Джон Томпсон - Смертельная битва. Воинский турнир

Ответственный за выпуск Ю. Г. Хацкевич

Серия основана в 1996 году

Ранним утром шестого дня Шанг Цунг и Дорки наконец преодолели бесплодные пространства каменистой пустыни Внешнего Гнева. Путешествие через эти запретные земли было изматывающим, и когда всадники подъехали к северным границам баронства Олхасса они чувствовали себя окончательно обессиленными.

День был солнечный, ясный, хотя и немного прохладный. Кони проворно перебирали ногами, и цоканье копыт далеко разносилось в предрассветном воздухе. Животные уже чувствовали такой желанный запах воды, ведь Олхасское озеро находилось совсем рядом, за кустарником, окружавшим храм Коснувшейся Силы. Всадники, уже немного отдохнувшие после многодневной дороги, внимательно обозревали окрестности, размышляя о том, как им исправнее выполнить волю Верховного Адепта Мира.

Эта часть приграничной холмистой области баронства Олхасса была покрыта лесами, деревья которых считались священными. Леса эти изобиловали дичью. Повсюду журчало множество ручейков и речушек, стекавших в огромное Олхасское озеро. Встречались здесь и каменистые скалы, на которых ничего не росло. Но такие места были уже дальше в горах, и для жизни людей они были непригодны.

С незапамятных времен жители Олхассы строили свои жилища из дерева, благо его было вдоволь. Нетронутыми оставались лишь рощи священных деревьев: их древесина использовалась только для нужд храма Коснувшейся Силы. Храм был целиком сооружен из дерева – дерева всевозможных расцветок, какие только могли найтись в священных рощах. Это всем нравилось и вполне оправдывало себя – ведь Сила коснулась именно деревьев.

Существовало немало предположений о том, как деревья получили свой Дар. Достоверных сведений почти не осталось, но зато ходило множество легенд, причем некоторые весьма сомнительного происхождения. Известно было, что Касание случилось в самый разгар Смертельных Битв, около пяти тысяч лет назад. Ни о чем другом никто не мог сказать с полной уверенностью. Говорили еще, что с тех пор деревья получили души, которые их охраняют, и души эти обликом похожи на людей.

Как бы то ни было, поклонение Коснувшейся Силе стало неотъемлемой частью жизни местных жителей. Женщины были освобождены от поклонения – они находились под покровительством Чаш Равновесия. Но любой мужчина, откуда бы он ни пришел и кем бы он ни был, должен был сначала совершить паломничество к храму и там получить деревянный браслет на руку, удостоверяющий, что его сердце свободно от Хаоса. Лишь представ перед Зеркалом Коснувшейся Силы, величайшим Атрибутом храма, можно было подойти к перевозчику, который доставлял путешественников на другой берег Олхасского озера, к столице баронства.

Не совершить паломничество – значило привлечь к себе пристальное и весьма недоброжелательное внимание стражей Равновесия. Кроме того, ни один трактирщик или содержатель постоялого двора не пустил бы к себе путника без браслета, не говоря уже о том, что любая попытка добиться аудиенции во дворце была бы обречена на провал. Властители были весьма бдительны, когда дело касалось их безопасности, и узнав, что в город прошли не представшие перед Зеркалом путники, они незамедлительно принимали меры, вплоть до самых крутых.

Шанг Цунг и его оруженосец направили коней к небольшому островку каменистой земли среди росистой травы, на котором они могли бы переждать утренний наплыв паломников. Огромное дерево у ограды простерло над ними свои узловатые сучья и, коснувшись кончиками ветвей их шлемов, отпрянуло, словно сумело распознать в них стражей Верховного Адепта. За оградой о чем-то спорили несколько паломников. Браслеты на их руках свидетельствовали о том, что они уже совершили Поклонение и просто ненадолго задержались. Основная же масса людей находилась дальше, в глубине двора.

Всадники спешились. Дорки поймал брошенные Шанг Цунг поводья и привязал коней к железному крюку, торчащему прямо из каменной кладки ограды, после чего уселся рядом с хозяином и стал терпеливо ждать. Шанг Цунг ослабил под подбородком ремешок шлема, из-под которого показались его черные, как вороново крыло, волосы, и откинул голову назад, чтобы расслабить мышцы шеи. Он не мог снять шлем совсем – его могли узнать, а этого нельзя было допустить, ведь Верховный Адепт потребовал сохранить его миссию в тайне. Его рост и сложение и так бросались в глаза, а по длинным черным волосам в нем сразу могли узнать мастера Схватки.

Шанг Цунг глядел на путников в другом конце двора и размышлял о странности своего поручения. Неделю назад он услышал зов Верховного Адепта Мира. Вызов был срочный, и Шанг Цунг тотчас же откликнулся. Еще тогда ему показалось странным, что Адепт Мира так неожиданно прервал его занятия, ведь, являясь магистром Силы, тот не мог не знать, как незначительно Шанг Цунг поднялся по ступеням совершенствования. Вот уже почти сто пятьдесят лет Шанг Цунг провел на Земле, на острове Смертельных Схваток, постигая боевые искусства под руководством лорда Рейдена. Шанг Цунг любил и уважал своего учителя, но порой черная зависть, как самум, терзала его сердце: лорд Рейден был мастером Схватки и искуснейшим владетелем Силы, почти магистром, как и Верховный Адепт Мира. Кроме того, лорд Рейден был бессмертен, ведь владетели Силы неподвластны времени.

Могущество – вот чего жаждала душа Шанг Цунг. Он помнил свою юность, бесчисленные уличные драки на задворках столицы баронства Конант, через которые он прошел, пока на нем не остановились мерцающие глаза лорда Рейдена. Шанг Цунг буквально оцепенел под этим тяжелым взглядом, осветившим его душу до самого дна. Видно, лорд Рейден что-то там обнаружил, невидимое больше никому, потому что с тех пор Шанг Цунг состоял в его свите. Лорд Рейден обучил его придворным манерам, этикету, различным наукам, но, главное, сделал из него непревзойденного мастера Схватки. В боевых искусствах Шанг Цунг чувствовал себя уже равным и своему учителю, и даже пяти лордам – сыновьям самого Верховного Адепта Мира. Но это мастерство было ничем без умения владеть Силой, вибрирующее напряжение которой вокруг себя он иногда смутно чувствовал, но постичь не мог, и потому часто с грустью вспоминал себя тем мальчишкой, который сбивал кулаки в кровь в очередной уличной потасовке и не мыслил себе иного могущества, чем главенство над бандой таких же сопляков. Это было ужасно: знать, что такое могущество, видеть власть, которую оно дарует, и оставаться на низших ступенях пирамиды, быть всегда слугой, вместо того, чтобы повелевать, находясь на самой вершине. Могущество и власть – вот, пожалуй, единственные вещи, ради которых стоило жить. И еще – бессмертие. Глупо добиваться власти, если через какой-то десяток лет ослабевшие руки не в состоянии будут ее удержать.