Константин Калбанов - Фаворит. Стрелец

– А принять те убытки как меньшее зло, цесаревич? – решительно произнес Иван. – Тем паче что казна сумеет их все восполнить. А вместе с тем, пока суд да дело, поднимутся и крестьяне, и купцы с заводчиками да мануфактурщики воспрянут. И повезут они в Китай да на Каспий свои товары. А там, глядишь, и Европу заинтересуют не только наши сало, воск, кожи да пушнина, но и товары заводские да мануфактурные.

– И как казна восполнит те убытки? – вздернул бровь цесаревич.

– Так золотом, что я сыскал. Елизар сказывал, что если народу будет в достатке, то его там можно и на полмиллиона рублей добывать.

– Я читал отчет по экспедиции, батюшка давал. И прибыток там обещается поболее. Золото это, конечно, хорошо. Да только не верится, что несколько сотен человек сумеют за полгода добыть треть московской казны.

– Даже не сомневайся, цесаревич. Если только государь сумеет те места удержать.

– Стрелецкий полк туда отправится и семьи крестьянские для закладки городков. Тысяча душ мужеского полу.

Ого! Это серьезный такой подход. Интересно, Елизар уже в курсе, какая головная боль его ожидает не далее как в конце мая – начале июня? Вряд ли. Раньше чем месяца через два ему вестей из Москвы не получить.

– Если так, цесаревич, то ладно будет.

– Значит, возможно. Семьсот пятьдесят тысяч, как пишет Елизар. Хм. Тридцать полков постоянного войска на эти деньги содержать можно. – Глаза Николая загорелись азартом.

– Цесаревич, коль скоро ты заинтересовался моими записями, то я так разумею, те деньги все же лучше употребить на реформы. А уж лет через десять можно будет содержать постоянное войско, куда большее по числу.

– Настолько уверен в своих расчетах? – испытующе посмотрел на десятника наследник престола.

– Не был бы уверен, не говорил бы. Но ведь и уверенный в собственной правоте порой ошибается, хотя и сам о том не подозревает.

– Твоя правда. А мы посидим с тобой вечерами, посчитаем да поглядим, как можно все сделать по-умному. Нас же никто не подгоняет. Ты как, Иван, готов уделить мне свое время?

– Готов, цесаревич.

Еще бы он не готов. Нет, дело тут вовсе не в том, что есть возможность воплотить в жизнь идею, которой Иван не на шутку загорелся. Оно, конечно, хотелось утереть нос Ирине, которая столь пренебрежительно отнеслась к его способностям и знаниям. Но главным побуждающим мотивом выступил все же сам цесаревич. Ну как тут откажешь наследнику престола, который ввиду плохого самочувствия батюшки очень скоро может стать государем? Разве что серьезно приболеть на голову.

– Вот и ладно, – вполне дружелюбно и даже с удовлетворением произнес цесаревич.

Потом посмотрел на Ивана внимательным взглядом, словно что-то решая для себя, и наконец спросил:

– А что это ты не спрашиваешь, как обстоят дела с дознанием по поводу покушения на великую княгиню?

– Да кто же я такой, чтобы вопрошать у тебя, цесаревич? Мое дело было поймать душегубов. И я это сделал справно. Остальное уж до меня касательства не имеет, – ничуть не лукавя, ответил десятник.

– И не интересно? – с прищуром глянул наследник.

– Да как же не интересно-то, цесаревич, – согласился Иван.

При этом он силился понять, что тут происходит и к чему это с ним вообще завели беседу на эту тему. Для подобных разговоров он никто и звать его никак. Любовник Ирины Васильевны? Вот пусть она ему и рассказывает. Не посчитала нужным? Знать, не его ума дело.

Иван вообще не мог уяснить, как он оказался здесь и сейчас. Нет, то, что наследник неглуп и рассмотрел зерно истины в его записях, это понятно. Непонятно другое. Какого ляда он вообще брался изучать записи Карпова. Уж Хованская-то не стала бы обращать на них его внимание. Иван прекрасно помнил, какой была ее реакция. Проникся уважением к любовнику тетки? Ну, может быть. Хотя и сомнительно.

– Ты слышал об иезуитах?

– Да, цесаревич. И тот доктор, что отравился, был как раз из их числа, – ответил Иван.

А еще он понял, что лучше бы ему больше не отсвечивать в этом деле. Нет, Иван, конечно, осознавал, что, пока жив заказчик, Ирина в опасности. Но он еще не сошел с ума, чтобы ввязываться в противостояние с иезуитами. Кто оказывается на их пути, долго не живет. А что до дочери, то самая лучшая защита для нее – это тайна ее рождения. Вот тут нужно хорошенько озаботиться. А бодаться с целым орденом… Увольте, не нужно ему такого счастья.

– Верно, иезуит, – вздохнул Николай. – До посольства Адам Кравчик служил в университете в Вильно [16] Вильно – сегодняшний Вильнюс. . Был близок с тамошним ректором, неким Петрасом Раудисом. Наш иезуит прибыл в университет по приглашению, чтобы основать медицинскую кафедру. Но на воплощение этого не нашлось средств. Прожил он там год, ну и коль скоро остался не у дел, они и надумали вдвоем себе занятие. Ни много ни мало начать прибирать к рукам Москву. Ну а как средства появятся, так Адам и вернется, основывать медицинскую кафедру. Да только не заладилось у них. Тетка Ирина стала помехой этому самому Кравчику. Тогда он с благословения своего начальника Раудиса решил убрать ее с дороги.

– Уж не посчитаться ли ты с ним решил, цесаревич?

– А что, если так?

– Прости, цесаревич. Я солдат, и убивать из-за угла не по мне.

Ну вот нет никакого желания становиться киллером, хоть ты тресни. Нет, жалость к иезуиту тут ни при чем. Было бы кого жалеть, только не такую змею. Им ведь плевать, кого убивать во имя веры, и уж тем более без разницы, как именно это делать. А тут уж как аукнется, так и откликнется. И бить исподтишка ему вовсе не претило. Но…

Лично у Ивана счета к иезуитам пока нет. Глупо? Лучше нанести превентивный удар, чем ожидать выпада противника? Ну, если бы он чувствовал опасность, угрожающую лично ему или его близким, то несомненно. Но дело-то в том, что он таковой угрозы не ощущал.

Ирина? Так они просто любовники, причем он тут в качестве игрушки. Так что причин идти и крошить всех направо и налево Иван не видел. Софья? Тут да. Но то, что он себе напридумывал в тот вечер, по большому счету притянуто за уши. И потом, он ведь не убивать шел, а хватать убийц. Разница, йолки! Лично малютке никто не угрожает, и, как уже говорилось, лучшая защита для нее – это тайна ее рождения.

Словом, нет у него никаких причин подаваться в киллеры. Пусть и по указанию цесаревича. Чем это ему может грозить? Опалой? Загубленной карьерой? А он стремится попасть в окружение наследника? Да он бы и с Ириной простился, только не отпустит она его. Во всяком случае, пока. И карьера по большому счету его не интересует. Так что не теряет он ничего.

– Значит, говоришь, убивать не по тебе? – вперив в него изучающий взгляд, задумчиво произнес Николай.

– Прости, цесаревич, – как заведенный повторил Иван. – Прикажи, и один против войска встану. Но вот так, как лихой какой… Не по мне это.