Сергей Симонов - Восхождение. Том 3

Когда президент Касавубу закончил говорить, на трибуну, поломав отрепетированный порядок мероприятия, вылез Лумумба. Он произнёс речь, от которой у присутствующих белых по коже побежали не то что мурашки, а натуральные африканские муравьи-людоеды. Лидер НДК-Л резко критиковал колониализм и описал независимость как венец успеха националистического движения. Его речь выразила всю боль народа, пережившего неисчислимые страдания под игом колонизаторов. В конце своего выступления, повернувшись к охреневшему королю, Лумумба выкрикнул: «Мы больше не ваши обезьяны!» («Nous ne sommes plus vos singes» – фр.. История реальная. http://warspot.ru/7211-irlandtsy-protiv-dikih-gusey-kongo-osada-zhadovilya)

Уже первыми принятыми законодательными актами правительство Лумумбы попыталось добиться реального контроля над ресурсами страны. Лумумба пытался вывести Конго на путь, ведущий к экономической самостоятельности. Он объявил о создании в ближайшем будущем государственного планирования, госсектора в промышленности и производственно-сбытовых кооперативов на селе, введении фиксированных цен на товары первой необходимости и повышении зарплаты рабочим. Был запрещён вывоз капитала за рубеж. Лумумба объявил об отделении церкви от государства и школы от церкви. Во внешней политике был взят курс на неприсоединение, полное освобождение Африки от колониализма и расизма.

Одним из первых шагов правительства Лумумбы на внешнеполитической сцене стало установление дипломатических отношений с СССР, на уровне посольств. Уже 7 июля 1960 года в Конго прибыл временный поверенный в делах Андрей Андронович Фомин, которого примерно через месяц сменил Чрезвычайный и полномочный посол Михаил Данилович Яковлев.

Чтобы быстрее войти в курс дела, Фомин встретился с Иваном Кузнецовым, который, благодаря своему опыту, уже мог считаться специалистом по Чёрной Африке в целом и Конго в частности (АИ). На его вопрос об особенностях характера Лумумбы, Иван только рукой махнул:

– Этот засранец непоколебим, как утренний стояк. Его легче пристрелить, чем уговорить. Если он ещё раз вылезет на трибуну с подобной х...йнёй, придётся открыть ему третий глаз.

– Гм... На лбу, или на затылке? – выдержав многозначительную паузу, поинтересовался Фомин.

– Х.з., смотря как повернётся... – пожал плечами Иван.

Убедившись в практической невозможности повлиять на Лумумбу, советники из СССР и Коминтерна сосредоточили свои усилия на его соратниках, Антуане Гизенга и Сириле Адула. Обрабатывали и министра образования Пьера Мулеле, но с меньшим успехом. Гизенга же, почувствовав поддержку Советского Союза, и будучи значительно более умеренным политиком, чем Лумумба, согласился действовать по плану Серова – Ивашутина, хотя всего содержания плана ему благоразумно не открывали.

Моиз Чомбе, после нескольких бесплодных попыток образумить вознамерившегося круто взять быка за рога Лумумбу, махнул рукой и уехал к себе в Катангу – и вовремя. Оппозиция правительству сразу проявилась в Национальной армии Конго (НАК – так, по инициативе Лумумбы была переименована жандармерия «Force Publique»). Не желая видеть во главе армии белого бельгийского генерала Янсенса, премьер сместил главкома, назначив на его пост сержанта из числа конголезцев, так как офицеров из местных ещё только готовили. Сержанту было немедленно присвоено звание генерала. (Реальная история)

Лумумба также вознамерился назначить начальником генерального штаба ещё одного сержанта – Жозефа Дезире Мобуту, тоже срочно произведенного в полковники. Ранее Мобуту в составе делегации НДК принимал участие в заседаниях Конференции «круглого стола» в Брюсселе и показал себя горячим сторонником Лумумбы.

Иван, специально предупреждённый Серовым о нежелательности возвышения Мобуту и его участия в политической жизни страны, вновь пытался его отговорить, но Лумумба и слушать не хотел:

– Полковник Мобуту – надёжный страж конголезской революции, у меня нет оснований ему не доверять.

– Смотрите, как бы он и к вам потом сторожей не приставил, – скептически пожал плечами Кузнецов.

С большим трудом Ивану удалось выговорить возможность приставить к Мобуту консультантом полковника из ГРУ (АИ). Первейшей обязанностью консультанта было пустить Мобуту пулю в лоб, как только он начнёт готовить переворот.

Лумумба также объявил о присвоении конголезцам – сержантам и солдатам – воинских званий. После этого в армии усилились волнения, вызванные недовольством остававшихся на службе офицеров-европейцев, не желавших уступать свои места конголезцам.

Иван Кузнецов явственно слышал приближающиеся мягкие шаги Великого Полярного Лиса. Советский разведчик был хорошо законспирирован, поэтому он рискнул встретиться и поговорить с командиром жандармов, пытаясь предупредить его о намерениях Лумумбы и опасности ситуации. (АИ)

Из разговора ему стало понятно, что генерал-лейтенант Эмиль Янсенс не считал независимость Конго поводом к изменениям в работе жандармерии. На следующий день после провозглашения независимости Янсенс собрал черных унтер-офицеров Леопольдвилля и написал на доске: «До независимости = после независимости». Янсенс имел в виду необходимость сохранения строгой армейской дисциплины. Однако ему стоило пояснить свой экзерсис подробнее. Негры восприняли его позицию, как отрицание независимости. Бельгийцев подвело высокомерие и принципиальное непонимание политической обстановки.

После того, как король Бодуэн покинул страну, 5 июля несколько рот «Force Publique» взбунтовались против своих белых офицеров в Кэмп-Харди около Тисвиля. 6 июля мятеж распространился на Леопольдвилль , а затем и на другие гарнизоны по всей стране.

Начало революционных событий вызвало страх среди бельгийцев и недоверие к новому правительству, которое, как оказалось, было неспособно осуществлять управление вооружёнными силами.

Недовольство переросло в мятеж. В ночь с 7 на 8 июля расквартированные в Конго бельгийские войсковые подразделения начали боевые действия против законного правительства страны. В стране немедленно начался бардак. В Элизабетвиле солдаты-конголезцы подняли мятеж против бельгийских офицеров. Начались массовые расправы над европейцами, грабежи магазинов и уличные беспорядки. Озверевшие негры выбрасывали и в ярости давили импортные продукты, в основном привезённые из ЮАС – яйца, апельсины, даже били бутылки с пивом, хотя наиболее «здравомыслящие» успевали выхватить из лужи разлитого на мостовой пива бутылку-другую.

Правительство попыталось остановить восстание, Лумумба и Касавубу лично выступили в Леопольдвилле и Тисвиле, убеждая мятежников сложить оружие, но в большей части страны мятеж усиливался.