Дэйл Браун - Воинский класс

— Пока рано говорить, — сказал Патрик. — Расстройства адаптации на первом этапе обычно лечатся с помощью препаратов, так что Дэйв будет отстранен от полетов и работы в лаборатории. Но он сказал, что нарушения адаптации являются одними из немногих расстройств, которые не означают автоматического запрета на возвращение к своим обязанностями после лечения, что также означает и возможный допуск к полетам. Это довольно распространенное заболевание, особенно среди военных, и Кэнфилд говорит, что оно лечиться довольно успешно. У пациентов отличные шансы на выздоровление.

— Это хорошо, — Венди помолчала несколько долгих мгновений, а затем прижалась к нему и обняла. — Знаешь, я тут проверила… На том рейсе есть места для меня и Брэда.

— Я же только что уложил его, милая.

— Брэдли будет просто вне себя от радости, если полетит с тобой, вне зависимости от того, когда, — напомнила Венди. — Да и служебная квартира «Скай Мастерс» в Кристал-сити свободна. Я готова. Что скажешь?

— Милая, я не более чем на день, так что в любом случае сразу вернусь, — сказал Патрик. — Нет смысла отрывать тебя от работы, а Брэдли от детского сада и два дня таскать туда-сюда на самолете. Давай я просто встречусь с юристконсультом и разберусь что там к чему.

— Джон снова позвонил мне и предложил задействовать весь свой юридический отдел, чтобы помочь тебе, — добавила Венди. — Я уверена, что советник защиты из ВВС будет неплох, но Джон может мобилизовать десяток лучших юристов одним звонком. Почему бы мне не поговорить с ним?

Патрик покачал головой.

— Ты же знаешь, что я не имею права общаться с подрядчиками о вопросах, касающихся ВВС и не касающихся непосредственно их подрядов, а также принимать от них какие бы то ни было подарки и услуги. — Если я займу квартиру «Скай Мастерс» это уже будет подозрительно, даже если ты будешь со мной, наши отношения с Джоном и «Скай Мастерс» и так достаточно подозрительны, а ты предлагаешь привлечь его стряпчих к работе, касающейся ВВС.

— Все не так, и это только не то, что предлагал Джон.

— Да, я знаю… Но я не знаю, Венди. Что-то не так. Многое изменилось.

— Что ты хочешь сказать, Патрик?

Он помолчал несколько долгих мгновений, попытался собраться с мыслями, сделал глоток вина и пожал плечами.

— Венди, я сделал то же самое, что делал всегда — столкнулся с проблемой и решил ее наилучшим в моем понимании способом, учитывая те ресурсы, которые у меня были. Десять лет назад все было бы в порядке. Сегодня меня хотят отдать под трибунал. Времена изменились. У меня такое ощущение, что мне надо меняться вместе с ними или… Или перестать существовать. — Его взгляд устремился куда-то вдаль, словно он пытался увидеть своих погибших товарищей и спросить у них совета. Я не уверен, чего я хочу — предстать перед трибуналом и уйти в отставку, предстать перед трибуналом и победить или предстать перед трибуналом и отправиться в тюрьму.

Венди была искренне шокирована.

— Но почему?

— Потому что мне кажется, что у меня может быть другая жизнь, что мне открыт какой-то путь, а я потеряю его, если решу бороться. А если я сделаю то, чего они от меня хотят, я стану счастливее.

— Звучит не похоже на того Патрика Маклэнэхана, которого я знала.

— Я сам себя не узнаю, — честно признался Патрик. — Я знаю, что у меня есть друзья, я знаю, что у меня есть друзья, о которых я пока сам не знаю, я знаю, что их хватит, чтобы взять даже Пентагон. Но раз я не могу видеть способа его взять, не думаю, что следует поднимать бучу, чтобы попытаться найти его. — Он крепче обнял Венди. — Я знаю, что мы должны поговорить перед тем, как я улечу в Вашингтон и принять решение, как семья. У меня должен быть план и понимание того, чего я хочу касательно своей службы и вообще своей жизни. Но, честно говоря, я понятия не имею, что мне делать. Я уверен лишь в том, что не хочу ввалиться в Пентагон с кучкой гражданских юристов и попытаться навязать погонам бой. Я не боюсь проиграть — я боюсь заварить такую кашу, что сам не увижу своего пути. — Венди напрягалась, а ее пальцы, поглаживающие его бедро, стали жесткими. — Что такое, милая?

— Мне кажется что ты… Просто устал, — сказала Венди. — Устал от бюрократии, устал от борьбы, устал ставить свою жизнь под угрозу, и все в условиях полной секретности. Я хотела бы помочь тебе отдохнуть, но я не знаю, готов ли ты уйти на покой. Все, что я вижу, это то, что ты вносишь весомый вклад в дело национальной безопасности и при этом не заводишь нужных друзей. — Она прямо взглянула на него. — Террилл предложил тебе шанс уйти, с сохранением звания и стажа и снятием обвинений. Я знаю, что срок, который он тебе дал, уже истек, но с учетом твоих заслуг перед страной я думаю, что предложение будет действовать немного дольше. Я думаю, ты должен согласиться.

— И работать с тобой, Джоном и Хелен?

— Ты бы стал вице-президентом крупной технологической компании, получал бы вдвое больше генеральского оклада, с замечательными перспективами, учитывая, что акции удваиваются в цене каждые два года, — сказал Венди. — Джон говорит мне по шесть раз на дню, что хочет вернуть тебя. У него уже подготовлен для тебя кабинет, служебный автомобиль, самолет, личный электронный ящик и постоянное место в спортзале. Он готов с ходу дать тебе людей и проекты. Да, я бы сказала, что он хочет, чтобы ты вернулся. — Венди опустила глаза, словно обдумывая свои слова, а затем снова посмотрела на мужа. — Я знаю, что ты не горделивый человек, Патрик, но мне сдается, что дело в том, что ты считаешь, что был прав, развернув самолет и приказав лететь в Россию, чтобы спасти Энни и Дэва, и потому не должен быть наказан за то, что сделал. Я думаю, ты пошел на принцип.

— Ты считаешь, что я неправ?

— А ты не понимаешь, Патрик? — Почти умоляюще спросила Венди. — Это не имеет значения. Ты сделал то, что сделал и спас своих друзей. Это все, что имеет значение. А ты мне по десять раз в году говорил, что Конгресс или ВВС готовы закрыть «Дримлэнд» в любой момент и отправить вас всех в отставку. Ты говорил, что любая ошибка, любая авария, еще одно нарушение режима безопасности и вы все исчезнете. Мы уже который месяц откладываем половину твоей зарплаты в паевые инвестиционные фонды и банковские счета, потому что ты считал, что тебя могут ни с того ни с сего выставить. Когда Томас Торн пришел в Белый дом, ты решил, что твоя отставка неизбежна.

— И что?

— И то, что ты был морально готов к внезапному и, вероятно, нежеланному концу. А теперь ты вдруг не готов. Ты пытаешься противостоять. Почему? Дело не в нас, твоей семье — ты хорошо подготовил нас к своей возможной отставке или к тому, что однажды ты не вернешься. А теперь ты не готов. Что изменилось? — Патрик сделал еще один глоток вина, затем сердито осушил бокал и поднялся на ноги. Венди увидела его взгляд и поняла, что поняла, что его терзало. — Дело в Террилле Самсоне, да? Ты считаешь, что он предал тебя. Он был учеником Брэда Эллиотта, как и ты. Он руководит HAWC и ты считаешь, что вы должны думать более одинаково. Я права?