Маргарита Полякова - Курляндский гандикап

— Национальное собрание объявило, что король Людовик XV низложен, а герцог Орлеанский более не является регентом.

— Толпа низвергает монарха… пример Англии не показал им, что это ничем хорошим не кончается? — вздохнул сын.

— Где содержат герцога? — полюбопытствовал я.

— Ну, поскольку Бастилии уже нет, его поместили в Тампль. Вскоре состоится суд над герцогом. Говорят, революционеры нашли какие-то его бумаги, и окончательно взбесились. На днях мы узнаем более точную информацию.

— Да можно и так предположить, — отмахнулся я. — Наверняка, Филипп, в надежде спастись, связывался со всеми, с кем только можно. И обещал им все, что приходило ему в голову. Так что революционеры, прочитав его переписку, смогут обвинить его в государственной измене.

— Боюсь, что герцог Орлеанский повторит судьбу Карла I Стюарта. Ему отрубят голову, — мрачно предсказал сын.

И, как показало будущее, он оказался прав. Сначала состоялся суд, превратившийся в откровенный фарс, а затем Филиппу вынесли приговор. Противников казни оказалось меньше одной трети. И отрубленная голова герцога Орлеанского подняла в Европе немалую волну. Теперь оставалось ждать — кто и какие действия предпримет. Ведь что начинают делать со страной, которая неожиданно ослабла? Правильно. Отрывать от нее куски. Вот и посмотрим, кто и на что позарится.

В этом свете поведение Испании становилось особенно интересным. Собственно, отношения испанского короля с беглым французским и без того оставляли желать лучшего. Людовик XV был свято уверен в том, что ему все должны, требовал к себе особого отношения и пытался создать французское правительство в изгнании. Понятно, что от авантюристов у него отбоя не было. Но их требовалось содержать, как и весь двор!

Ну а после того, как Филипп, герцог Орлеанский, был казнен, обстановка при испанском дворе и вовсе накалилась. Людовик требовал срочно собирать войско и идти уничтожать взбесившееся быдло. Филипп V, в свою очередь, подобные резкие движения делать опасался. Во-первых, его власть в Испании была далека от желаемого варианта абсолютизма, а во-вторых, как на такой демарш отреагируют враги и союзники — было абсолютно непонятно. То есть во французские дела они, конечно, с удовольствием вмешаются, но точно не для того, чтобы вернуть корону Людовику.

В памятном мне варианте истории Филипп V, страдавший «меланхолией», отрекся от престола в пользу своего сына Луиса. Однако сейчас испанскому королю было не до депрессий. С одной стороны недовольные подданные высказывали, что двух королей они не прокормят, а с другой — взывал к активным действиям подросший Людовик XV. Пацан, которому недавно исполнилось 14, вещал, что сам готов возглавить освободительное войско. И находились те, кто готов был за ним следовать. А испанский король не слишком представлял, как воспрепятствовать данной авантюре.

С одной стороны — это, вроде бы, шанс избавиться от неудобного подопечного. На войне всякое произойти может. А случайная пуля она такая случайная… С другой стороны — проблему Франции это не решит. Напротив. Законный кандидат на трон может весьма пригодиться в будущем. И если он всем будет обязан Испании, это можно будет использовать. Ведь понятно же, что даже если Людовик XV займет французский трон, править страной будет не он, а его приближенные. А тут уже вырисовываются интересные перспективы.

Разумеется, рядом с Людовиком находились мои люди, перед которым была поставлена задача сохранить пацану жизнь. И если гуманизм повлиял на данное решение, то не слишком сильно. Если Франция (или то, что от нее останется) снова станет монархией, то пусть престол займет кто-нибудь, не обремененный желанием заниматься делами страны. Людовик XV был именно таким человеком. И (в другом варианте истории) сына соответствующего вырастил.

Да, лучше сохранить жизнь Людовику, чем рисковать, что к власти придет кто-нибудь толковый. До рождения Наполеона еще больше 40-ка лет, но не один же он такой был! Неизвестно, кого теперь история неожиданно вознесет на вершину. Лучше подстраховаться. Занять чем-нибудь Людовика XV, чтобы он отвлекся от самоубийственной авантюры. В путешествие, например, отправить, просить у соседей помощи в возвращении трона. И приставить к нему опытную даму, которая увлечет короля и будет рулить им в нужном направлении.

Ну и Филиппа V лучше отвлечь, чтобы ему уж точно не до Франции было. Пусть лучше судьбой своего старшего сына займется. Благо, в нынешнем варианте истории Луис был привит от оспы, и умирать в ближайшее время совершенно не собирался. Точно так же, как не собирался и жениться на дочери покойного Филиппа II Орлеанского. На сей раз данная кандидатура в качестве потенциальной невесты и вовсе не рассматривалась.

Луису сватали совсем другую девицу царских кровей — царевну Наталью, дочь русского императора Петра I. Той как раз 16 лет исполнилось. Брак этот готовился давно, с самого начала французской революции. Тогда стало очевидно, что дочерей герцога Орлеанского рассматривать в качестве невест не следует, и появились другие кандидатуры. Причем искали девицу из богатого, знатного королевского рода, представители которого не станут вмешиваться в испанские дела.

Филипп V хотел больше самостоятельности. Да и его окружение тоже не горело желанием жить по чьей-либо указке. Французское влияние изрядно им надоело. Так что невеста со стороны была вполне приемлемым решением. Тем более, что с происхождением у Натальи даже по европейским меркам все было нормально. Бабушка Натальи, Анна Стюарт, была родной (по отцу) сестрой ныне правящего английского короля. И хотя, покопавшись среди представительниц старых королевских европейских семейств, можно было отыскать невесту с еще более безупречной родословной, но… тут в политику вмешались финансы.

Наталья была не только дочерью императора крупной и успешной страны, но и моей внучкой. А в совокупности это означало, что за ее спиной стоит самая современная и сильная армия, самый большой объединенный флот, новые рынки сбыта европейских товаров и неприлично большие деньги. На приданое Петр I не поскупился. И озвученная сумма заставила испанцев закрыть глаза на «недостаточную древность» рода Романовых.

Я даже могу понять их рассуждения — как может повлиять на жизнь в Испании далекая страна? Ну, приедет юная принцесса, примет новую веру, и будет выполнять свое прямое предназначение — рожать наследников. Что тут такого? Это надо знать нрав Натальи, чтобы понять, кто, в конечном итоге, станет главой семьи. А будучи знакомым с хваткой Петра, я даже могу предсказать, что испанцы с ностальгией будут вспоминать времена, когда находились под влиянием Франции. Но зачем разочаровывать людей заранее? Пусть пребывают в своих сладостных иллюзиях. Хотя бы до свадьбы.