Екатерина Оленева - Хрустальный дом (СИ)

Катрин наблюдала за бегающими по полю мальчишками в мокрых от пота майках и волей-неволей прислушивалась к шепотку девиц, сидевших впереди.

Они обсуждали игроков:

— Питт — красавчик. Но если на его смазливую физиономию посмотреть ещё и стоит, то в спальне глядеть определённо не на что! — смеясь, делилась с подругами симпатичная брюнетка. — А у Мэтта, скажу я вам, нет ни унции жира. Настоящий жеребец! Знаете, девочки, у нас с ним договорённость? Я могу переспать с Мэттом, когда захочу, без всякой этой чуши насчёт отношений.

— Всё это кончится слезами, — невольно сорвалось с губ Катрин.

Троица дружно повернулась в её сторону:

— Ой! Смотрите-ка, кто заговорил! Слезами? Твоими что ли, дурочка? Если уж сидишь и греешь уши, так завидуй молча.

— А что ей ещё остаётся? С её-то сексуальностью монахини?

Катрин чувствовала, как от негодования вспыхнули щёки. Она злилась на себя. Зачем было встревать в чужой разговор?

Не желая оставаться, поднялась и побрела через лужайку, окаймляющую здание колледжа, в сторону тёмной длинной постройки.

В прошлые века здесь была конюшня, а сейчас валялся всякий ненужный хлам.

Любители нарушать дисциплину часто приходили сюда покурить.

Катрин не курила. Она искала уединения.

«Ты просто зануда», — говорила кузина Ирис. — «Прячешься ото всех по щелям, точно мышь».

Ирис могла себе позволить быть общительной, горделивой и даже спесивой. Она никогда не жила у родственников приживалкой при живых родителях.

А Катрин довелось.

Родители окончательно расстались, когда ей исполнилось пять. Но они и до этого жили как кошка с собакой.

Да и кто бы ужился с блистательным Огюстеном Кловисом, который не мог пройти мимо ни одного игрового автомата, карточного стола или проститутки, чтобы тут же не потратить всю имеющуюся в запасе наличность?

За то, что их семейная жизнь не заладилась, Катрин мать не винила.

Но вот за то, что после разрыва с мужем весь круг интересов матери замкнулся исключительно на устройстве личной жизни, Катрин простить не могла.

Широко известны случаи, когда, расставшись, родители рвут друг у друга ребёнка из рук.

То был не случай Катрин.

Отец уступил её матери без боя. Мать пыталась пихнуть Катрин обратно к отцу. И, как мячик из пинг-понга, она перелетала из рук в руки родителей пока не произошёл роковой случай, всё изменивший.

Мать отправилась с очередной «любовью жизни, мужчиной мечты» на Мальдивы, доверив дочь Огюстену. Чтобы он был пай-мальчиком, оплатила его долги и даже оставила экс-супругу кредитку с кругленькой суммой.

Не прошло и двух дней после отъезда Джоанны, как горе-папаша, в очередной раз проигравшись в пух и прах, попытался утопить обиду в алкоголе.

Он налакался до полицейского участка, где и пробыл четыре дня.

Все эти дни Катрин просидела в запертой квартире. Потеряв терпение от беспокойства и, ставшего уже невыносимым, голода, она перелезла на соседский балкон.

Соседи, придя с работы, обнаружили у себя замерзшего, истощённого ребёнка и разразился скандал. Появились инспектора из социальной службы. Начался процесс, призванный лишить нерадивых родителей их прав.

В тяжбу вмешались родственники со стороны матери.

Дедушка располагал неплохими средствами, но по возрасту в опекуны не годился. Так Катрин оказалась у тёти Элис.

Мамина старшая сестра была женщиной строгой, но разумной. Племяшку не баловала, но и не доставала. Заботилась о том, чтобы у Катрин всё было хорошо.

Но Катрин никогда не забывала своего места, в то время как Ирис просто купалась в родительской любви.

И вот Катрин здесь. Овладевает желанной профессией. По-прежнему трудолюбива, разумна и — незаметна.

Вечная серая тень.

Начался дождь. Пришлось покинуть здание, крыша в котором походила на решето.

Катрин выскользнула в дверной проём и по тропинке, огибающей кромку круглого озера, зашагала к виднеющимся вдали корпусам колледжа.

Гравий поскрипывал под кроссовками. Ветер трепал волосы, выбившиеся из хвоста.

Солнце исчезло как-то вдруг и сразу. Мир сделался сумрачным, но нельзя сказать, что неуютным, просто большинство красок будто размыло, лишив очертания предметов привычной чёткости.

— Мадемуазель Кловис?

Катрин вздрогнула.

Обернувшись на окликнувший голос увидела, как широкими шагами к ней приближается мистер Форест, ректор колледжа.

— Мадемуазель Кловис? Где вы пропадаете? К вам приехали. Мы ищем вас уже около часа.

Сердце Катрин испуганно сжалось.

Память услужливо нарисовала ужасающую картину: их с Ирис останавливают посредине школьного коридора и вежливый, бесстрастный голос повторяет ту же фразу, слово в слово:

— Мадемуазель Оуэн? Мадемуазель Кловис? Где вы пропадаете? К вам пришли.

Тогда, прямо в кабинете директора, им с кузиной сообщили об автокатастрофе, в которой погибли дедушка и отец Ирис, муж тети Элис, Бертран Оуэн.

— Мадемуазель Кловис?

Темнокожая рука мистера Фореста чуть сжала запястье, возвращая Катрин в день сегодняшний.

— Вы в порядке?

— Что? — непослушными от ужаса губами спросила Катрин. — Скажите мне, что случилось?!

— Не волнуйтесь так.

Видя искреннее недоумение в тёмных глазах мистера Фореста, Катрин немного успокоилась.

В ректорском кабинете их дожидалась неизвестная Катрин дама.

Овальное лицо с точеными скулами, цепкий взгляд и профессиональная уверенность в каждом жесте невольно внушали к незнакомке уважение.

— Линда Филт, — представилась она, поднявшись при появлении Катрин и протягивая руку для пожатия. — Адвокат из Спайд-Корпорейшен.

— Спайд-Корпорейшен? — нахмурилась Катрин. — Что такой известной компании могло потребоваться от меня? Я персона маленькая.

— Думаю, скоро ваш социальный статус поднимется, мадемуазель, — тонко улыбнулась мисс Филт. — Согласно сведениям, хранящимся в этом кейсе, даже дочь президента не так богата, как вы.

Последовали объяснения. Долгие и доходчивые.

— Я — наследница Элленджайтов? — недоверчиво покачала головой Катрин. — Вы шутите?

Линда дернула бровью, будто говоря: «Разве поехала бы я в такую даль, чтобы глупо шутить?».

— Вы действительно прямой потомок Эллейнджайтов, мисс Кловис. И поскольку других наследников не осталось, поезжайте в Эллинж, подпишите документы и вступайте в наследство. Ну, улыбнитесь же! Разве вы не рады?

— Рада?

— Богатству принято радоваться.

— Как-то сложно всё это так вот, в одночасье…

Ничего не переменилась.

Она оставалась прежней Катрин Кловис.

Пока все эти сухие цифры, миллиарды, сказки про волшебные замки для неё ничего не значили — пустой звук.

Мисс Филт говорила о том, как придётся покинуть колледж, что Катрин, если пожелает, может пригласить с собой тётю, кузину, и даже взять любимую кошку.