Константин Калбанов - Фаворит. Стрелец

– Ничего. Все будет хорошо. Я в тебя верю.

– Теперь веришь? – бросив искоса взгляд на отца, спросил Иван.

– Всегда верил. Просто сомневался малость, – подтолкнув его в сторону выхода из мастерской, с лукавой улыбкой произнес отец…

На суде все вышло именно так, как и предсказывала великая княгиня. Архип не признал свою вину и упрямо утверждал, что невиновен. Но судья рассудил по-своему. Да и могло ли быть иначе, коль скоро все против Карпова?

Купец решил проявить милосердие и попросил судью помиловать кузнеца. И каково же было его удивление, когда прямо на суде Иван выложил назначенную виру и вышел из судейской избы вместе с освобожденным отцом.

Вечером того же дня Иван вновь посетил купца, да не один, а в сопровождении десятка стрельцов. Те в лавку не входили. Просто находились в пределах видимости и вели неспешную степенную беседу. Парень без обиняков заявил купцу, что в этот раз он остался в прибытке. Только если вздумает что учудить, ему и всем его людям попросту выпустят кишки.

Нет, понятно, что он ни при чем и хотел вести дела честно, а произошедшее – самое настоящее несчастье. Иван ведь ни в чем его не обвиняет. Но если вдруг надумает, то пусть имеет в виду. Никто с ним судиться и рядиться не будет.

А тут еще и с Родионом несчастье случилось. Пошел в кружало пропустить кружечку пива, а на обратном пути ему череп проломили. Да труп обобрали подчистую. Даже одежду сняли. Ну что тут скажешь, хватает в Москве лихого народца. К какому там выводу пришел Жилин, Иван не знал, но подозревал, что глупые в видные купцы не выходят.

Как бы то ни было, все эти треволнения остались позади. Впереди же отца и сыновей ожидала большая работа. И тут уж только успевай поворачиваться. Причем Ивану приходилось трудиться чуть ли не на износ.

Дело в общем-то привычное. Он и в прошлой жизни был натурой увлекающейся, и если загорался чем, то мог трудиться сутки напролет. Но это когда ты горишь идеей и творишь своими руками нечто новое и захватившее тебя целиком. Тут же приходилось чередовать работу в отцовской кузнице с нарядами и тренировками на учебном поле.

Да еще и регулярные свидания с великой княгиней, которая прицепилась к нему как репейник. Перестарался он в ту их первую ночь. Хотя он и не старался особо, отпустил вожжи и получал удовольствие, вот и все. Просто не забывал о том, что женщина не должна быть обделена.

Словом, долго в таком темпе ему было не выдержать. Только и того, что успели переоборудовать отцовскую кузницу, а он уже уподобился загнанной лошади.

Нет, теперь-то отец в кузнице управлялся и сам. Причем споро так. Поначалу обращаться с механическим молотом было, ясное дело, неудобно. Но выковал пару топоров, несколько подков, да еще чего по мелочам и довольно быстро приноровился. Так что в помощи Ивана больше не нуждался.

Но ведь не эту цель ставил перед собой парень. Это только промежуточный этап. Причем не так чтобы и важный. Глядишь, и через пару-тройку месяцев надобность в той кузне и вовсе отпадет. Сомнительно, чтобы Архип захотел и дальше ковыряться по мелочам. Булат – не мелочи? Еще какие мелочи, если у человека есть амбиции. А у отца аппетит разыграется, в этом Иван не сомневался.

Как оказалось, выторговать себе время было проще простого. Он только заикнулся об этом Ирине, как та все устроила в лучшем виде. И даже не сама лично. Просто передала весточку полковнику, мол, хороший парень Ваня Карпов и делом занят очень полезным. Неплохо бы ему не мешать и предоставить некоторую свободу, коль скоро войны пока не случилось.

Нужно ли говорить, что полковник намек понял именно так, как и должен был. Правда, Ивана вовсе не устраивало, чтобы начальство заимело на него зуб. Потому и поклонился ему одним из ножей, который очень даже пришелся в пару сабельке, купленной Дмитриевским за небольшую сумму.

И про десяток не забыл. А то как же, мужики службу будут нести за себя и за того парня. Но скромное подношение в виде ежемесячного отчисления по рублю стрельцам и по два десятнику вполне вернули их расположение. Еще бы! Да хоть год не появляйся, только отдаривайся.

Ну, это сомнительно. Пока Иван и Архип гнули спину на новом подворье да вкладывали деньги в строительство, все выглядело вполне себе пристойно. А что такого? Это ж понимать надо, насколько приятно наблюдать за тем, как кто-то выбрасывает деньгу на ветер.

Как еще назвать возведение высокого и крепкого частокола вокруг усадьбы? А потом еще и строительство бестолковой мазанки, причем таких размеров, что просто диво, да и только. Колесо это водяное, сродни тому, что в Немецкой слободе на мельнице стоит. И ведь с сараем, чтобы в зиму не перемерзало и с расчетом на весенний ледоход.

Покончив с этой подготовкой, Иван поставил небольшую домницу наподобие той, что была в его мире. Ну и конвертер соорудили вместе с отцом. Возвели складской сарай, вторую половину которого вскоре забили древесным углем.

Иван хотел было наладить выжиг угля за свой счет. Тут ведь если с умом, то можно получить и побочный продукт, как то: деготь и горючий газ. Уголек-то выжигался строго березовый. Богата Русь этим деревом. Да по здравом рассуждении отказался от этой затеи. Не ко времени пока. Так что проще закупать.

Словом, выложились они с батей едва не до последнего медяка. А и то – одни лишь траты без намека на отдачу. Архип только горестно вздыхал и косился на сына. Но, несмотря на свою бережливую натуру, раз за разом лез в мошну и выкладывал серебро. Вот когда Иван окончательно понял, что отец ему поверил.

Вскоре соседи и жители Стрелецкой слободы начали уже коситься в сторону Карповых. А то как же. Все люди как люди, а эти кабальными обзавелись. Появилась на подворье Ивана семья Мироновых. Муж с женой лет тридцати да двое деток, сынишка двенадцати лет да дочурка семи. Были у них еще трое, да схоронили. Медицина в Русском царстве, конечно, получше, чем в иных странах, и смертность пониже, но никуда не делась.

Оно вроде как в мироеды не больно-то хотелось. Но, с другой стороны, выяснилось, что рук им уже не хватает. И подворье Ивана оставлять без присмотра как бы неправильно. Там ведь постепенно начинала появляться разная продукция из кузницы Архипа. Вот и выкупили крестьянскую семью, попавшую в долговую кабалу.

Вообще, насколько Иван разбирался в этом вопросе, в крепостном праве этого мира имелись существенные отличия. Закрепощенных было не так чтобы и много. Примерно треть крестьян владела собственными наделами, передаваемыми по наследству. Большинство являлись арендаторами у крупных землевладельцев или казны. В Юрьев день при отсутствии долговых обязательств они по своему усмотрению были вольны сменить арендодателя. И лишь малая часть от общего числа находилась в кабале. Та же ситуация и с посадским людом.