления истины, к степным колдунам.

Наступила гробовая тишина. Асаргад продолжил:

— Я не знаю о связи с ними, ни у кого из вас, а значит колдуны будут правдивы и, если Теиспа действительно был отравлен, то они не только подтвердят это, но и укажут на отравителя, если такой есть среди нас.

Мечи разом опустились. Мужики задумались, косо посматривая друг на друга. Эти «переглядки» прервал Доникта:

— Я за. Пусть степной колдун выявит предателя. Я хочу знать истину, до того, как круг выберет нового царя.

Все помялись, а за тем с наигранным чувством непогрешимости, дружно согласились и тут же, общим решением, отправили к колдуну самого Асаргада, как подателя идеи. Тот, сначала опешил от неожиданности такого поворота, но сообразив, что иначе и быть не могло, лишь поинтересовался может ли он взять с собой друзей, а то ехать в логово к «мужепоедающим» девам, а именно туда лежал путь, ему боязно. Старые воины от души поржали над молодым, что сразу разрядило напряжённость между ними и порешили, что пусть берёт, кого считает нужным.

Вот так, вновь воссоединилась былая четвёрка, отправляясь в новое и в очередной раз, судьбоносное путешествие.

До средины зимы девок не трогали, до самых Взбрыксов. В прилегающих лесах начался гон матерых волков. Пары уединялись, отгоняя от себя всех остальных. Самец отгоняет самцов, самка — самок.

В это новолуние, что по сегодняшнему календарю приходилось бы на средину января, вода приобретала чудесные свойства и становилась целебной. Собранная в новолуние, она сохраняла свои животворные свойства весь год. Поэтому, её запасали впрок и Терем в этом исключением не был. В последствии, эту воду использовали в обрядах, давали пить больным, освящали жилища и посевы.

Снег, так же приобретал особые свойства. Его старались собирать и использовать в разных целях. Бабы знали, что снег этой ночи, способен выбелить любую холстину, сколь бы она не затаскана была, поэтому вековухи теремные, что особо белый цвет ценили, за этим снегов ходили сами, без помощниц. А если вымыться в бане водой, натопленной из такого снега, можно надолго сохранить красоту.

Называли эту седмицу «Бабьи Взбрыксы» или «Бабьи Каши». В эти дни славили повивальных бабок. Мамы брали своих детей, угощения, подарки и отправлялись к своим повитухам. Повитухи, в свою очередь, угощали всех кашей, от чего дни и получили своё второе название. В большинстве случаев, повитухой в селении, была самая старшая и опытная баба, эдакая «большуха», в доме которой собиралось, что-то подобное древним бабнякам, хотя тех, в те времена, уже отродясь не было. Подобные посиделки затягивались до утра.

Затем шёл день «Бабьего Кута». Бабам запрещалось играть и развлекаться, потому что чествовалось, для каждой бабы, святое — кут. Проводились ритуалы, на оберег своего жилища от всякой напасти. В этот день, ни одна хозяйка не выходила за порог дома, а с утра мела полы. Из собранных зёрен толкла муку, из которой пекла один единственный блин. Всё это полагалось сделать в полной тишине. Блин съедала ни с кем не делясь, при этом загадывая желание, которое непременно сбывалось.

Беременные изготавливали и заговаривали обереги, которые должны были служить помощью при родах. Также, в эти дни, для них варилась постная каша. Детей, особенно тщательно полагалось оберегать заговорами и заботой. Пока матери занимались кутом, молодняк продолжал проводить время на посиделках, что начались ещё со Святок. Шла гадальная седмица.

Седмица, кроме всего прочего, считалась хранительницей скота, поэтому проводили ритуалы по защите от падежа и хищных зверей, в первую очередь от волков. Пока бабы домами занимались, мужики устраивали братчины, на которых непременно подавали мясные блюда. Мяса было в изобилии, шёл Мясоед, время так называлось.

Кроме того, устраивалась специальная ритуальная охота на кабана. Ходили мужики всем скопом. Убитого вепря на рогатинах носили по всему селению. Торжественное шествие, превращалось в массовую демонстрацию. Готовили сообща и каждому полагался кусочек.

Но самым главным, изначальным праздником этой седмицы, считались праздники в честь Вала Великого, Ледяного, да Морозного. Вот на Валовы то дни и пришла в светёлку Райс Матёрая, по прозвищу Любовь. Села на лавку, не говоря ни слова и как бы извиняясь, улыбнулась, смотря на переставшую расчёсываться девку.

Рыжая сразу поняла, что её ждёт. Белобрысая чётко заявила, ещё осенью, что следующий круг, начнётся именно на Валовы дни, а Апити, как выяснилось, всегда предсказывала истинное и никогда не ошибалась, поэтому Райс была к этому готова.

Ещё с того раза, как царская дочь прошла шестой круг, отношения к Матёрым, у обоих девок поменялось. Действительно, повзрослевшие, они изменили своё поведение к вековухам и всю осень и зиму мучили седовласых хранительниц Терема своими расспросами, до состояния «выеденной плеши», как одна из них выразилась.

Про седьмой круг девки выпытали всё, что могли, но «прелесть» его была, как раз в том, что двух одинаковых прохождений, на памяти Матёрых, никогда не было. Тем этот круг от остальных и отличался, что был непредсказуем.

Поведали они о том, как сами проходили, притом, воспоминания вылились в дружную бабью попойку на всю ночь. Рассказали про разные случаи с другими, проходящими испытания, притом были и печальные, трагические и таких, как выяснилось, было предостаточно, но Матёрые, тут же заверили перепуганных девок, что, мол, они верят и в Райс, и в Апити, что те этот круг пройдут, ибо достойны.

Рассказала Любовь и о прохождении этого круга Тиорантой, мамой Райс. Конечно, она рассказала, что знала, вернее, что ещё будущая, тогда, царица поведала, а о чём умолчала, того Любовь не знала, а додумывать не хотела. В общем, Райс, в душе была готова и примерно представляла себе, что её ожидает, но также настраиваясь на то, что у неё будет всё по-другому, не так, как у остальных.

На дворе было морозно, поэтому путешественницы оделись тепло, так как Любовь заявила, что путь не близок, и на все расспросы, «куда идём?», так до самого достижения цели путешествия, сохраняла тайну. Взвалили на плечи, при помощи девченят терема, по тяжеленому мешку и попрощавшись со всеми, кто провожал, двинулись, но не в лес, а по дороге, в обратную сторону.