Сергей Симонов - Восхождение. Том 3

Наличие на борту аппарата полноценной, пусть и слабенькой, БЦВМ, позволило провести коррекцию траектории с высокой точностью, что было подтверждено затем быстрым захватом «опорных» звёзд системой астроориентации (АИ, такую бы технику и такой подход к отработке нам в реале в 1960-х – и «Викинги» отдыхали бы.). Расчёты, проведённые после коррекции траектории, показали, что станция «Зонд-4» уверенно идёт к точке встречи с Марсом (АИ).

#Обновление 09.04.2017

Пока управленцы сосредоточили своё внимание на коррекциях траектории АМС и расчётах для выхода станций к Марсу, Королёв поставил конструкторам задачу улучшить надёжность корабля и сделать тормозную двигательную установку многоразовой, чтобы исключить опасные ситуации при сходе с орбиты. Вторым важным изменением была катапульта, по поводу которой разгорелись большие споры.

Условием Международной Авиационной Федерации для регистрации космического полёта было приземление космонавта внутри корабля. С другой стороны, катастрофы с собаками наводили на мысль, что при спуске может возникнуть ситуация, «когда оставаться в корабле станет страшнее, чем катапультироваться». Королёв собрал совещание разработчиков, на котором обсудили варианты. Олег Генрихович Ивановский указал, что для трёхместного корабля катапульта бессмысленна – через имеющийся люк так или иначе может катапультироваться только один из трёх космонавтов.

В итоге приняли компромиссное решение. Для первых двух одиночных полётов катапультное кресло в спускаемый аппарат решили поставить, испытать его в ходе полётов с собаками и манекенами, но использовать при полёте человека только в случае аварийной ситуации, если не раскроется парашют или спускаемый аппарат сильно закрутит при спуске. В штатном режиме приземление предполагалось внутри СА. После перехода к полётам экипажей катапульту предполагалось снять. К этому времени ситуация с безопасностью уже должна была проясниться. На участке выведения безопасность обеспечивалась системой аварийного спасения, уводящей корабль в сторону при взрыве носителя.

Были опасения, что при сильном вращении аппарата космонавт может потерять сознание и не потянет за ручки катапульты. На такой случай в циклограмму спуска, заложенную в БЦВМ, ввели процедуры проверки показаний установленных на борту датчиков – барометра и акселерометра. Если их показания выходили из безопасных пределов, автоматика отстреливала люк корабля и выбрасывала кресло с космонавтом наружу. Если же спуск проходил штатно, то катапультирование отменялось. (АИ, в реальной истории из СА «Востока» космонавты катапультировались и спускались на парашютах)

После апрельской аварии, когда ракета едва не угодила в командный бункер (см. гл. 05-11), на космодроме были введены строжайшие меры безопасности, исключавшие нахождение посторонних на стартовых площадках после окончания заправки ракеты (АИ частично). На площадках королёвского КБ-1 эти меры соблюдались неукоснительно. Однако, кроме Королёва, с Байконура осуществляли запуски своих ракет и другие разработчики, прежде всего – ОКБ-586 Михаила Кузьмича Янгеля. У них дисциплина была далеко не такая жёсткая. К тому же различные высокие начальники, то и дело приезжающие на полигон, постоянно пытались переиначить правила под свои хотелки.

В августе 1960 года на заводе № 586 завершились заводские испытания ракеты Р-16. Изделие получило индекс ГРАУ 8К64. На полигон Тюратам (Байконур) первую ракету за номером ЛД1-3Т доставили 26 сентября.

Р-16 была значительно больше и тяжелее сходной с ней по дальности и забрасываемой массе Р-9, из-за использования менее эффективного топлива, она весила 146 тонн и была длиной более 30 метров. Р-9 летала на керосине и жидком кислороде, из-за которого её было трудно хранить на позиции в заправленном виде. Р-16 использовала несимметричный диметилгидразин и раствор тетраоксида диазота в азотной кислоте (НДМГ+АК-27И) – самовоспламеняющиеся и зверски ядовитые компоненты, которые, тем не менее, могли долго храниться в баках ракеты при обычной температуре. Чтобы от кислоты не страдали прокладки и клапаны, в трубопроводах устанавливались прорываемые перед стартом пирозарядами металлические мембраны.

После сборки изделия на полигоне началась подготовка к лётным испытаниям. Ракету разрабатывали в предельно сжатые сроки, пытаясь «догнать и перегнать» Королёва, поэтому недоделок вскрывалось множество. Днём изделие испытывали, а ночью заводская бригада устраняла выявленные недостатки. Руководил испытаниями инженер-полковник Александр Сергеевич Матрёнин.

Перед началом электроиспытаний от главных распределителей системы управления отстыковали все штепсельные разъёмы, через которые проходили цепи на пиропатроны. Испытания проводили с технологической гироплатформой, чтобы не расходовать ресурс высокоточных гироприборов. Её установили рядом с ракетой на специальный стол, который мог вращаться в трёх плоскостях, и подключили к бортовой кабельной сети кабелями-удлинителями. После окончания испытаний штепсельные разъёмы вновь подключали к главным распределителям и со специального пульта проверяли целостность цепей всех пиропатронов ракеты.

В лаборатории гироприборов в это же время испытывали гиростабилизированную платформу. После завершения испытаний платформу установили на борт ракеты и подключили к бортовой сети. После установки гироплатформы провели заключительные операции: перегрузили первую и вторую ступени на грунтовую тележку, состыковали и подготовили ракету к транспортировке. К 20 октября ракету вывезли на стартовую площадку.

Стартовая позиция представляла собой бетонированную площадку с пусковым столом в центре. Вокруг стола была устроена канава-приямок для сбора компонентов топлива, закрытая сверху металлическими решетками, на случай, если компоненты прольются в процессе заправки ракеты. Из канавы жидкость отводилась по трубопроводу в специальный приёмный бак в подземном помещении. (судя по описанию, система была рассчитана на пролив только одного компонента топлива, так как компоненты при смешении самовоспламенялись). Рядом со стартовым столом в специальном автобусе, который испытатели называли «банкобусом», размещался передвижной командный пункт для руководителя работ по подготовке ракеты к пуску.

В восьми - десяти метрах от площадки находился наклонный спуск в подземное помещение под стартовым столом. Там были установлены дизель-генераторы на случай отключения сети электропитания, весы для взвешивания ракеты, различные коммуникации и аппаратура. Метрах в ста от старта стоял одноэтажный служебный корпус, в нем размещались стартовые подразделения воинской части, кабинеты главных конструкторов и конференц-зал. Между служебным корпусом и стартовой площадкой располагался подземный бункер – основной командный пункт. Оттуда шли все команды по управлению пуском ракеты. Территория старта была окружена широким рвом, за ним располагалось ограждение из колючей проволоки.