Юлия Алева - Пепел и роса

На этот раз я была очень осторожна с алкоголем и лишь пела разные задушевные песенки. Отлично провела время. По ходу действия мы все пришли к выводу, что первоначальный проект карты нуждается в доработке и стоит сделать карту еще и рельефной, что требовало дальнейшего вдумчивого обсуждения. Хотя признаемся честно, изначальная идея уже стала лишь поводом для посиделок.

Когда я спровадила всех гостей, ответив на очередную порцию комплиментов и отклонив самые нескромные предложения, осталась наедине с картиной. Ее мне единогласно презентовали мои приятели.

Из недр дома вышла прислуга и критично уставилась на творение коллежского асессора.

— Срам-то какой. — охнула Евдокия и перекрестилась. Устя, по-видимому, была с ней согласна.

— У нас в усадьбе разные обнаженные висят. Даная есть, нимфы всякие. Есть графини и поболее открытые. — возразил Мефодий. — Бабка Николая Владимировича, царствие ей небесное, вообще по пояс голая.

А вот этот портрет я видела. Оказалось, что в конце XVIII-начале XIX века мода несколько отличалась от того, что нам показывали в «Войне и мире». Причем настолько капитально отличалась, что я потом даже в интернете прошустрила, а то казалось, что попала в вертеп развратников. Платьица тогда носили из тонких тканей и без чехлов. То есть ножки и все прочие прелести светили только так. А декольте, обнажавшее соски, вообще считалось нормой жизни. Говорят, Наполеон раз осмотрел очередную даму на балу и потребовал одеться, прежде чем заговаривать с ним. Действительно, ладно осьмнадцатилетние прекрасные дивы, но после стандартных пяти-восьми родов, без фитнеса и подтяжек выставиться в тонкой тюли — это тот еще экстрим. Да и для русской зимы мода — самое то.

И лишь Демьян взирал на картину с восхищением — насколько я поняла, ему понравились перья. Надо будет прикупить перьевую щетку для хрусталя.

— Дареному коню в зубы не смотрят. — резюмировала я. — Мефодий, пойдем в спальне повесим.

Но в спальне этому полотну мешали жабы, в гостиной я уже стены заняла, столовая — не лучшее место, в кабинете не сочеталось со стилем… Устя уже понадеялась, что выкинем ко псам, но тут я вспомнила про зимний сад. Среди зарослей передумавшей умирать хойи эротическое полотно хозяйки дома смотрелось вполне органично.

Прислуга отправилась спать, а я еще полюбовалась на себя. Лучше, чем в жизни получилась. Главное, чтобы теперь мальчик мной особенно не увлекался.

Пост напротив моих окон словно умер. Раньше мальчики менялись и работали в режиме сутки через сутки, я привыкла уже к ним, Мефодий исправно подкармливал, о чем, очевидно, начальству не докладывали. А тут уже несколько дней окна зашторены, позавчера вообще в эти комнаты заселилась семья с детьми. Глава семьи явно из морского ведомства, дома практически не бывает. Я с помощью бинокля рассмотрела все возможные точки наблюдения за собственными окнами — глухо.

Так оно, конечно, приятно, что наблюдать больше не будут, но странно как-то.

Дом уже затих и погрузился в сон, когда возле моих дверей остановился экипаж. Пассажира как-то коряво выгрузили на мостовую и подтащили к крыльцу. Вслед за телом отправился объемистый саквояж. Возница воровато огляделся и явно сомневался, стоит ли бросить все как есть, постучать или свалить, копался в карманах и в целом не внушал доверия.

Поскольку я не ложилась спать и музицировала на забытой гостями гитаре, то рассмотрела всю сценку. Господин Тюхтяев живописно распластался у моей двери.

— Демьян!!!!! — заорала я и бросилась отпирать замок и засов.

Немой в одном исподнем выбежал в парадную, мгновенно оценил ситуацию и затащил тело внутрь. Тем временем я трясла кучера.

— Барыня, да не знаю я ничего. Он письмо просил вручить. С Вашим адресом. А сам сомлел. Я и привез сюда. — бормотал бородатый кучер не самого великого ума.

— Письмо где? — отпустила я его сюртук.

Мне передали конверт и лошадь припустила как на хороших гонках.

«Дорогая Ксенія Александровна!

Обстоятельства вынуждаютъ меня совершить дальнее путешествіе, о которомъ я уже Вамъ разсказывалъ. Но считаю своимъ долгомъ предупредить Васъ о грозящей всѣмъ намъ опасности. Люди, чье вліяніе и возможности, намного превосходятъ мои, могутъ нанести вредъ Н.В. Возможно, выбравъ своимъ инструментомъ Васъ. Поэтому заклинаю — будьте благоразумны и не доверяйте каждому, кто встрѣчается на Вашемъ пути.

Сожалѣю, что мы провели такъ мало времени вмѣстѣ. Вы удивительная женщина, и наше знакомство я считаю одной изъ лучшихъ неожиданностей въ моей судьбѣ.

Вашъ покорный слуга М. Тюхтяевъ».

Недалеко же ты, дружок, уехал. Я заперла дверь и вместе с домочадцами наблюдала, как медленно растекается темно красное пятно под статским советником.

— Демьян, Мефодий — аккуратно несем господина в комнату для гостей. Девушки — воды вскипятите. И простыни туда же отнесите.

Сама взметнулась наверх и залезла в тайник. Оттуда вытащила и оставшийся с саратовских времен хирургический набор — за неимением другого, шить будем так, и кое-что из кровоостанавливающих медикаментов, шприцы — местными еще не закупилась, а пачки одноразовых для единственного пациента мне как раз пока хватит, антибиотики, противовоспалительные…

Перекрестилась перед иконой, понимая, что в этот раз моих знаний точно может не хватить. Хорошо хоть пила сегодня мало. И отправилась вниз.

Совместными усилиями мы раздели пострадавшего и увиденное было не так чтобы плохо… Хреново было. Огнестрельных ран на теле не нашлось, зато в правой части живота виднелась хорошая такая ножевая. Рассуждая логически, при такой ране в печень он уже должен бы истечь кровью, но, раз пока жив, да и пульс есть, поборемся. Выгнала всех от греха и начала в одиночку.

Я промыла рану, обнаружив, что торчит что-то желтоватое (сальник, дура — прозвучал в голове Люськин голос) и вроде бы до кишечника рана не дошла, так что все повреждение условно поверхностное. Правда, вряд ли медики со мной согласятся. Увиденное мне очень понравилось — у Тюхтяева хороший Ангел-хранитель, перитонит тут пока лечить не умеют — и я принялась за дело. Щедро пролила все операционное поле антисептиком и настоящим кетгутом зашила внутренние мышцы брюшины (ну я так думаю, что это были они), шелковыми нитками — наружные швы, вколола антибиотик и выдохнула. Дренировать все равно особенно-то и нечем, да и не умею. Так что понадеемся, что за счет быстрой реакции мы избежим некроза тканей и он выживет. Позвала Демьяна, вдвоем мы туго перевязали рану и села рядом с пациентом. Пульс все еще был и это чудо. Я поправила простой потертый серебряный крест на шее пациента — следы помятостей на нем, да и поджившие шрамы на теле внушали надежду, что раз эта переделка не первая в его жизни, так и последней не станет.