Юлия Алева - Пепел и роса

Самое дикое, что сидящие ко мне спиной Их Высокопревосходительства даже не подозревали о том, что случилось за их спинами.

Я стянула противогаз, засунула его в сумку в возке, упаковала волосы под картуз, попрощалась с завтраком, потом умылась горьковатой водой и отсчитав примерно двадцать минут медленным шагом направила лошадей обратно. Остановилась подальше, сгорбившись на облучке. Граф все же отличается атипичным везением — ветер снова изменился и дул теперь в сторону залива. Надеюсь, что там нет припоздавших рыбаков. Да и с увеличением расстояния концентрация газа может уменьшиться до дискомфортных величин, верно же?

Первым снял противогаз Тюхтяев — жарко ему стало, видите ли. Оглянулся, на мгновение замер, коснулся ладонью графа, указал ему на источник проблем и бочком-бочком двинулся ко мне.

— Вы зачем разделись? — рассерженно прошипел он.

— Как ветер сменился, стало незачем. — медленно выдавила я.

— А эти? — он кивнул в сторону трех тел.

— Не успела предупредить — лошади понесли. — коротко я изложила события последних минут.

— Вы бы, Ксения Александровна, спрятались куда… — он осмотрелся и открыл сундук, в котором мы привезли противогазы и другой багаж. Пришлось втискиваться в тесный ящик и слушать голоса.

— … преступление… — незнакомец?1

— … непредвиденный фактор… — это уже студент.

— … чудовищная сила… — незнакомец?2.

— … это открывает такие возможности… спасение солдат на поле боя… стратегическое превосходство… — граф.

— … убрать все… — незнакомец?3.

— … сжечь… — Тюхтяев.

— … вместе как-нибудь… — граф.

Двое военных остались там, чтобы вместе со студентом уничтожить улики, а самый высокопоставленный составил компанию графу. Ехали преимущественно в молчании. Дорога мне показалась куда дольше, чем утренняя.

— … Дорогой граф, это была очень доходчивая… презентация… И я, конечно, рассмотрю Ваше предложение… Но мы все могли погибнуть!

— Нет! В этом-то и вся штука. — с энтузиазмом сектанта вещал родственник. — Защита от неминуемой гибели таким малым средством.

— Воля Ваша, Николай Владимирович, но не шути так более. — и сошел с повозки.

Цоканье копыт, поворот, подъем, медленный спуск — это очередной мост был.

— Где наша барышня? — произнес граф, все еще находясь в эйфории. Он вообще, в своем уме?

— В сундуке лежит. — ответил кучер.

— Как лежит?

— Живая, я ее спрятал от греха.

— Вот это верно… — успокоился родственник и мы до Усадьбы не виделись. Там повозку загнали на задний двор и только тогда я была освобождена.

— Ну ты видела?! — восхищенно повторял граф. Может при легком отравлении возникает такая реакция?

— Я все видела. Это было сочетание слабоумия и отваги. И просто чудо, что совершенно непроверенный эксперимент стоил жизни только одному человеку. — психанула я и опрометью кинулась за ворота. — Вы — взрослый, мудрый человек, а такое учудили!

Добежала до своего переулка быстрее, чем на Лазорке, влетела в дом, прямо в парадной сорвала костюм, свернула его тючком и приказала оцепеневшему Мефодию взять его каминными щипцами и сжечь немедленно в лабораторной печи. Хороша же я была полуголая, нервно отдающая распоряжения между прыжками на лестнице.

В душе я оттирала себя до ссадин. Почему все получается настолько кривобоко? За каждый шаг вперед кто-то платит собственной жизнью, даже там, где без жертв можно было бы обойтись.

Тем же вечером мы с Устей отбыли в Вичугу. На вокзале почти столкнулась с Тюхтяевым, но поезд уже трогался, а статский советник еще разглядывал платформу, так что не свиделись.

За прошедший год усыпальница стала еще более строгой — по-видимому сменили садовника и теперь всюду английские газоны. Словно и не было никогда Петеньки с его искристым взглядом и кроткой улыбкой. Вот странно получилось — он, местный, исчез, как не бывало. Я — пришелица, устроилась так, словно жила тут вечно. Бестолковый обмен.

— Петенька, отец твой совсем с катушек съехал… — я сидела прямо на могиле, не заботясь о сохранности платья и игнорируя мелкий дождик. — Он угробил человека и несколько животных, даже не обращая на это внимания. А я только к нему привязываться начала. Ты был прав, он очень жесткий. Дома бардак. В жизни — тоже… Лучше бы ты не умирал.

Свежая мысль, ничего не скажешь.

Дорога домой позволила побыть наедине с собой и привести мысли в порядок. Как бы я не ужасалась, поведение графа вполне рационально и укладывается в здешнюю мораль. А война, к которой мы готовимся, потребует много крови, и если нормальный противогаз спасет хоть несколько сотен жизней, то я уже не зря сюда вернулась.

Поскольку на этот раз в Вичуге меня приняли уже с большим доверием и даже передали отчет управляющего для графа, появился повод увидеться.

Я с тяжелым сердцем въезжала на Моховую. По уму надо извиняться, но…

Приняли меня, вопреки опасениям, хорошо, словно прошлого инцидента и не случалось. Естественно, вместе пообедали. Само собой, пригласили на ближайшее суаре. По причине отсутствия Ольги, я там даже хозяйку изображала для толпы незнакомых мужчин. Слегка пококетничать, немного помузицировать, занять непринужденной беседой — о, теперь мне это куда проще, нежели весной.

Граф избегал личных разговоров, зато вытребовал моего несостоявшегося поклонника.

— Рад нашей встрече, графиня. — тот прикоснулся к руке.

— Я тоже успела соскучиться. — почти и не вру. Он всяко нормальнее графа. Да и в толпе незнакомцев хочется хотя бы одного союзника иметь.

— Как съездили? — осторожно уточнил он.

Я уже выяснила у Мефодия, что статский советник навестил мой дом пока мы с Устей добирались до вокзала, а значит, бросился догонять. Зачем? Неужто беспокоился?

— Спасибо, благополучно. Этот день я всегда стараюсь проводить там.

Он опустил взгляд. Интересно, а сам могилу жены часто навещает?

— Не сердитесь на нас за тот случай. — ну хоть у одного совесть есть.

— Михаил Борисович, я поддалась эмоциям, о чем сожалею. — эту речь я уже перед графом откатала. — Испугалась сильно за вас всех. Конечно, необходимо убеждать других в необходимости противогазов, и спасенные жизни стоят риска, но…

Он погладил меня по ладони, но более не возвращался к личным разговорам.

После вечеринки вызвался проводить меня до дома, но беседовали мы о нейтральной теме — вручении Его Величеству минерального монстра. После коронации царственная чета с чадами и домочадцами фестивалит по всей Европе, так что ждем возвращения. У порога статский советник поцеловал мою руку, дождался пока я войду и откланялся. От чая-кофе отказался. А я безо всякой задней мысли сегодня предлагала.