Саша Бер - Кровь вторая. Орда

Старый Теродам, уже давно отошёл от ратных дел. Несмотря на все происки боевых дев, он всё же женился на Линхе, но сразу и безоговорочно поставил перед ней условие: никакой борьбы за власть в семье. Либо она идёт с ним в качестве мужней жены, засунув свою матёрость себе поглубже в задницу, либо пусть скачет дальше, в поисках какого-нибудь дебила попроще. Линха, на удивление, долго не думая, чуть ли не сразу согласилась быть ему подвластной, чем серьёзно удивила младшую царицу и заставила, в очередной раз, сильно призадуматься, над своими взглядами на семейную жизнь.

Немолодая уже парочка, осела в небольшом лесном поселении. Линха успела даже родить сына, но только одного, еле пережив и эти единственные роды, но впоследствии, они стали прибрать детей сирот и когда Райс, уже будучи царицей, как-то сознательно искривила свой путь, чтобы заехать в это поселение и просто, из обычного бабьего любопытства поглядеть на престарелых молодожёнов, то была приятно удивлена и радушным приёмом хозяина и счастливой, но не узнаваемой, мягкой и податливой Линхой, и целой кучи разновозрастных счастливых ребятишек, опрятных, сытых и хорошо воспитанных.

Астера была при Райс, всю свою оставшуюся жизнь, не оставив после себя никого, ну, кроме самой Райс, наверное. Воспитательница по жизни, стала второй мамой. Райс делилась с ней всем самым сокровенным и всегда получала ответы, даже на самые безрассудные вопросы. Эта вековуха оставила заметный след в памяти младшей царицы и по сути, всему, что рыжая научилась в жизни, она была обязана, именно Астере.

Та умерла в одном из дальних походов, далеко от степей. Умерла тихо, как и жила, во сне, на одном из привалов. Похоронили её со всеми причитающимися почестями, схоронив «меченную» в землю для перерождения и водрузив над её посмертным домом, огромный холм Вала, в знак высокой значимости усопшей. Младшая царица долго горевала об этой бабе, ставшей для неё и мамой, и подругой, и просто родным человеком.

Двадцать семь лет для Великого Куруша, стали триумфом всей его жизни. Воссев в мидийской столице Экбатаны и объявив себя царём, как Персии, так и Мидии, приняв при этом все официальные титулы мидийских царей, Куруш обзавёлся второй женой, которой стала дочь Иштувегу Умутсу и что послужило для всей ойкумены плодородного полумесяца, поводом считать восхождение Куруша, как очередной и привычный для всех переворот со сменой династии. Что по тем временам было обычной практикой.

Основные политические противники, такие как Вавилон, Лидия и Египет, не увидели в Куруше угрозы для себя, наоборот, посчитали этот факт, как деградация Мидийской державы, вполне логично подразумевая, что междоусобное противостояние внутри империи, будет способствовать её ослаблению, а то и вовсе раздроблению на отдельные мелкие осколки, на которые, чуть ли не сразу нацелились старые и прожжённые львы большой политики.

Главным и ближайшим, по землям, был Вавилон. Изначально политические взаимоотношения между Вечным Вавилоном и вновь образовавшейся Персией, были очень странные и запутанные.

Династия, начатая Набопаласаром, незадолго до падения Ниневии, столицы Ассирийской державы под напором молодой Мидийской империи и успешно продолженная сыном его, Навуходоносором, прекратила своё существование.

Следующий правитель, скончался после трёх лет царствования, а через два месяца, сын его, ещё ребёнок, был умерщвлён. Заговорщики привели к власти своего ставленника, Набонида, сына одного из правителей и жрицы арамейского происхождения, когда-то служившей в храме бога Сина в ассирийском городе Харран.

Новый царь, также очень набожный и склонный к мистике, увлекался древней историей этого края. Но он, представлял, главным образом, движение идей, которые воплощали арамеи внутри общества халдеев. Набонид тяготел к западу, к идеям, что в большом количестве, возникали среди семитских народов.

Однако новый властитель Вавилона, не мог открыто отречься от своего прошлого и предстать узурпатором, проводящим политику разрыва со своими предшественниками. В начале царствования, он испытывал ностальгию по ассирийскому правлению, продолжателем которого он себя чувствовал, разумеется, о чём и заявил, восходя на трон: «Меня ввели во дворец и там все бросились к ногам моим и стали их целовать. Снова и снова благословляли они моё царствование. Я стал во главе своей страны по воле Мардука, господина моего, и с тех пор, чего бы я ни захотел, мне все удаётся. У меня нет соперника! Я подлинный посланец Навуходоносора и Нериглисара, моих предшественников на царстве. Их войско поручено мне. Не пренебрегая их приказами, я ублажил их сердце».

Набонид, практически сразу политически поддержал Куруша, как только тот возник на политическом горизонте в Пасаргады. По правде говоря, у него не было другого выбора. Мидяне Иштувегу, выглядели, как варвары, безразличные к величию Ассирии: после победы над Ниневией, они заняли только один город, Харран, остальное, в великой ассирийской империи, их не интересовало, кроме нескольких плацдармов в Верхней Месопотамии. Ведь не зря халдеи Навуходоносора старались защититься именно от Мидии, построив вокруг Вавилона знаменитую «Стену Мидян».

Причина, подтолкнувшая Набонида на сближение с Курушем, носила характер и религиозный, и политический. Новый царь Вавилона хотел вернуть себе Харран, занятый мидянами, чтобы восстановить прямые контакты с семитским миром. Но больше всего, он хотел восстановить храм Сина, мамин храм, бывший когда-то гордостью города, место поклонения богу Луны, разрушенный мидийцами, этими варварами севера и востока.

Враждебное мидийцам настроение персов, было на руку Набониду, но он все ещё побаивался непредсказуемого и сильного армией Иштувегу.

Согласно хроники Набонида, эдаких мемуарах правителя Вавилона, в этот период он описал, вроде бы, как увиденный сон: Мардук и Син явились ему и повелели идти в Харран и восстановить храм, посвящённый Сину. Не уверенный в своих силах, Набонид стал было возражать: «Как я могу начать эти работы, если страну оккупировали умманмандейцы» А Мардук отвечает: «Умман-Манда, о котором ты говоришь, страна его и цари, поддерживающие его, больше не существуют». Самые могущественные из богов просили его выполнить их волю.

Куруш, фактически союзник Набонида, поддержал его тогда и всячески поощрял на удар по Мидии с другой стороны, так как в период строительства Пасаргады, он ещё не был уверен в своей победе над Иштувегу, и Набонид решился. В то время, как мидийский царь готовил поход на взбунтовавшихся персов, Набонид, под этот шумок, захватил город бога Сина с противоположной стороны империи Иштувегу. Эта война между ариями была, как бальзам на раненное сердце Набонида, царя Вавилона. Он являлся главным и ярым её сторонником.