Сергей Симонов - Восхождение. Том 3

На этот политический коктейль накладывалась характерная для Африки межплеменная вражда. Касавубу принадлежал к наиболее многочисленному в стране племени баконго, Лумумба был выходцем из значительно более мелкого племени батетела, его бывшие соратники Сирил Адула и Жозеф Илео представляли племя бангала, их подельник Калонджи родился в племени балуба, а Моиз Чомбе – в племени балунда. Племена отличались друг от друга по степени дикости. Проживавшие в Катанге или вблизи столицы были уже относительно цивилизованы. Африканцев, получивших начальное или среднее образование бельгийцы называли «эволюэ» – «развитые», тогда как жители севера и северо-востока страны ещё вовсю бегали без штанов, с копьями, луками и отравленными стрелами, и при случае запросто могли кого-нибудь съесть.

Популярный катангский лидер Моиз Капунда Чомбе выступал с нормальных умеренных позиций. Он поддерживал деколонизацию Конго, но при этом понимал, что без белых страна рухнет. Чомбе был обычным, слегка цивилизованным африканским расистом – людей не ел, на первое место ставил своих, но к белым, кроме коммунистов, относился с вынужденным уважением. Более того, Чомбе мечтал об автономии своей провинции Катанга, наряду с другой восточной провинцией – Касаи, являвшейся краеугольным камнем страны. Без Катанги Конго не стоило бы и ломаного гроша. Большая часть природных богатств страны залегала именно в восточных и юго-восточных провинциях.

После стэнливильского конгресса НДК, сопровождавшегося массовыми демонстрациями поддержки в окрестных деревнях и завершившегося 30 октября 1959 г., Лумумба был арестован и приговорен к 6 месяцам тюрьмы «за подстрекательство к общественным беспорядкам». В тюрьме Лумумба узнал о начавшейся в январе 1960 г. Брюссельской конференции «круглого стола», на которой бельгийское правительство совместно с лидерами основных политических партий и группой традиционных вождей хотело определить будущее Конго. Делегация НДК, к которой присоединилось большинство конголезских представителей, единогласно отказалась от участия в конференции, пока лидер партии находится в тюрьме.

Бельгийцы не ожидали такой общенациональной солидарности и были вынуждены отступить. На Конференции был определён срок для передачи власти в Конго местным политикам – 30 июня 1960 года.

С 11 по 25 мая в Бельгийском Конго состоялись первые выборы в нижнюю палату парламента и в провинциальные собрания. 9 июня прошли выборы в сенат Конго. Партия Лумумбы НДК завоевала 33 из 137 депутатских мандатов в палате представителей, еще 8 мест достались ее союзникам. В состав фракции НДК вошли представители пяти провинций страны. ПНП в парламенте представляли 14 депутатов из трех провинций. 13 мест завоевали кандидаты от ПАС и 12 – от АБАКО, все в избирательных округах Леопольдвиля. НДК-К получила 8 депутатских мандатов от провинции Касаи. Кандидаты КОНАКАТ и БАЛУБАКАТ завоевали по 8 мест от провинции Катанга. Остальные места в палате представителей поделили мелкие партии и независимые кандидаты. Премьер-министром при большой поддержке народа был избран Патрис Эмери Лумумба.

Бельгия оставила за собой право координировать военную помощь, предоставляемую Республике Конго, а также выступать арбитром в конфликтах между центральными и провинциальными органами власти. Тем самым под суверенитет и территориальную целостность Конго была заложена бомба, которая не замедлила взорваться вскоре после того, как в июне 1960 г. Патрис Лумумба возглавил коалиционное правительство страны. В этом правительстве пост министра иностранных дел достался Жану-Жюстену Мари Бомбоко, первоначально поддерживавшему Лумумбу, но затем основавшему собственную партию «Союз Монго». Министром образования был назначен Пьер Мулеле, представитель народности мбунду, из западной провинции Квилу.

Одновременно на заседании обеих палат парламента президентом Конго был избран Жозеф Касавубу. Лумумба, по-видимому, искренне верил, что на базе коалиционного руководства можно достигнуть согласия даже с наиболее упорными оппонентами идеи унитарного государства. Это была вторая бомба под политической стабильностью в Конго.

В конце мая в Конго вернулась из Египта большая группа молодых специалистов, с 1958 года проходивших сокращённый курс обучения в Александрийском университете по инициативе Коминтерна. (АИ, см. гл. 04-18). Это были молодые мужчины и женщины, общим числом около 100 человек – гигантский кадровый резерв для столь отсталой страны, как Конго в 1960-м. В начале июня премьер-министр Лумумба встретился с каждым из них и определил им участки для работы. (АИ)

Выдвинутый Лумумбой проект экономического развития предусматривал создание сильного госсектора, что стало ещё одним камнем преткновения во взаимоотношениях с Западом и региональной оппозицией. При этом Лумумба критиковал сторонников широкой национализации из своего окружения.

Уже 14 мая начались первые беспорядки.

Бельгийский командующий колониальной жандармерией («Force Publique») генерал-лейтенант Эмиль Янсенс, по совету нескольких белых наёмников уже пытался обучать офицеров из местных, на замену бельгийских командиров подразделений. Попытка использовать на должностях младших офицеров уже обученных наёмниками негров из Родезии успеха не имела. Они были уроженцами других племён, не знали французского языка, на котором отдавались команды в жандармерии Конго, и местные солдаты не спешили им подчиняться. (АИ). Усилиям Янсенса мешал неприкрытый расизм с обеих сторон, и желание чёрного населения избавиться от «засилия белых». Негры считали, что независимость должна привести к немедленным социальным изменениям, и сохранение позиций белых на ключевых постах в жандармерии и администрации их возмущало.

Тем временем советский посол в Бельгии Сергей Алексеевич Афанасьев передал королеве Елизавете личное письмо Первого секретаря Н.С. Хрущёва. В письме Никита Сергеевич выражал озабоченность безопасностью белого населения Конго после обретения независимости:

«Ваше Величество!

Решением Брюссельской Конференции 30 июня Бельгийское Конго должно получить независимость. Советский Союз всячески приветствует и одобряет это решение. Однако, учитывая сложившиеся между нами в последние годы дружественные отношения, и опираясь на печальный опыт Алжира и Кении, я вынужден высказать некоторые опасения.

Длительное пренебрежение бельгийских властей насущными потребностями коренного населения Конго не добавило бельгийцам популярности. В частности, уровень образования среди конголезцев недопустимо низок, в некоторых районах страны до сих пор сохраняются традиционные племенные верования и обычаи, в том числе – каннибализм.